На днях выйдет «Такси» иранца Джафара Панахи. Иранское кино вошло в фестивальную моду в середине 90-х благодаря Аббасу Киаростами, Мохсену Махмальбафу и собственно Панахи. Его картины получили престижные европейские призы: «Белый шар» в 1995-м — «Золотую камеру» за лучший каннский дебют. «Зеркало» в 1997-м — «Золотого леопарда» Локарно. «Круг» в 2000-м — «Золотого льва» Венеции. «Багровое золото» в 2003-м — приз жюри каннского «Особого взгляда». «Офсайд» в 2006-м — Гран-при жюри Берлинале. Теперь «Такси» удостоилось главного приза Берлинале — «Золотого медведя». Панахи приехать, разумеется, не смог. Награду получила маленькая племянница, снявшаяся в «Такси».
Весной 2010-го Панахи арестовали: якобы за намерение снять антиправительственный фильм по результатам президентских выборов Ахмадинежада. В конце года вынесли приговор: шесть лет тюрьмы и двадцать запрета — заниматься кино- и политической деятельностью, выезжать за границу, давать интервью (позже тюремный срок был заменен на домашний арест).
В киномире началась беспрецедентная акция протеста. В защиту Панахи выступили как голливудцы, включая Скорсезе, Спилберга, Стоуна, Коэнов и Копполу, так и иранцы Киаростами и Махмальбаф (которые вынужденно отправились в творческую эмиграцию), мировые киноорганизации, даже отдельные правительства. Наиболее эффектную акцию устроили фестивали от Берлинского до Каннского: они стали включать Панахи в состав жюри. А поскольку из Ирана Панахи не выпускали, то за ним на сцене оставляли пустое кресло с надписью Jafar Panahi.
Всемирная кампания в защиту Олега Сенцова не столь мощна (Панахи намного известнее), но тоже впечатляет.
Но вот парадокс о демократии. Для нас Иран — тоталитарная страна. Про Россию многие наши граждане уверены, что большей свободы на свете не бывает. Но Сенцова загубили на срок, который не дают даже убийцам-насильникам.
А Панахи продолжает вести творческую жизнь и, несмотря на запреты, снимать фильмы. После приговора он сделал уже три. «Это не фильм» — в собственном доме (рассказ об одной из картин, какую он замыслил). «Закрытый занавес» — об особняке, спрятавшемся от мира за плотными занавесками. «Такси»… Тут Панахи и вовсе покинул свое жилище и переквалифицировался в водителя.
Как такое возможно, не понимает никто. Иностранцам говорят: Иран живет по своим понятиям. Возможно, это вызов Панахи иранским властям. Возможно, власть, которой вместо ястреба Ахмадинежада заправляет сейчас Хасан Рухани, дала Панахи послабления, стремясь нормализовать отношения с Западом.
О ЧЕМ ЭТО
По Тегерану, который выглядит нормальным городом, каким еще недавно, до миссии миротворцев, наверняка оставались Бейрут, Дамаск и Багдад, ездит такси, водитель которого не берет с пассажиров платы за проезд.
Действие внутри легковушки и такси не новость для иранского кино. Учитель Панахи Киаростами, сделал, не покидая пределов автомобиля, «Вкус черешни» (Каннский триумфатор 1997 года) и «Десять» (2002) — социальный фильм, построенный на диалогах с женщинами-пассажирками.
Даже простецкие клиенты легко признают в водителе знаменитого в стране мракоборца Джафара Панахи. Камеры снимают все, что происходит внутри автомобиля и за его стеклами. Оптика, кстати, дорогая. Если Панахи использует телефон, то это айфон. Если компьютер — это опять же Apple.
В фильме сотканы комедия, трагедия и внятное политическое высказываниие. Ясно, что среди пассажиров есть и подсадные. Комедия, в частности, это когда такси ловит карлик — торговец пиратскими DVD. Он тоже с ходу узнает Панахи, ведь тот покупал у него нелегальные копии фильмов «Однажды в Анатолии» Нури Бильге Джейлана и «Полночь в Париже» Вуди Аллена.
«Если не я, то кто доставит иранским студентам современное иностранное кино?» — говорит пиратский дилер, и Панахи не может с ним не согласиться. Одобряю его деятельность и я, помня о том, какое количество лучших иностранных лент либо вообще не доходит до наших интеллектуалов, либо не покидает пределов Москвы и Питера.
В этот момент в фильме начинают пробиваться взгляды самого Панахи.
НЕОБХОДИМОЕ ПОЯСНЕНИЕ
В целом это нео-неореализм. Но лукавый. Иранцы, прежде всего Махмальбаф и Панахи, в отличие от голливудцев, замечательно осознали условную природу кинематографа. Поняли, что реализма нет, потому что не может быть никогда, ведь даже якобы документальная съемка кем-то срежиссирована. Поставьте камеру под иным углом – и вы получите совсем иную — причем столь же истинную — картину мира.
Иранцы начали играть в документальность, достигая особой искренности. Типичнейший иранский фильм — «Зеркало» нашего с вами Панахи. Поначалу мы смотрим картину про семилетнюю девочку, которую мама не забрала из школы, и та потерялась в большом городе. Потом (минут через сорок) вдруг обнаруживается, что все неправда, никто не потерялся, девочка - актриса, а все, что мы до сих пор видели, - это съемки фильма. Проходит еще минут десять, и получается так, что девочка, обидевшись, убегает со съемочной площадки и, значит, потерялась и заблудилась по-настоящему. Режиссер и оператор тайно следуют за ней, вылавливая ее в толпе на противоположной стороне улицы с помощью длиннофокусного объектива, и то, что мы теперь вместе с ними наблюдаем, уже как бы не притворство.
Иранские мэтры всегда хитроумничали и в смысле идеологическом. Они не были диссидентами по отношению к стране и религии - напротив, утверждали мусульманские ценности. Но не впрямую. Взять ту же бедность, которая иногда демонстрировалась в иранских картинах (притом что вообще-то значительная часть этого народа, вопреки еврозаблуждениям, живет шикарно). Это что – обличение чернухи? Вовсе нет: иранцы гордятся своей нищетой. Нищие - честны, опытны, развиты, поскольку вынуждены менять профессии. Они не знают, что такое жизненная колея, поэтому гораздо разностороннее цивилизованных людей Запада, большинству из которых все предначертано за десять лет до рождения.
Вместе с тем иранцы, в отличие от – тоже модных в кино – китайцев или японцев, никогда не подчеркивали свою восточную загадочность и принципиальную непохожесть на остальной мир. Да, странная униформа женщин, которые даже дома не снимают черные плащи и платки. Но все мотивировки в иранских фильмах понятны. На этом недавно сыграла получившая «Оскар» драма «Развод Надера и Симин» Асгара Фархади. Тот же Запад, но не испорченный индивидуализмом, стремлением к власти и погоней за деньгами.
Фактически, кроме Панахи, никто не покушался на нравы и стандарты иранского общества. А Панахи обличил систему. Собственно за это, а не за мифический фильм про выборы в Иране его и осудили.
Его «Круг» - про то, что женщины в стране бесправны. Все от тяжелой судьбы курят – правда, за кадром (иранкам открыто курить нельзя). Но Панахи решился нарушить все табу: в финале, нате вам, одна из женщин закуривает на наших глазах!
«Багровое золото», сценарий к которому написал Киаростами, - фильм о разносчике пиццы, который наблюдает коррупцию и социальную несправедливость.
«Офсайд» - фильм опять-таки про притеснения женщин. О том, что девушки жаждут пробиться на футбол – матч национальной сборной. Но их туда не пускают. Они переодеваются мальчиками – их отслеживают и тащат в кутузку. После победы сборной Ирана на улицах массовое торжество – в нем на равных правах участвуют мужчины и женщины. Но девушки, стремившиеся на матч поддержать свою сборную, глядят на праздник сквозь оконца тюремной машины – им грозят сроки.
Именно после этих фильмов у Панахи и начались проблемы.
ЧТО В ЭТОМ ХОРОШЕГО
В «Такси» Панахи старается молчать. Но несколько раз срывается.
Он против принятых в стране публичных казней.
Он за свободу творчества. Пассажиру, который спрашивает, где научиться снимать короткометражки, он отвечает, что учиться не надо. Научат тому, что уже снято. А следует делать свое. Еще интереснее диалог с юной племянницей, которая должна по заданию учительницы снять фильм, способный угодить в прокат. Такой фильм должен соблюдать верность мусульманским законам, не поднимать никаких проблем, особенно политических и экономических, не демонстрировать чернуху. «Ну да, - не выдерживает Панахи, - они ведь сами (те, что наверху) создали ту реальность, которую теперь не желают видеть на экране».
Он за права женщин. Из фильма в фильм Панахи доказывает, что женщины в Иране умнее мужчин. Кульминация «Такси» – общение с женщиной-адвокатом. Та опекает девочку, которая пыталась пробиться на матч национальной сборной – на сей раз не футбольной, а волейбольной. Девочки игру даже не увидели - их повязали на пути к стадиону. Но эту одну держат в камере уже более ста дней. Она объявила сухую голодовку, ее мать принуждают сказать в интервью официальному ТВ, что дочь ничего не объявляла. А ее адвоката – женщину, с которой говорит Панахи, - собственная профессиональная коллегия лишила за смелость права заниматься профдеятельностью на три года.
Автопортрет режиссера Панахи. Автопортрет Ирана. Автопортрет взаперти.
Все это, однако, суета и ерунда, утверждает в конце Панахи. Вот роза, которую ему подарила адвокат, которую он положил в машине перед собой, и машина едет, и все молчат минуты полторы, она прекрасна. В этом – вечная красота и суть мира. Возникший было пафос Панахи опрокидывает в тартарары изумительным финалом. И даже иранским чиновникам придираться не к чему.
НАШ ВАРИАНТ РЕКЛАМНОГО СЛОГАНА
Поговорите с таксистами — не только в Тегеране, но и в Москве. Кто из них за существующий режим? Я лично подобных не встречал.