Самым громким событием в мире морской роскоши в прошлом году стал спуск на воду в Германии 180-метровой Azzam, отнявшей звание самой большой яхты мира у Eclipse Романа Абрамовича. Вторая серьезная новость пришла с голландской верфи Oceanco, где была передана владельцу St. Princess Olga (85,6 м), впервые в истории яхтенного «мегастроения» построенная по проекту русского дизайнера.
О том, как Игорь Лобанов пробился в высшую лигу яхтенного дизайна, какие мегаяхты строят сейчас и будут строить в будущем, зачем вообще миллиардерам нужны дворцы на воде, дизайнер рассказал в интервью Forbes.
По названию яхты сразу видно, что ее владелец связан с Россией.
— Знаете его?
— Нет, не знаю. Мой заказчик — голландская верфь Oceanco. Сейчас объясню. Существует два варианта строительства яхт. В первом человек хочет изначально строить уникальный проект и делает его самостоятельно: нанимает дизайнера, команду, которая будет контролировать процесс, размещает заказ на верфи — в общем, весь проект делает сам. Спасибо, что такие люди есть и что они создают уникальные, а иногда и революционные, вещи. Но довольно часто верфи строят, начинают строительство, на собственные деньги, используя свою проверенную платформу — дизайн корпуса. Это называется «on spec». Делают они это на свой страх и риск. Верфь сама выбирает дизайнера и начинает строить. Уже в ходе строительства у лодки появляется покупатель. Это и клиенту выгодно, поскольку он получает лодку не за четыре года строительства с нуля, а за два или год исходя из уже построенного. Верфь, конечно, рискует, ведь нужно угадать настроение, угодить еще неизвестному владельцу. Но и плюсы свои есть, главный из них — верфь изначально знает, сколько в итоге на лодку будет потрачено, спокойно строит, не отвлекаясь на капризы заказчика и крупные переделки. После покупки владелец еще может что-то изменить, но эти возможности ограничены, как правило, он может развернуть свою фантазию и желания на внутреннем интерьере. Oceanco в основном строит полностью custom проекты, но иногда строит и on spec.
— Я посмотрел вашу, честно говоря, удивительную биографию. Окончили физико-математическую школу-интернат для одаренных детей имени Колмогорова, потом факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. Как вы попали в яхтенный дизайн?
— Несмотря на математические способности, меня всегда интересовал автомобильный дизайн, даже когда в МГУ учился, я ездил на лекции в Строгановку. После МГУ, в 1994 году вернулся на родину, в Уфу, занимался каким-то бизнесом, в том числе студию звукозаписи организовал, в которой Земфира записывалась, и там же оформил и отправил документы на поступление во все известные мне европейские школы дизайна. Получил приглашение от итальянского Instituto Europeo di Design и в 27 лет уехал в Италию. Учился там, потом получал Master of Art в британском Coventry University, проходил практику в Вольфсбурге в «Фольксвагене». В Москве случайно встретился с товарищем по интернату Андреем Мельниченко, он как раз начинал строительство своей яхты. Узнав, чем я занимаюсь, Андрей предложил мне сменить автомобильную тему на яхтенную.
— Вы строили наделавшую много шума авангардную яхту «А» Андрея Мельниченко?
— Строили ее по проекту Филиппа Старка. Я в этом проекте работал со стороны заказчика — собрал команду, которая контролировала строительство, финансирование и пр.
— Проект Старка был изначально так радикален?
— Вначале проект был более радикальным. Мы упростили некоторые его технические особенности. В итоге получили несколько необычную, уникальную вещь, которая меняет моду в яхтенном дизайне. Такие лодки строят редко. Большинство яхт традиционны, проект «А» раздвигает рамки очень сильно, говорит о том, что яхты могут быть какими угодно, необязательно все время повторять то же самое с 1950-х годов, чуть изменяя линии.
— Как получили собственный проект, Мельниченко помог?
— Нет, конечно. Из проекта «А» я ушел в 2006 году, еще до спуска лодки на воду. Работу я сделал, и хотелось уже своего. У меня было портфолио, которое я показывал на профильных выставках, по верфям, потенциальным заказчикам. В 2006 году открыл собственную дизайн-студию и в начале 2007-го заключил первый контракт на проектирование экстерьера яхты, к 2008 году их было уже четыре — на дизайн яхт 120 м, 85 м, 70 м и 50 м.
— Кризис как-то отразился на индустрии морской роскоши?
— Очень сильное падение было по лодкам меньшего размера, но и по мегаяхтам он ударил. Три наших контракта были заморожены или отложены. К счастью, свою часть работы мы сделали и деньги за нее нам заплатили. И, опять же к счастью, не остановился проект по строительству 85-метровой яхты на Oceanco [St. Princess Olga].
— Сколько стоит внешний дизайн мегаяхты в проекте и в чем заключается задача дизайнера экстерьера?
— Сложно сказать, зависит от проекта и от дизайнера. От $100 000 и до 5% от стоимости яхты примерно. Это же гонорар. Большие имена берут больше. Начинающие — меньше.
Мы создаем эстетически чистую и приятную глазу внешнюю оболочку, внутри которой размещается все оборудование, силовые элементы. Все, что вы видите снаружи, включая мебель, делаем мы. Решаем множество интересных задач, например, как разместить спасательные средства, чтобы они были менее заметны снаружи, оставаясь при этом функциональными. Работа ведется до последнего, все время что-то корректируется, всплывают детали, которые на макете, в масштабе 1:50, не разглядишь.
— Насколько я понимаю, получить контракт от верфи, которая строит яхту под будущую продажу, гораздо сложнее, чем напрямую от заказчика. Почему Oceanco выбрало вас, новичка?
— Это у них надо спросить. На самом деле соревнование было тяжелым. Мы три месяца для их платформы делали различные варианты дизайна яхты. Кроме нас на проект стремились попасть лучшие студии яхтенного дизайна мира, но в итоге выбрали нас. Сотрудничество оказалось удачным. Посмотрев на нашу первую яхту, на Oceanco пришел клиент, для которого сейчас строится крупнейшая за всю историю Голландии 110-метровая яхта.
— Заказчик русский?
— Извините, не могу комментировать.
— Всем интересно, экономят ли миллиардеры на своих игрушках и насколько они капризны при заказе на сто и более миллионов долларов?
— Деньги считать умеют, лишнего не тратят, и особых капризов я за ними не замечал. Сложнее работать с двумя заказчиками, когда за проектом смотрят и муж, и жена. Им может казаться, что у них одинаковое мнение по какому-то вопросу. А на самом деле им бывает довольно трудно прийти к общему мнению, например, о форме наружной мебели или материалах отделки. Но это часть нашей работы. Женщин, конечно, больше волнует и занимает внутренний интерьер, но и на внешний дизайн их внимание распространяется.
— Зачем людям мегаяхты?
— А зачем людям много денег? Кто-то стремится к большей независимости, кто-то — к уединенности, для кого-то это соревновательный процесс или предмет престижа. Не успеет мегаяхта зайти в порт, как это уже становится новостью номер один, а спустя некоторое время владелец лодки получает приглашение на мероприятия, где соберутся сливки местного общества. Яхта доставляет удовольствие, ею можно гордиться, но она не бесполезна и для бизнеса. На борту можно, наконец, уединиться.
— Когда-то вы мечтали о дизайне автомобилей, больше к этой теме не вернетесь?
— Я внимательно слежу за автодизайном, но автомобили теперь мне менее интересны. Яхта — более сложный объект и в плане дизайна пока менее развитый. Здесь я могу уделить больше внимания тенденциям в архитектуре и воплотить их на практике. Вот из недавних впечатлений: нашел удобные и уютные пространства, как ни странно, в Помпее. Потрясающе удобные дома строили в античности, идеи которых можно заимствовать и развивать в строительстве яхт. Автомобиль в этом смысле немного примитивен, у него, в отличие от яхты, всего одна палуба. Мы создаем движущийся архитектурный объект — это слияние направлений, что мне особенно нравится. У нас есть несколько проектов, которые мы мечтаем построить, Думаю, наши проекты — одни из лучших в мире на сегодня. Среди них проект парусного судна — проект безумной красоты и романтики. Именно такие суда вы увидите в ближайшее время.
— Сами яхтой владеете?
— Пока только об этом думаю. Хочется небольшую яхту метров на семнадцать. Думаю, в ближайшем будущем она у меня появится.