Джим О'Нил придумал термин БРИК в 2001 году
В ноябре 2001 года Джим О’Нил, главный экономист банка Goldman Sachs, придумал аббревиатуру БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), которой он обозначил четыре страны с самым большим на тот момент потенциалом экономического роста. К 10-летию БРИК О’Нил, с сентября 2010-го — председатель совета директоров Goldman Sachs Asset Management, написал книгу. В интервью Forbes он рассказал об основных трендах прошедшего десятилетия и дал прогноз на будущее.
— Вы последовательно защищаете идею того, что Россия должна остаться в группе стран БРИК, несмотря на слабые экономические показатели последних лет и политические риски. На чем основывается ваша уверенность?
— С 2001-го по 2007 год Россия показывала отличные результаты, хотя все это время она страдала от тех же проблем, о которых все говорят сейчас. Однако большинство инвесторов на Западе предпочитали закрывать на это глаза. Было очевидно, что Россия серьезно пострадает во время кризиса, в частности из-за резкого падения цен на нефть. Кризис привел к более реалистичным оценкам инвесторами возможностей России. Ее главные проблемы — слабая демография, коррупция и отсутствие верховенства закона; что ж, теперь об этом все знают и говорят открыто. Те, кто предлагает исключить букву Р из БРИК из-за результатов кризиса, забывают, что десять лет назад невозможно было с уверенностью сказать, каких экономических успехов достигнет каждая из четырех стран. Тогда самой слабой страной считалась Бразилия. После кризиса самой слабой стали считать Россию. Кризисы случаются постоянно, их нельзя предотвратить. Главное — это урок, который правительство извлекает из кризиса, возможно, последний кризис оказал позитивное влияние на Россию.
— Считаете ли вы, что Россия выучила уроки кризиса? Не забудутся ли они, если цены на нефть вновь начнут расти? По прогнозам Goldman Sachs, цена на нефть марки Brent достигнет $120 к концу этого года и $140 в следующем году.
— Я не согласен с этой оценкой, я считаю, что цены на нефть уже, возможно, достигли максимума. Кризис дал Путину понять, что цены на нефть не будут расти вечно, а Медведев заявил о необходимости развивать новые отрасли экономики кроме нефтегазовой промышленности. Если же цены действительно вернутся на уровень $120 за баррель и выше, то в долгосрочной перспективе это негативно повлияет на российскую экономику. России нужно избавиться от нефтяной зависимости, это очевидно. Россия страдает одной из самых тяжелых форм «голландской болезни», которая делает страны ленивыми. Похожий эффект наблюдался в некоторых странах Ближнего Востока и в Австралии. Нефть — это очень сомнительное богатство для России. Мне кажется, фокус на новых технологиях, о котором говорилось на экономическом форуме в Санкт-Петербурге в этом году, — это очень правильное направление развития на сегодняшний день.
— Зачем России идти по пути модернизации и диверсификации экономики, если, как полагают некоторые экономисты, больший смысл имеет специализация?
— Население России — 140 млн человек, этого достаточно для разных отраслей. Я не считаю, что России нужна специализация. Я часто слышу об этом и каждый раз недоумеваю. Со 140-миллионным населением — это половина населения США — у страны большие ресурсы для модернизации и диверсификации. России нужны работающее законодательство, уменьшение коррупции и улучшение демографической ситуации. Если каким-то чудом России удастся добиться здесь изменений, со страной будет все в порядке.
— Насколько вероятно, что это чудо произойдет?
— Некоторые вещи уже начинают меняться. Кажется, демографическая ситуация начинает улучшаться. На форуме в Санкт-Петербурге говорилось о том, что уровень рождаемости и продолжительность жизни постепенно увеличиваются. Это лучше, чем ситуация в Японии или Италии. Это очень важно, ведь демография может очень сильно повлиять на экономику.
— Но правомерно ли сравнивать Россию с Японией и Германией? Среди стран БРИК Россия — явный аутсайдер с точки зрения демографии.
— Сравнение, например, с Индией или Китаем тоже было бы неправомерным. В этом проявляются проблемы восприятия, связанные с российским прошлым. Российские политики и элиты верят в то, что Россия должна быть большой, сильной и великой страной. Но Россия не может достичь масштабов Китая или Индии, в каждой из этих стран живет более миллиарда человек. В Индии урбанизация только началась, Китай прошел только половину этого пути. Россия же достигла приемлемого уровня урбанизации и не может расти теми же темпами, поэтому необходим более реалистичный взгляд на вещи. Россия может расти быстрее, чем Бразилия, это вполне вероятно. Учитывая сегодняшние цены на финансовых рынках, я даже считаю Россию более привлекательной для инвестиций страной, чем Бразилия.
— Ожидаете ли вы продолжение оттока капитала из России? За первые пять месяцев этого года чистый отток капитала составил $31 млрд.
— Я думаю, это связано с бесконечным гаданием о результате будущих президентских выборов. У меня складывается впечатление, что многие состоятельные россияне хотят вывести свой капитал из страны до этого времени. Если же отток капитала продолжится и после выборов, это будет серьезной причиной для беспокойства.
— Вы можете дать прогноз того, как результаты выборов могут повлиять на российскую экономику?
— Я не могу ответить на этот вопрос напрямую. Если Медведев действительно выполнит то, о чем он говорит, ситуация будет развиваться благоприятно и для российских бизнесменов, и для международных инвесторов. Но если он окажется недостаточно сильным для осуществления этого плана, ожидать чуда не стоит. Многие западные оценки ситуации в России наивны. Например, на Западе все любят Михаила Горбачева, но в России он не достиг успеха.
— Как российская экономика будет развиваться в ближайшее десятилетие?
— России будет очень сложно поддерживать стабильный рост на уровне выше 4%. Но если она сможет достичь этого уровня, это будет очень хороший результат. По моим прогнозам, экономический рост в России будет составлять 3–4% в течение следующих 10 лет. Этот рост будет в меньшей степени обусловлен ценами на энергоносители. Очень мощным источником роста может стать область новых технологий и связанные с ней сервисы.
— Насколько здоровые политические институты важны для экономического роста?
— Понимание здоровых политических институтов может быть разным в разных странах и, возможно, на разных стадиях развития. Я скажу очень провокационную вещь: Индия страдает из-за своего демократического строя больше, чем Китай. В Индии слишком сильно развита бюрократия, пути принятия решений слишком сложны, в них вовлечено слишком много сторон, что осложняет политикам реализацию их планов. С другой стороны, возможно, стоит рассматривать Коммунистическую партию Китая не как крупнейшую в мире политическую партию, а как крупнейшую в мире торговую палату. Функции института в этом случае оказываются важнее того, как он устроен.
— Какую связь вы видите между демократизацией и экономическим ростом?
— Давайте представим себе ситуацию через двадцать лет. Возьмем в качестве примера Россию и представим себе, что ВВП вырос до уровня $30 000 на душу населения. Это неминуемо подтолкнет страну к демократии, иначе она просто не выживет. Развитие демократии и свобод, безусловно, способствуют благосостоянию, но все же демократия является в большей степени следствием экономического развития.
— Насколько этот сценарий вероятен для каждой из стран БРИК с недемократической политической системой?
— Я уверен, что в ближайшие 20 лет это будет очень важным вопросом для Китая. В последних речах президента Китая Ху Цзиньтао и премьер-министра Вэня Цзябао слово «демократия» упоминается на удивление часто. Китай собирается развивать свою форму демократии. На каком-то этапе в будущем и Китай, и Россия будут вынуждены перейти к более совершенной политической системе, в которой у индивида будет право выбора. В противном случае они потерпят и экономическое поражение.
— В какой степени страны БРИК повторяют путь развитых стран, а в чем создают новые модели развития?
— Это происходит по-разному в разных странах. Скажем, Бразилия в своей макроэкономической политике в точности скопировала лучшие западные практики — например, таргетирование инфляции или общую, в целом довольно устойчивую налоговую систему. А Индия не стала применять этой практики, хотя таргетирование инфляции в каком-то смысле один из символов демократии. Итак, по некоторым меркам, Бразилия проводит самую лучшую макроэкономическую политику среди стран БРИК. Но, с другой стороны, какая экономика была самой успешной за последние 10 лет? Китай. Какая крупная страна впервые находится на пути к тому, чтобы остановить рост цен на недвижимость, пока это не привело к новому кризису? Опять-таки Китай. Пузыри на рынках недвижимости надуваются регулярно, экономика США до сих пор не оправилась от последнего кризиса. Как может демократия остановить рост пузырей? Возможно, в некоторых экономических вопросах демократический строй будет даже являться недостатком.
— Будет ли замедление роста в Китае долгосрочным?
— То, что сейчас происходит в Китае, имеет огромное значение для следующего десятилетия. Если Китай сможет контролировать инфляцию и остановить пузырь на рынке недвижимости, это будет сильный позитивный импульс. Моя уверенность, что Китаю это удастся, все растет.
— Все страны БРИК очень разные, со временем эти различия будут только расти. Что объединяет их сейчас?
— Главное, что объединяет БРИК сегодня, — размер их экономик. Китай — вторая по величине экономика в мире, Бразилия на седьмом месте, Россия на девятом, а Индия на десятом. Сейчас все они вошли в первую десятку мировых экономик. Возник политический клуб БРИКС (страны БРИК и ЮАР), о чем я даже и мечтать не мог, это помогает им консолидировать интересы.
— Но смогут ли страны выступать сообща как политический клуб, не станут ли они в будущем главными конкурентами друг другу?
— Тот факт, что они встречаются, должен предотвратить ожесточенную конкуренцию или смягчить ее, например в случае Индии и Китая, у которых много областей для конкуренции. У стран БРИК вырабатываются все более общие взгляды на монетарную систему. Возможно, уже в конце этого десятилетия валюты всех стран БРИК будут включены в корзину SDR.
— В вашем отчете 2001 года, где впервые упоминается аббревиатура БРИК, вы пишете о необходимости изменения глобальной экономической политики. Достигли ли БРИК успеха в этом?
— Нет. Настоящим успехом я считал бы создание новой «большой семерки»: США, Япония, Евросоюз как один представитель и четыре страны БРИК. Отдельный клуб БРИКС не имеет сравнимого влияния. Сегодня в G-7 не входят Китай и Бразилия, зато входит Италия с гораздо меньшим объемом ВВП. Существует G-20, но это слишком большая организация. Настоящим успехом было бы создание новой «большой семерки».
— Могут ли другие страны обогнать в своем развитии какую-либо из стран БРИК, какую из стран вы считаете наиболее перспективной?
— Больше всего потенциала стать новыми БРИК у Мексики и Индонезии. Сейчас очень модно говорить об Индонезии, но на самом деле еще рано говорить о настоящих свидетельствах изменений в стране. 13 лет назад многие думали, что вскоре Индонезия перестанет существовать как государство. Это показывает, что настроение инвесторов может меняться с сумасшедшей быстротой. Тот факт, что сегодня Россия так непопулярна, может быть лучшим доводом в пользу инвестиций в Россию. По сравнению с другими странами БРИК российский рынок сейчас дешев.
— Насколько различны направления, в которых страны БРИК будут развиваться в будущем?
Следующая фаза роста в Китае будет связана с внутренним потреблением, для России это может быть развитие технологий. Мотором следующей волны развития в Индии должно стать создание лучшей инфраструктуры. Каждая из стран будет развиваться на своем этапе.
фото предоставлено пресс-службой Goldman Sachs Asset Management