Борис Йордан, президент инвестиционной группы «Спутник» (более $1,5 млрд под управлением), называет себя агрессивным инвестором: за движениями фондового рынка он следит в режиме реального времени. В интервью Forbes Йордан рассказал, как меняются подходы к инвестициям, куда пойдут деньги инвесторов в ближайшее время и почему вложения в индекс теперь не так привлекательны, как раньше.
— В прошлом году вы пессимистично смотрели на фондовый рынок. Все оказалось не так печально. Рынок восстанавливался быстрее ваших ожиданий?
— В результате этого кризиса фондовый рынок очень сильно упал, а затем слишком быстро поднялся. Первое — следствие испуга и пессимизма, а второе — неоправданной эйфории среди инвесторов. Все считали, что мы из кризиса выйдем быстрее, поэтому рынок так вырос. Мой прогноз о снижении рынка сбывается сегодня — мы видим коррекцию, в результате которой стоимость акций станет более реалистичной. Она может еще упасть процентов на десять (8 июня, когда было записано интервью, индекс ММВБ находился у отметки 1300 пунктов. — Forbes), и в результате мы придем к реальным ценам.
— В кризис не было активов, которые не теряли бы в стоимости. Само понятие инвестирования, казалось, на тот момент потеряло смысл.
— Да, конечно, многие испугались. Но после каждого из подобных падений, как в этот раз или как в 1998 году, мы видели устойчивый рост рынка, который продолжался в течение трех-десяти лет. Конечно, когда рынки рушатся, может показаться, что ситуация сложная, но самые крупные состояния зарабатываются инвесторами, которые готовы принимать на себя риски в трудные времена. Выигрывают те, кто готов держать акции даже тогда, когда они продолжают падать. Так делал Уоррен Баффетт, и эта стратегия работала всегда. Баффетт и во время этого кризиса агрессивно скупал ценные бумаги.
— То есть среди ваших друзей не стало больше сторонников идеи, что лучше жить сегодняшним днем, чем инвестировать?
— Наоборот, мои друзья поменяли образ жизни, стали меньше тратить, но больше инвестировать. Большинство из них — опытные инвесторы, и они понимали, что шансов купить дешевые акции больше может не представиться. Что тут говорить, такого падения на фондовом рынке не видели с 1929 года.
— Сегодня дешевеют не только акции, но и основные валюты, в которых акции номинированы. Есть ли ориентир в инвестиционном мире?
— Золото не дешевеет. Оно выросло очень сильно за последние годы. Я помню, пять-шесть лет назад золото стоило $360 за унцию, а сейчас торгуется в районе $1200. Золото вновь стало играть большую роль. Развитые страны набрали много долгов, и им выгодно снижать курс своих валют для обслуживания долга. Валюты развивающихся стран крепче, но здесь выше политические риски. Вот все и покупают золото.
Хотя, конечно, большинству инвесторов, за исключением международных компаний, должны быть до лампочки другие валюты, кроме национальной. Большинство россиян, мне кажется, должно волновать, что можно купить на рубль, а не на доллар.
— Как и в прошлом веке, уберечься от инфляции можно с помощью золота?
— Да. Можно использовать корзины валют: доллар, евро плюс пару валют развивающихся стран. Сегодня ситуация такова, что большинство частных, не слишком опытных инвесторов предпочитают консервативные инвестиции — деньги, облигации, корзины валют и золото.
— Как изменились принципы инвестирования за последние пять лет?
— До кризиса рынок жил в эйфории. Сейчас идет тенденция к оздоровлению. За последние годы все стали внимательнее относиться к выбору акций, к рискам, смотреть на волатильность и уровень левериджа.
— А как сегодня могут измениться подходы к инвестированию?
— Все может кардинально измениться. Страны G7 набрали большое количество долгов. Их придется отдавать. За счет чего? Только за счет налогообложения. Все виды налогов, в том числе налоги на инвестиции, будут расти в течение следующих трех-пяти лет. Налоги и будут играть ключевую роль при выборе рынков и объектов инвестиций.
Россия может стать одной из тех стран, которые выиграют на этом. В России благополучный налоговый режим, потенциально высокий рост экономики и политическая стабильность. Мы, если говорить откровенно, почти точно знаем, кто будет управлять страной следующие восемь лет — два руководителя страны могут чередоваться между собой.
Но теперь у России много конкурентов, которые могут побороться за инвесторов. Не только Китай, который стал третьей экономикой в мире, но и все азиатские страны и Африка. Многие не понимают, что африканские страны, у которых много нефти, газа и металлов, уже конкурируют за инвесторов.
— До недавнего времени считалось, что 40-летний человек должен 60% держать в акциях. Этот принцип распределения рисков в зависимости от возраста продолжает работать?
— Да, большинство пожилых людей держит большую часть накоплений в облигациях. Это общечеловеческий принцип сокращения рисков с возрастом. Он, я думаю, не изменится. В 65 лет человек уже не хочет сидеть перед торговым монитором и волноваться, когда все прыгает вверх-вниз.
С другой стороны, инвестор должен брать на себя столько рисков, сколько он считает нужным. Я почти большую часть своего портфеля держу в акциях. Но я более агрессивный инвестор, чем большинство на рынке. К тому же в этот кризис волатильность облигаций была сопоставима с уровнем колебаний курсов акций. Поэтому лучше было держать акции.
— Что в инвестиционном портфеле у Бориса Йордана?
— У меня дифференцированный портфель и в России, и за рубежом. Это разные бумаги: акции, облигации и даже сырьевые фьючерсы и в России, и в США, и в Азии, и в Африке. Главная наша цель — доходность на уровне 20–25% на капитал.
— Российский рынок по P/E недооценен. Вы верите в этот показатель?
— Я в него очень сильно верю. Хотя, конечно, важно, в какой стране торгуется компания. У нас в России показатель прибыли компании часто сильно меняется. То есть доходность российских компаний менее предсказуема. Это следствие непрозрачности принятия решений внутри компаний и высоких политических рисков.
— Насколько оправданно в нынешней ситуации инвестирование в индекс? Или теперь, чтобы заработать, придется стать активным инвестором, постоянно покупать и продавать?
— Я считаю, что инвестировать в индексы сейчас сложнее. Многие индексы используются для хеджирования, это повышает уровень их волатильности. Легче выбирать компании, которые недооценены рынком.
— По какому принципу выбирать эти акции?
— По качеству менеджмента, уровню доходов, финансовой устойчивости. Иными словами, по фундаментальным показателям. Здесь ничего не изменилось.
— Мы когда-нибудь увидим ММВБ на уровне 5000?
— Мы точно это увидим.
— А когда?
— Я что, похож на господа Бога?
— Какой самый оптимальный объект инвестиций сегодня, если горизонт инвестирования составляет один год? Если 10 лет?
— Акции в обоих случаях. Если мы говорим о сегодняшнем дне, то сейчас надо покупать. Спустя год это будет стоить дороже, не говоря уже о десятилетней перспективе.
— Год назад акции стоили дешево, и вы говорили: продавать, теперь они стоят дороже, чем год назад, а вы советуете покупать. В чем логика?
— Год назад была ситуация, когда акции падали, и никто не знал, где дно. А сегодня уже очевидна тенденция роста. Более того, появились компании, которые из кризиса выходят, укрепив свои позиции и став лучше.