Фильм открытия порой задает тон стремительной фестивальной жизни на ближайшие несколько дней, особенно если это фильм Вуди Аллена и особенно если он светский, то есть необременительный для восприятия. Такое кино создает благодушное настроение, в котором даже четырехчасовая продолжительность следующего в расписании фильма не покажется чрезмерной, а его реализм – беспощадным. В подобном настроении даже провокационная фраза на обложке первого фестивального выпуска журнала Screen — «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на плохие фильмы» — вызовет у кинокритика, промотавшего таким образом полжизни, светлую улыбку, а не злобный оскал.
Cafe Society, 47-й полнометражный фильм Аллена, уже в июле выйдет в российский прокат под более чем уместным названием «Светская жизнь». Не менее светскими были его «Голливудский финал», открывший Каннский фестиваль в 2002-м, и «Полночь в Париже» — в 2011-м.
Вуди Аллен каждую весну предъявляет по новой картине, и в текущем веке почти все они показываются в Канне вне конкурса.
Во-первых, почтенному автору так гораздо комфортнее, во-вторых, у 80-летнего Вуди Аллена уже есть триумфальная Пальма Пальм за вклад в киноискусство. В прошлом году его «Иррациональный человек» тоже мог бы торжественно открывать Канн, будь в нем чуть меньше философии, чуть меньше Достоевского и уголовной ответственности. Нынче, заменив Достоевского Сократом, европейскую философию — географией Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, а преднамеренное преступление — гангстерским шиком, Вуди Аллен применил идеальную для фильма открытия технику. И хотя он называет свой фильм «романом», Канн прощает ему эту маленькую слабость. Роман тут в лучшем случае означает романтическую связь юного Бобби Дорфмана с девушкой, у которой уже есть друг. Бобби явился в Калифорнию из Нью-Йорка, рассчитывая на протекцию дядюшки Фила, голливудского магната.
Вуди Аллен до сих пор не снимал романов, даже в лучшие годы обходясь анекдотом, интеллектуальным бурлеском, несколькими легкими пьесами, редко – драмами. Чтобы сменить масштаб повествования, ему понадобился Витторио Стораро – наиболее мощный из ныне живущих кинооператоров (на фото второй слева). Именно он снимал с Бернардо Бертолуччи его краеугольный эпос «ХХ век».
«Светская жизнь», отнесенная в 1930-е годы, и есть для Аллена его золотой и одновременно железный век. Здесь собраны все его темы, лейтмотивы, шутки, характеры и даже мешковатые штаны, которые нынче донашивает за ним Джесси Айзенберг (он играет Бобби Дорфмана). Здесь сплетаются несколько сюжетных линий и множество голосов. Один из них утверждает, что жизнь – это комедия, написанная комедиографом-садистом. Другой заявляет, что отсутствие ответов – это само по себе ответ. Третий принадлежит Вуди Аллену, как, впрочем, и все остальные.
В «Светской жизни» участвуют мама из Бронкса, трупы в цементе, мужья и обманутые жены, гангстеры, вздорные соседи, голливудские воротилы и старлетки, примеряющие роль шлюх, а также каждые полчаса применяется звездный неймдроппинг.
За кадром — голос Вуди Аллена, зануды и пересмешника, автора нескончаемого скрипучего блюза о несбыточной любви к искусству, к женщине, к жизни, связывает воедино любовный треугольник и комическую семейную хронику с прямыми телефонными включениями родственников из Бронкса и вечными вопросами. Например: стоит ли оставаться евреем после смерти, особенно если умирать придется на электрическом стуле, и не перейти ли в католичество ради жизни вечной?
Впрочем, историю любви Вуди Аллен незаметно подменяет признанием в любви Нью-Йорку. Влюбленный Бобби рассказывает даме сердца о Нью-Йорке, и то ли на нее падает романтический отсвет его любви к Гринвич-Виллкиноискуствоидж и Бронксу, то ли Нью-Йорк расцветает в его памяти и мечтах новыми оттенками под воздействием сильных чувств Бобби.
quote_block node/318699В высшей степени этот фильм – повесть о двух городах, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, а следовательно, о двух непересекающихся стилях: частные вечеринки у бассейна на голливудских холмах и клубная атмосфера Нью-Йорка, студийный гламур и утонченность Манхэттена, иллюзорные обтекаемые фигуры Города ангелов и острохарактерные жители Большого яблока. Вуди Аллен с наслаждением воссоздает сцену, на которой прежде развертывались роскошные гангстерские саги, великие мелодрамы и трагикомедии. Фильм насыщен духом жизнелюбивой эпохи, уместившейся между двумя мировыми войнами, как стиснутое ребрами сердце. Атмосфера играет в «Светской жизни» первостепенную роль, и, как ни странно, Витторио Стораро создает ее цифровой камерой – первый в фильмографии Вуди Аллена беспленочный фильм. Вклейка из черно-белой «Женщины в красном» с Барбарой Стэнвик в цветной фильм выглядит органичной. Голливудский большой стиль тридцатых годов подсказывает использование статичных симметричных мизансцен. Но едва раздастся голос Вуди Аллена, как камера пускается в пируэты, обеспеченные техникой Steadicam и развеивающие любые иллюзии.
У оригинального названия фильма есть контекст. Cafe Society – так назывался первый в Америке клуб, где покончили с сегрегацией. В 1938 году в Нью-Йорке открылось заведение по образу и подобию французских кабаре с девизом «неподходящее место для правильных людей» и швейцаром в рваных перчатках. Здесь пела Билли Холлидей и пропускал стаканчик Орсон Уэллс. Как и знаменитый Коттон-клуб, вдохновивший Фрэнсиса Форда Копполу на одноименный фильм, Cafe Society стал прообразом клубной жизни у Вуди Аллена.
quote_block node/318955
Недостаток у этого зрелища один – это иллюзия романа. На большее у Вуди Аллена не хватает дыхания. Грустные гэги и милые анекдоты сплетены виртуозно, но погружение в жизнь героев не удается. Если это и роман, то маленький, особенно на фоне огромной любви его автора к Нью-Йорку.
Большой сюрприз и подлинное достоинство фильма заключается в том, что Вуди Аллен нашел в Джесси Айзенберге идеальное альтер-эго. В том, как сутулый Айзенберг вдруг всплескивает ручками, оглядев стол, накрытый для любимой, содержится вся фильмография маленьких героев Манхэттена, как если бы молодой актер посвятил свою молодую жизнь изучению пластики Вуди Аллена. Так оно, в сущности, и оказалось: Джесси Айзенберг, который пишет рассказы для New Yorker и пьесы для Бродвея, сообщил на пресс-конференции, что еще в юности сочинил о Вуди Аллене пьесу.
Кстати о возрасте, ретро и иллюзиях: газета Figaro на днях поделилась фестивальной статистикой, согласно которой состав конкурсантов стремительно стареет. Пока мы радовались появлению в каннском клубе молодых и необузданных Николаса Виндинга Рефна и Ксавье Долана, количество участников моложе сорока лет снизилось за последние 20 лет до 4,8%. Зато на 30% выросло количество режиссеров после 60 – с 1996 по 2015-й их стало 38,1%.
Программа Каннского кинофестиваля: Основной конкурс, конкурс короткометражных фильмов и "Синефодасьон", «Особый взгляд», внеконкурсные, полуночные и специальные показы.