Первый канал и режиссер Андрей Кончаловский нарушили все киноправила, устроив 19 октября вечером премьеру фильма «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», всего месяц с небольшим назад получившего в Венеции «Серебряного льва» за лучшую режиссуру. Это значит, что Кончаловский отказался от проката фильма – по крайней мере в России.
Возможно, в этом был и коммерческий расчет. Картина недорогостоящая. При этом некассовая. Больших денег в прокате она все равно бы не собрала, а гонорар, заплаченный Первым за право первой («Белой») ночи, наверное, оказался не мизерным. Но факт есть факт: подобные нерядовые – не только по нашим, но и по европейским меркам – фильмы в мире так не выпускают. На ТВ они попадают лишь спустя год-полтора после выхода. Зато все, кто хотел, картину увидел.
После Венеции кто-то распространил подборку цитат из нашей и иностранной прессы. Цитаты, понятно, положительные. Но уверен, что отрицательных почти и не было. Работа Кончаловского с непрофессиональными актерами (деревенских жителей играют под своими именами реальные деревенские жители, почтальона Алексея Тряпицына – подлинный почтальон Алексей Тряпицын) истинно восхищает. В отличие от своего брата Никиты Михалкова с его новым фильмом «Солнечный удар» Андрей Кончаловский не придумывает несуществующий русский народ, а пытается зафиксировать его настоящую жизнь.
Смысл фильма и его несомненный гуманистический пафос – особенно ценимый на Западе – тоже покоряют и воодушевляют.
Сейчас в Facebook появились едкие отзывы о фильме. Ниже станет понятно, почему. А так-то: за что побивать камнями этот фильм? Он о том, как в России погибают деревни – погибают десятками тысяч. Как люди в умирающих деревнях, где разрушаются остатки советских построек и порядка, терпеливо живут фактически вне цивилизации – без мобильных, интернета, супермаркетов, а заодно без церкви, начальства и без кинематографа, кстати. Правда, в домах есть плохонькие телевизоры, но из них звучит (телекартинку Кончаловский не показывает) какой-то иной мир, которого, считай, и нет (в фильме постоянно почему-то звучит «Модный приговор»). Можно трактовать ситуацию и так, что ТВ пытается развратить деревенских иной привлекательной жизнью, но деревенские этот призыв игнорируют, потому что для них это как россказни об отдаленном коммунизме или загробной жизни.
Цивилизация, кстати, пусть и в часах езды, но не так далеко – вблизи космодром Плесецк. Тем не менее единственная связь деревенских с внешним миром – это почтальон, который на своей моторке переправляется через озеро, за которым люди живут, и привозит редкую почту, а заодно дохлые пенсии и, по доброте душевной, продукты из сельпо. Этот почтальон, – по сути связной деревенских с родным государством. Но они не в обиде. Ведь иной жизни, как в больших городах и тем более в уже трижды упомянутой нами Европе, они не знают. Мы другой такой страны не знаем. Больше того: когда герой вдруг получает шанс перебраться в большой город и остаться в нем, он вдруг срывается обратно – в свою тихо затухающую деревню. Она ему роднее.
И ведь так, похоже, многие живут не только в удаленных северных деревнях, но и в Подмосковье, а зачастую и на московских окраинах. Таков, на мой взгляд, очевидный посыл «Белых ночей почтальона Тряпицына». Примерно так восприняли фильм в Венеции. Официальный пресс-релиз фильма тоже настраивает на похожую трактовку.
Воскресную премьеру на Первом предварял, однако, комментарий автора. Он перевернул смысл фильма с ног на голову. Оказывается, «Белые ночи почтальона Тряпицына» не о терпеливых людях, не осознающих своей нищеты (отнюдь не только материальной).
По Кончаловскому, это фильм о том, как нужно и должно жить, поскольку либеральная Европа катится в пропасть, а мы упадем в нее позже, так как, слава богу, во всех смыслах запаздываем.
Этот комментарий о нравственной русской деревне благополучный Кончаловский давал, сидя в кресле на ухоженной лужайке в Италии, специально приехавшей к нему известной телеведущей. И не смущался, что сидит на лужайке в либеральной стране, которая скоро свалится в пропасть.
Братья Михалковы всегда считались антиподами.
Старший, взявший в кино фамилию матери Кончаловской, считался западником (сделал свои самые известные для мира фильмы в Голливуде 1980-х и сейчас повторяет: «Я – русский европеец»). Младший - не то чтобы славянофилом, но чем-то вроде того. Это разграничение с самого начала было сущей дребеденью. Кончаловский, наряду с голливудскими фильмами, упорно снимал картины про русскую деревню: «Историю Аси Клячиной», «Сибириаду», «Курочку Рябу». Все фильмы Михалкова, напротив, верны западным киножанрам, начиная с первого («Свой среди чужих»), который фактически был вестерном. Разграничение глупо еще и потому, что оба режиссера почти всегда высказывались о сути России. Любопытно, что их высказывания в итоге сошлись – как сошлись при выходе к нашему зрителю и их последние фильмы.
Оба фильма Михалковых (если принять трактовку «Белых ночей» Кончаловского) о том, что простой русский народ, то бишь основное народонаселение страны, должен знать свое место, не рыпаться и жить как живет – фактически в резервации.
Возможно, я придираюсь к Кончаловскому. Но, профессионально зная, что такое ТВ, я не верю, что Первый канал извратил итальянские высказывания Кончаловского, вырвав их из контекста. Конечно, возможны нечаянные сокращения: интервью наверняка было большим, и Кончаловский не отвечает за то, что в итоге якобы сказал. Но есть его печатные интервью последнего времени. И там много близкого. Россия без Европы проживет, а Европа без России нет. Россия спасет Европу, Америку и весь христианский мир вплоть до Бразилии. Демократия не для России. Это все на фоне того, что одновременно тот же Кончаловский утверждает, будто основная часть населения России – это холопы, наследники татаро-монгольщины, и только малюсенькая часть, которую сотворил Петр I, создает ракеты. А заодно выдвигает из своей среды как власть, так и оппозицию.
У меня есть определение для этой правды: барская правда.
Это барское отношение к народу, развивающее популярное среди отечественной элиты идею (см. колонку Сергея Медведева «Главная скрепа: почему в России заговорили о крепостном праве»), что народ в идеале должен быть крепостным. И тогда всем на Руси станет жить хорошо.
Про «Историю Аси Клячиной», где Кончаловский еще в 1960-е впервые сходил в народ и тоже снял много непрофессиональных актеров, один мой знакомый после выхода фильма на рубеже 1990-х (фильм держали на так называемой «полке» - он в СССР был запрещен) злобно сказал: Кончаловский словно бы съездил к папуасам и, довольный, вернулся к прежней жизни. Мне и сейчас нравится «Ася Клячина». Я тогда был возмущен высказыванием приятеля. А сейчас начинаю думать, что он – пусть отчасти – был прав.
Россия! Чуешь этот странный зуд?!
Одно непонятно: зачем тогда Кончаловский снял теперь ту картину, какую снял? Ведь что бы ни утверждал создатель «Белых ночей почтальона Алексея Тряпицына», смысл фильма отчетлив: деревня гибнет, народ гибнет, Россия гибнет.