«Где я, там и театр»: как режиссер Римас Туминас стал культурным феноменом
В биографии Римаса Туминаса, которого вся театральная Москва звала Римасом Владимировичем, хотя он не был никаким Владимировичем по документам, были разные этапы и периоды. Выпускник ГИТИСа, ученик Анатолия Эфроса и Андрея Гончарова, он стал известен как «литовец, состоявшийся как феномен русской театральной культуры». Но самый важный для Москвы, московского, российского театра период случился после 2007 года, когда он, зрелый мастер, известный режиссер, создатель и многолетний руководитель своего, Малого драматического театра в Вильнюсе, согласился возглавить Театр имени Вахтангова. Театр, чьи славные дни, казалось, остались далеко в прошлом.
Большое, монструозное здание в сталинском стиле (историческое здание театра Вахтангова сгорело, когда во время войны в него попала бомба) выглядело неуютным, замшелым и напоминало скорее тюрьму Сант-Анджело в центре Рима, чем театр на Арбате. Как, впрочем, и Арбат мало походил на улицу, воспетую Окуджавой.
Но 2000-е — время высоких цен на нефть, дешевого доллара и бесконечного театрального праздника. То, что летом показывают на фестивалях в Эдинбурге и Авиньоне, уже осенью привозят в Москву. А если спектакль был очень востребован и театральная компания успешна, то тогда — на следующий сезон.
В 2007-м Дмитрий Крымов еще ставит свои «спектаклики» со студийцами, как он их называет, и за каждый получает «Золотую маску» в номинации эксперимент. Кирилл Серебренников лишь через пять лет возглавит театр имени Гоголя, превратив его в «Гоголь-центр». Анатолий Васильев только ушел из созданного им театра «Школа драматического искусства» на Сретенке после конфликта с московскими театральными властями. Но тогда многим казалось, что это конфликт временный, быстро разрешимый. Куда уходить? Москва — театральная столица Европы.
В Санкт-Петербурге идет фестиваль «Балтийский дом», куда активно приезжают прибалтийские, скандинавские, европейские театры. Один из активных участников фестиваля, актер и режиссер Алвис Херманис, создатель «Нового рижского театра» осенью 2008 года ставит в театре Наций (у которого еще нет своей сцены) «Рассказы Шукшина», спектакль по своему ошеломительному успеху у публики сравнимый разве что с рок-концертом. На вопрос о том, не согласился ли бы он возглавить какой-нибудь московский театр, как это сделал Римас Туминас, Херманис отвечает, что с его точки зрения это шаг самоубийственный. «Большим кораблям очень трудно разворачиваться», — метафорически объясняет он.
Туминас тем временем ставит в Вахтангова «Дядю Ваню», где на сцене — огромный самогонный аппарат и грустные герои пьют этот самый самогон. Спектакль нравится не всем в публике и не всем в театре, где огромную труппу надо постоянно чем-то занимать (Щукинское училище исправно выпускает все новых и новых молодых артистов, и все они хотят играть на сцене Вахтанговского театра).
Но Туминас не спешит: договорившись при жизни Михаила Ульянова, что он будет его преемником, литовец появится в здании на Арбате только через полгода после смерти Ульянова, и предложит артистам самим поразмыслить над возможным репертуаром, создать постановки.
В 2008 году в интервью он говорит не про творческие планы и хозяйственные решения, а про то, что театр — это ковчег, спасительная территория любви. Чуть ли не на цыпочках входит в пространство большой сцены, где стулья окутаны чехлами, почти ничего не видно, и прижав палец к губам, говорит: «Тише, нельзя тревожить ангела сцены. Если он улетит, то не вернется». На вопрос, а есть ли он здесь, и видел ли его режиссер, Римас уверенно отвечает: «Конечно, есть». И хотя неясно, розыгрыш ли это или романтическое мировосприятие из прошлых веков, поразительно звучала его уверенность в том, что ангел есть и он с ним.
Туминас, выросший в Литве на хуторе, по-крестьянски любил простоту, ясность и не любил фальшивых нот. Так назывался и его спектакль с Алексеем Гуськовым и Геннадием Хазановым «Фальшивая нота». Для него, как для хуторянина, всегда были в жизни святые вещи — небо, трава, свет и любовь. И сотворенный им мир на сцене был также прост, ясен и свят, и главным в нем был человек.
Поэтому больше всего Туминас любил русскую классику, через нее он мог выразить свои чувства. В нем все было русское до порезов, родное, как причастие и молитва. В «Маскараде» он оставил снег, в «Евгении Онегине» — баночку варенья, она по родству души соединила Татьяну с Греминым, как соединила русскую сцену и литовского художника. Даже когда он ставил в Вахтангова еврейскую притчу «Улыбнись нам, господи» повозка с евреями ехала к детям, потому что нет ничего главнее в жизни детей. А во французской пьесе Жеральда Сиблейраса «Ветер шумит в тополях» герой Владимира Вдовиченкова, ветеран Первой мировой из дома для престарелых, хотел взять в дорогу памятник собаки, потому что в жизни нет ничего важнее друга.
Последним спектаклем Римаса Туминаса в Театре имени Вахтангова стала «Война и мир», где толстовский текст так инсценирован режиссером, что «глаголом жжет сердца людей». А князь Андрей и Пьер Безухов в знак обретения мудрости христосуются, бьют яйца. Римас Владимирович не скрывал, что серьезно болен, что страдает от онкологии легких, и сразу объявил «Войну и мир» своим завещанием.
Когда после скандала он ушел из театра в 2022 году, в его прощальном письме, распространенном пресс-службой театра, не было ничего кроме слов любви: «И пусть «Война и мир» будет нашим ответом, лозунгом, позицией — не только моей, но и всего театра: как народы проходят через трагедии и страдания, как мы понимаем, как мы ненавидим это, и как мы должны посочувствовать этим народам. «Война и мир» — это наш ответ. Как я учусь любить? Словами Безухова можно сказать: «Вот я, и все во мне». Т.е., я хочу сказать: я строил в себе театр долго, выстроил, и это уже не отнять от меня, не украсть. Там где я, там и театр».
Римас Туминас работал в театре до последних дней. В январе 2023 года в Израиле, в театре «Гешер» он поставил «Анну Каренину», а затем, в конце декабря 2023 года, «Сирано» Ростана. В последнем речь идет об искусстве как утешении, о великих романтиках, которые опережают время. «Для меня это не просто прекрасная, классическая пьеса. Это спектакль театра о Театре, дань Поэту, Художнику, Артисту. И это послание Ростана мне очень созвучно. Особенно сейчас», — говорил о своей работе Туминас.
Смерть он воспринимал как большое событие, главное в жизни человека, а в русской классике, как в никакой другой, вопросы жизни и смерти имеют фундаментальное значение. Он любил траурную черную сцену. Она сейчас есть и в спектакле его ученика, нового главного режиссера театра Вахтангова Анатолия Шульева «Амадей», и там также идет снег. Танцует с медведем Принцесса в «Обыкновенном чуде» Ивана Поповски на сцене Театра имени Вахтангова. Режиссер посвятил Туминасу второй акт с его горем — Принцесса должна умереть от любви, а Волшебник потерять жену и затосковать навеки, потому что веселая сказка заканчивается.