Автор — управляющий директор, соруководитель московского офиса Alvarez & Marsal
Европейские банки уходят из России и Украины. Уже полностью или частично свернули бизнес Barclays, HSBC, BNP Paribas, Swedbank. И это только первые ласточки. Решения об эвакуации принимаются не в Москве и не в Киеве, а в Лондоне, Париже, Стокгольме, Милане, Франкфурте и других европейских столицах. Где-то такие решения — результат стратегического анализа, где-то — подготовка к закрытию квартала, где-то — работа над получением нового кредитного рейтинга. Сценарии ухода могут быть разными: переуступка портфеля, продажа банка, сворачивание определенной деятельности или полная ее ликвидация. Почему европейские банки срочно эвакуируются из России и Украины?
Тема уязвимости западноевропейской банковской системы актуальна в последние три года. После первой волны кризиса 2008 года европейские банки потеряли на американском ипотечном рынке и за счет общего ослабления экономики около €200 млрд, или 40% капитала. За счет беспрецедентного вмешательства государства, привлечения дополнительного капитала с рынка и волны банкротств и слияний к середине 2011 года банки восстановили капитал до уровня 2008 года и даже более. Тем не менее сейчас, по данным Credit Suisse, банки торгуются в среднем с коэффициентом 0,6-0,7 к капиталу против среднего значения в 1,8 в начале 2008 года. Каких еще плохих новостей ждут от банков инвесторы?
Наиболее очевидный повод оступиться — наступающий кризис суверенного долга. Согласно стресс-тесту European Banking Authority и отчетности банков, крупнейшие европейские банки держат около 20% от общего объема облигаций проблемных стран (PIIGS), или порядка €560 млрд. При повторении греческого сценария и списании 30-50% суммы долга потери банковской системы могут составить от €160 млрд до €280 млрд. При этом сложно оценить негативные косвенные эффекты, такие как ужесточение требований к контрагентам (другим держателями этих же облигаций) и рост стоимости фондирования. С другой стороны, в условиях нервозности рынков и общеэкономического спада многие из заемщиков, некрепко вставших на ноги после реструктуризации долгов в 2008-2009 годах, бумерангом вернутся в подразделения банков по работе с проблемной задолженностью. Все это снизит рентабельность банков и ограничит их возможность пополнять капитал за счет нераспределенной прибыли.
Параллельно с этими процессами, европейские банки оказываются под давлением обязательств, взятых по Базелю III. Практически все банки, за исключением нескольких скандинавских, не соответствуют сегодня требованиям по достаточности собственного капитала первого уровня. В соответствии с требованиями европейских регуляторов, западноевропейским банкам требуется привлечь около €108 млрд дополнительного капитала к июню 2012 года. Если же наложить эту внушительную цифру на ожидаемый эффект от кризиса суверенного долга, то мы получим цифру, приближающуюся к половине капитала европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) после его увеличение до €1 трлн.
Чтобы выбраться из этой сложной ситуации, банки могут либо увеличивать капитал, либо сжимать баланс. Возможности по привлечению капитала сильно сократились. Количество частных инвесторов, готовых брать на себя столь высокие риски, невелико, а участие государственных и квазигосударственных структур маловероятно по политическим соображениям. Мало того, существующие акционеры банков, торгующихся существенно ниже капитала, не слишком рады перспективам размытия своих долей. Поэтому именно вариант со сжатием баланса выглядит наиболее простым выходом из ситуации.
С точки зрения рисков, активы в странах Восточной Европы относятся к наиболее рискованным, и при этом для большинства западных банков эти рынки не являются стратегическими. Несомненно, операции некоторых крупных игроков в России и на Украине, вроде Raiffeisen, Unicredit и SocGen настолько значительны для материнских структур, что им будет проблематично покинуть эти рынки. Для большинства же других игроков уход с рынка или существенное сворачивание деятельности абсолютно реально.
Тому есть несколько причин. Розничные возможности в России и на Украине ограниченны, качественные корпоративные заемщики на Украине наперечет, а в России за них идет настоящая война с госбанками. В случае обострения кризиса Россия и Украина подвержены обвальным падениям, а ресурс материнских банков крайне скуден и востребован на домашних рынках. С политической точки зрения, в условиях увеличения роли государства в банковском секторе, финансирование экспансии в нестратегические рынки за счет европейских налогоплательщиков выглядит недопустимым. При расчете кредитных рейтингов российские и украинские активы оцениваются как значительно более рисковые и влияют на оценку всего банка. Снижение рейтинга на один пункт эквивалентно росту стоимости фондирования на 50 базисных пунктов, что при объеме привлеченных средств €800 млрд эквивалентно €4 млрд в год. Не проще ли послать сигнал рынку и рейтинговым агентствам, просто сняв с повестки дня вопрос высокорисковых активов?
Ликвидность уже сейчас оттягивается на домашние рынки европейских банков, оставляя поле боя российским госбанкам. Они же, обладая мощным запасом ликвидности, видимо, будут и главными выгодоприобретателями при распродаже активов. Госбанки могут использовать эту возможность и для экспансии за пределы своих традиционных рынков. Пример уже есть — покупка Сбербанком Volksbank International.
Автор — управляющий директор, соруководитель московского офиса Alvarez & Marsal