Рубен Ениколопов из Российской экономической школы и университета Помпеу Фабра написал текст о том, что одним из важнейших барьеров для развития российской науки является изоляционизм, в который, как может показаться, все больше погружается не только российская экономика, но и академическая сфера.
Нет сомнений в том, что изоляционизм способен нанести науке самый серьезный ущерб, а российская академия действительно может оказаться со временем в большей мере чем в последние годы изолированной от взаимодействий с международными научными школами. Однако, несмотря на этот риск, изоляционистское ограничение не кажется сегодня наиболее серьезным барьером для ее развития.
Нарастающая изоляционистская атмосфера может быть самым важным ограничением для академического роста лишь в случае небольшого числа университетов, которых в некоторых сферах, например, таких как экономика или политология, можно пересчитать по пальцам одной руки. Как правило, такие университеты возглавляет ректор, являющийся неплохим фандрайзером. Кроме того, он также часто состоявшийся ученый, неплохо разбирающийся за счет своего научного опыта в механизмах развития научной школы и способный предложить эффективную стратегию академического развития. Поэтому благодаря деньгам, которые находит университет, у него есть возможность нанимать хорошо публикующихся профессоров и подающих надежду доцентов, и, благодаря их усилиям, становиться все более известным как на национальной, так и международной академической сцене.
Важной частью функционирования такого университета, сотрудники которого имеют возможность и способны заниматься исследованиями на высоком международном уровне, является взаимодействие с международными научными школами, состоящее из научных стажировок, соавторства, конференций и т. д. Таким образом университеты присоединяются к мировым кластерам знаний, ведь не секрет, что львиная доля научной деятельности сконцентрирована в развитых странах — ради получения новых идей, академического ноу-хау, которые, дополняя собственные знания и идеи сотрудников успешных российских университетов, помогают им в повседневной исследовательской работе.
Политический изоляционизм, заключающийся в создании юридических и социальных ограничений на взаимодействие с окружающим миром, может сократить масштабы кооперации с мировыми научными школами и таким образом существенно снизить возможность для проведения исследований мирового уровня. Очевидно, что для наиболее успешных университетов политический изоляционизм может являться наиболее сильным ограничением для дальнейшего академического развития.
Однако теперь представим себе наиболее часто встречающийся в России тип университета. Бюджет последнего сравнительно небольшой, поэтому ему сложно привлекать успешно публикующихся исследователей или покупать современное оборудование и материалы. Проблема недостаточного финансирования усугубляется тем, что значительную часть бюджета забирает себе ректорат — в виде зарплат и премий. В таком университете или научно-исследовательском институте работают в основном пожилые сотрудники, которым остается только уйти на пенсию, а из новичков приходят часто те, кто временно нуждается в свободном графике (который предоставляет академическая работа), но не связывает свою жизнь с академической работой.
Проблемы этих университетов не ограничиваются небольшим размером бюджета. Нередко такими университетами руководят люди, не слишком хорошо разбирающиеся в науке, однако имеющие научные степени и звания. Нередко, эти степени и звания заработаны в основном за счет усилий их коллег и подчиненных, но их обладатели стараются побыстрее забыть об этом обстоятельстве, и в конечном счете находят возможным формулировать академическую повестку для своих университетов. Эта повестка может в лучшем случае включать в себя устаревшие исследовательские вопросы, а в худшем вообще иметь лишь отдаленное отношения к науке.
Совсем не обязательно, что эти две проблемы — недостаток средств и некомпетентное управление — сосуществуют в одном университете или институте. Небогатый университет может возглавлять квалифицированный менеджер, а благополучный с финансовой точки зрения институт — самодур.
Важно то, что едва ли такой университет или исследовательский институт сможет установить серьезные академические связи с международным научными школам, даже если захочет этого. Во-первых, его сотрудники, как правило, плохо говорят и пишут на английском языке, уже давно являющемся рабочим языком академической профессии. Во-вторых, и это важнее, качество исследований такого университета не интересно ни одной более или менее качественной международной научной школе. В лучшем случае такие университеты смогут устанавливать символические связи с серьезными университетами, делая взаимные визиты вежливости, но никакого фактического научного взаимодействия между ними не возникнет. Но вполне возможно, что ни ректор, ни сотрудники не захотят никакого реального международного взаимодействия, т. к. в случае кооперации им придется открыться для своих партнеров, обнажив многие неприглядные детали своей профессиональной жизни.
Является ли политический изоляционизм для подобных университетов проблемой? Ждет ли их рост, если политический изоляционизм пойдет на убыль? Очевидно, что нет. Главные проблемы таких вузов — недостаточное финансирование, в особенности академических расходов, а также некомпетентное управление, часто также дополненное коррупцией. Именно эти проблемы являются для таких университетов или исследовательских институтов ключевыми.
И даже после того как эти барьеры будут в значительной мере сняты, вуз все еще может упереться не в изоляционистские, а совсем в другие ограничения. В частности, российская наука главным образом финансируется из бюджета, и поэтому правила финансирования и стандарты академической отчетности в ней устанавливаются чиновниками. Так, многие государственные гранты содержат требование опубликовать научную работу не позже чем через 14-15 месяцев после начала исследования. Однако публикация в качественном международном журнале часто требует значительно большего времени — 20-30 месяцев, а то и 3-4 лет.
Только год требуется исследователю для того, чтобы написать работу в первой редакции, дальше ее нужно презентовать на нескольких конференциях, чтобы получить достаточно замечаний и критики и учесть их до отправки работы в журнал. Отправленная в научный журнал работа будет рассмотрена рецензентом только через несколько месяцев, возможно, через год. И ответом на нее, скорее всего, будет отказ в публикации или требование о доработке — конкуренция в ведущих журналах очень высока. Таким образом, правило о необходимости публикации работы через 14-15 месяцев ограничивает исследователей в качестве работы, в результате чего ее невозможно будет публиковать в журналах, входящих в первые сотни ведущих академических изданий.
Таким образом, если представить, что у университета или института достаточный бюджет и не коррумпированное и компетентное руководство, окажется ли наступающий изоляционизм главным ограничением его развития, если бюрократические правила де-юре сокращают его возможности создавать качественные работы? Возможно да, если начальники находят эффективные способы обходить бюрократические ограничения. В противном случае качество академических работ остается недостаточно высоким, и такой университет едва ли сможет выйти на международный исследовательский рынок и стать интересным для ведущих международных школ и исследователей, а следовательно, изоляционизм вновь не будет играть на этом этапе роль ключевого ограничения для его развития.
Таким образом, у развивающихся университетов и исследовательских институтов, как и у развивающихся экономик, постоянно существует множество сдерживающих их развитие барьеров — недостаточное финансирование, плохое управление, коррупция, несовершенные правила финансирования, изоляционизм и пр., которые создают среду, заметно отличающуюся от той, в которой работают ведущие международные научные школы. Для эффективного развития университетов важно уметь идентифицировать те барьеры, которые служат основными ограничениями для их развития в настоящий момент, а не только и не столько те, которые ограничивают их развитие на длинных временных дистанциях. Заниматься поиском вероятных проблем следует индивидуально, собирая об университете как можно более полные данные. Например, если публикации сотрудников некоторого университета не встречаются даже в хороших российских журналах, то более вероятной причиной такой стагнации является недостаточный бюджет, а не политический изоляционизм.