Человечество за свою историю довольно круто изменило отношение к долгам. В арамейском языке, одном из древнейших, было общее слово для обозначения долга и греха. В XIX веке в Англии должников упекали за решетку. А лет 50 назад европейская семья не могла и представить, что можно жить с долгом, превышающим годовой доход в несколько раз. Теперь это норма, которой следуют не только простые граждане, но также корпорации и правительства. С 2001-го по 2010 год государственный долг, например, США вырос с $16 000 до $34 000 в пересчете на душу населения. Долги американских домохозяйств, опять же в пересчете на одного человека, выросли с $27 000 до $44 000. Отношение долга к ВВП у стран, входящих в G7, — самое высокое за последние 60 лет. С чем связан такой рост долгов в мире и насколько он опасен? Forbes задал эти вопросы главе российского офиса рейтингового агентства Standard & Poor’s Алексею Новикову.
— В последнее десятилетие произошло двух-, трехкратное увеличение долговой нагрузки в ведущих западных странах. Почему?
— Я хотел бы начать с того, что долг — это совсем не так плохо. Если у правительства США объем государственного долга составляет 67% от ВВП, а в некоторых других странах он превышает ВВП, то это еще ни о чем не говорит — нужно смотреть на дюрацию долга: как долговая нагрузка распределяется по годам. Важно анализировать факторы, влияющие на доходы бюджета, на уровень бюджетного дефицита.
Второй важный вопрос — это валютная структура долга, то есть валютный риск. У правительства США, например, валютного риска вообще нет, так как американское правительство занимает только в долларах, а вот у таких стран, как Россия, Китай, Индия и многие другие, он есть.
Кроме того, есть разные типы долговых инструментов, у каждого из них своя динамика. Кризис последних двух лет связан в основном со сложными структурированными инструментами, и то только с некоторыми классами, в то же время банковские кредиты, как и простые облигации, в большинстве своем не составляли проблем.
В настоящее время идет процесс сокращения долга, или, как его называют, deleveraging. Наряду с оздоровлением финансового состояния должника этот процесс несет в себе много опасностей, в частности сокращение объема инвестирования и текущего потребления за счет заемных средств, а это в свою очередь сокращает потенциал экономики генерировать доходы для самих предприятий и для бюджета. Такое положение может, так же как и рост долговой нагрузки, привести к снижению кредитного качества и в конечном итоге к дефолту отдельных заемщиков.
— Есть и другие цифры. Общий долг (и частный, и государственный) 10 ведущих экономик мира с 1995 года увеличился в среднем с 200% до 300% ВВП. При этом количество стран, которым Standard & Poor’s присваивает наивысший рейтинг, почти не изменилось. Происходит девальвация оценки?
— Объем долга при определении кредитного рейтинга — не самое главное. Куда важнее способность экономики или отдельных компаний генерировать достаточное количество доходов. А также развитость и глубина финансовых рынков, которые дают возможность быстро перекредитоваться. За последние 15 лет ликвидность и количество финансовых инструментов выросли на порядок. Количество долговых финансовых инструментов велико, и парадокс состоит в том, что, с одной стороны, чем их больше, тем больше объем долга, а с другой — расширяются возможности хеджирования и управления рисками. Иными словами, с ростом долга укрепляется экономика и растет качество и гибкость управления рисками. Долг несет в себе кредитный риск, но он же и помогает его снизить.
— Снижается и качество заемщиков. В 1981 году средний рейтинг, выданный S&P, был на уровне A, а сейчас — BBB–. Получается, что объем долгов растет и они становятся все хуже?
— За последние годы средний уровень рейтинга действительно снизился, но связано это не с падением кредитного качества традиционных эмитентов, а с тем, что увеличилось число эмитентов спекулятивного уровня, прежде всего за счет развивающихся стран. Например, число клиентов Standard & Poor’s в России и странах бывшего СССР выросло с нескольких единиц в 1998 году до нескольких сотен. Средний рейтинг всего этого сообщества эмитентов приходится на категорию ВВ–.
— Насколько один и тот же рейтинг сейчас и 20 лет назад соответствует одному и тому же кредитному качеству?
— Рейтинговая оценка — это вероятность дефолта. Дефолт определяется одинаково как сейчас, так и 20 лет назад. Все наши критерии и методологический аппарат нацелены на то, чтобы, к примеру, рейтинг CCC+ тогда, 20 лет назад, и сейчас означал одну и ту же вероятность дефолта.
— Не происходит ли с течением времени изменения отношения к самому дефолту? Все-таки 20 лет назад компании легче соглашались допустить дефолт, чем сейчас, разве нет?
— Кредитная культура за это время действительно очень сильно укрепилась. Дефолт стал чрезвычайным событием. Даже события недавнего времени на ипотечном рынке в классе «саб-прайм» указывают на то, что, несмотря на выросший уровень дефолтов, кредитное качество большинства ценных бумаг этого типа остается относительно высоким и по ним исправно идут платежи.
— То же можно сказать и про правительство. Их долги продолжают расти...
— Нынешняя проблема даже не в том, что долг некоторых стран велик непропорционально возможностям их экономик сгенерировать достаточное количество доходов для его погашения. Правительства, проведя мощную интервенцию в целях спасения банковского сектора и стимулирования экономики, оказались в настоящее время главными действующими лицами на финансовых рынках, от которых зависит, каким будет выход из долгового кризиса. А правительства совсем не лучшие риск-менеджеры.
Кроме того, рынки стали глобальными, поэтому ключевой проблемой оказывается координация действий регуляторов в разных странах. Эффект от сокращения уровня средней заработной платы и государственных расходов в Греции может быть не достигнут, если аналогичные меры в Германии снизят потребность немецкой экономики в греческом экспорте. Снижение курса евро, открывающее дополнительные возможности для китайского экспорта в Европу, может снизить активность мер Китая в отношении наращивания внутреннего спроса и хоть и неохотное, но все-таки движение в сторону укрепления юаня. Приток средств в американский долг может создать впечатление, что проблема бюджетного дефицита и его финансирования не так уж остра. Вот, как мне кажется, где главные риски нынешнего момента.
Означает ли все это, что с течением времени объем долгов продолжит расти и достигнет в будущем 500% ВВП?
Я бы не обращал серьезного внимания на эту цифру, тем более что сейчас, как я уже говорил, происходит обратный процесс. Главное — способно ли правительство страны с помощью налогов, резервов, доступа к кредитным ресурсам сгенерировать достаточное количество средств для обслуживания долга. Кроме того, все зависит от дюрации долга, его валютной структуры, глубины местного финансового рынка. Вот, например, США: если весь объем рынка капиталов в мире составляет порядка $180 трлн, то из них порядка $65 трлн приходится на США. Американский рынок считается самым глубоким и диверсифицированным и поэтому наиболее надежным, несмотря на высокий дефицит бюджета правительства США и другие финансовые и экономические проблемы.
Не ожидаете ли вы, что будет расти объем задолженности развивающихся стран — Китая, Индии и т. д.?
Что касается Китая, то его экономический рост в последние годы (в 2009-м ВВП вырос на 8,7%) в значительной степени был простимулирован расширением внутреннего кредита экономике, а также государственными расходами. В прошлом году объем внутренних банковских кредитов вырос более чем на 30%, и китайское правительство ввело ограничения на рост кредитования. Отмена таких ограничений может привести к ухудшению кредитного качества банковских портфелей.
Что касается собственно правительства Китая, то его чистый долг растет медленно и остается на низком уровне, около 19% от ВВП. Основная проблема китайской экономики не в долговой нагрузке, а в сильной зависимости от экспорта в Европу и США. Способность экономики Китая расти, причем не за счет кредитования, а за счет роста внутреннего потребления, становится главной темой не только в самом Китае, но в мире в целом.
Индия, так же как и Китай, устойчиво демонстрирует мощный экономический рост ВВП, около 8% в год. Однако в отличие от Китая консолидированная долговая нагрузка федерального правительства Индии в совокупности с долгом штатов высока и составляет около 80% ВВП, а объем процентных платежей по долгу, скорее всего, составит 27% доходов бюджетов всех уровней. Вместе с тем объем международных резервов Индии в 3,7 раза превышает ее краткосрочный внешний долг. Поэтому в целом кредитный риск по обязательствам индийского правительства находится в инвестиционном спектре рейтинговой шкалы.