Зельеварение на Руси: почему наши предки считали цветы опасными
Чем опасны цветы
Начнем с самых неблагих растений. Первое место среди них в народной культуре заслуженно занимают... цветы. Что, конечно же, может шокировать горожанина, поскольку в его культуре цветы — это один из самых прекрасных символов (или даже лучший). Здесь необходимо понять разницу между полевыми и — нет, даже не садовыми, а оранжерейными цветами, которые выращивали специально для аристократии, для украшения дворцов, отделки платьев и так далее, что сделало букет символом выражения чувств, причем чувств не только к девушке, но и к деятелям искусства, а затем и к любому уважаемому человеку.
Однако нас интересуют цветы в традиционной культуре, то есть полевые, мелкие, не имеющие ничего общего с роскошными букетами. Главное их отличие заключается даже не во внешнем виде, а в том, что они цветут весной. Во время, во-первых, голодное, во-вторых, отличающееся перепадами температур, отчего легко заболеть, и, в-третьих, во время психологической неустойчивости и обострения сосудистых заболеваний, то есть тех проблем, которые еще недавно не считались болезнью («не притворяйся, соберись!»), а в традиционном обществе воспринимались как сглаз или иные действия нечистой силы. Итак, время цветения — пожалуй, наихудшая часть года. Мы с детства знаем сказку Маршака «Двенадцать месяцев» (оригинал — словацкая сказка, записанная Боженой Немцовой), где падчерица приносит зимой из лесу корзину подснежников. Однако в пересказе Маршака сообщается очень мягко, что же случилось с мачехой и с ее родной дочкой, которые также пошли к двенадцати братьям-месяцам и были наказаны: «Так они и остались в лесу, ждать весны». Очевидно, что весной найдут только их трупы. Иными словами, сказка про цветы оборачивается весьма мрачной историей. Подснежники (галантусы) растут преимущественно в Центральной Европе и на Балканах, где их называют цветком самовил и считается, что на пригорки, покрытые подснежниками, прилетают прекрасные девы-лебеди. Не рекомендуется ставить дом там, где много этих цветов, — нечисть замучает. Одно из названий подснежника на Балканах — «хитрец», и это подразумевает, что он цветет до апрельских заморозков, способных погубить урожай. Неудивительно, что сказка про подснежники закончилась двумя смертями. В народных сонниках говорится, что видеть белые цветы во сне — к покойнику. Однако, как мы уже сказали, белый цвет максимально амбивалентен, поэтому первые белые цветы считались и хорошим символом (магия всего первого); женщины собирали их, купали детей в воде с лепестками, чтобы те росли здоровыми и красивыми, как цветки. В этом действии присутствует не только магия подобия, но и народная медицина: лепестки благодаря фитонцидам обладают антимикробным действием. Резко негативными считались желтые цветы; если первый цветок, который увидишь весной, — желтый, то это к неудаче и болезни. Так, примулу называют «ключики святого Петра», но поскольку у святого Петра хранятся ключи от рая, а примула растет на земле, то получается, что ключи он выронил.
Не самая позитивная легенда...Пожалуй, лучше вспомнить другое народное название примулы — Юрьевы ключи. По поверьям, святой Юрий (святой Георгий, святой Егорий) владеет ключами от ада, и именно ими он размыкает землю, когда приходит весна. Это трансформированное языческое поверье о том, что на зиму жизненные силы закрыты в преисподней, которую отпирают весной. Цветы играют огромную роль в праздновании Юрия Вешнего: ими украшают скотину, их добавляют в хлеб, которым могут кормить и животных тоже.
Распространено поверье, что увидеть первым в году красный цветок — к удаче. Оно может показаться мифологическим, основанным на том, что красный — цвет крови и одновременно жизни, однако перед нами тот случай, когда за мифологией стоит биология. Красным растениям требуется гораздо больше солнечных лучей, чем остальным, поэтому в естественных условиях сначала расцветают белые и желтые цветы, а лишь затем — красные, что легко увидеть на примере примул всех оттенков, растущих вместе: когда распускаются красные, бело-желтые уже вянут. Недостаток солнечного света влияет и на человека, приводя к нехватке витамина D, что вызывает целый ряд проблем со здоровьем. Таким образом, появление красных цветов означает, что и растения, и человек получают достаточно света, а это хорошая новость даже для тех, кто прежде увидел цветы бледных оттенков.
Самое положительное восприятие цветов связано с девичеством и свадьбой. Цветок — это символ девичьей красоты, часто — девственности невесты (в чем народная традиция совпадает с психоанализом). Украинские девушки специально высаживали цветы перед домом в знак того, что они стали достаточно взрослыми, чтобы к ним можно было свататься. Цветами украшали венок невесты (но ни в коем случае не желтыми!), цветок на шапке носил и жених. Все это кажется светлым и радостным, но стоит помнить, что свадьба воспринималась как смерть и перерождение. Накануне невеста в специальных причитаниях оплакивала девичью жизнь и расставание с подругами — так что свадебные цветы имеют не столь уж и радостное значение.
Еще один круг символов, где и по сей день важны цветы, — это похороны и могила. Поскольку цветы — вместилище нелюди, их выбрасывали из избы, когда кто-то умирал (также следовало завесить зеркала, вылить воду из ведер, то есть перекрыть все каналы, связывающие наш мир с потусторонним). Цветы на похоронах актуальны до сих пор. В традиционной культуре ими прежде всего сопровождали умерших детей и молодежь; кроме того, мы увидим разнообразные обряды символической свадьбы тех, кто умер до брака, и, в частности, это касается похорон девушки в брачном венке. Специально украшать могилы цветами — скорее городской обычай, в деревне в основном было запрещено срезать на кладбище растения с могил. В некоторых случаях цветы могли высаживать специально, особенно там, где похоронены девушки.
Итак, в традиционной культуре цветы являются персонификацией потустороннего мира, сверхъестественных существ, прекрасных, но оттого не менее смертоносных для человека. Другие негативные растения значительно уступают им по масштабу мифологизации.
Вершки и корешки
Перейдем к осоту, то есть к растению, которое большинство называет просто травой. Поскольку это сорняк (и о край его листа можно порезаться), крестьяне приписывали его создание дьяволу. На Черниговщине рассказывали, как Бог творил травы словом, а дьявол подслушал, но все перепутал и вместо «овес и гречиха» произнес «осот и горчица», так эти растения и появились. Поросшие осотом поляны считают подходящими для плясок нечисти (впрочем, то же говорят и о грибных местах).
Во время свадебного ритуала, когда веселье достигало пика, иногда появлялась подставная невеста; это была пародийная игра, поэтому на девушку надевали венок не из цветов, а из осота или из крапивы. Могли его надеть и на дружку жениха. Одним словом, с осотом связан мотив фальшивого, обманного, подложного.
Дьявольским изобретением также считались табак и картофель, завезенные в Россию Петром I и вызывавшие большее или меньшее неприятие среди крестьян вплоть до ХХ века. Так, русские староверы говорили о них как об «антихристовых нововведениях» и писали: «Картоха проклята, чай двою проклят, табак да кофе трою». В народном православии есть легенда, что табак вырос из тела Иуды (в более древних версиях — хрен, лук, чеснок). В народных сказках курение табака (равно как и пьянство) придумано чертом, чтобы доводить людей до греха. Такие сюжеты известны еще с XVII века, где немец (то есть иностранец) отождествляется с бесом, и бесовским оказывается все европейское, включая табак и картофель.
Оба растения встречаются в древних сюжетах о могилах грешников: так, костромские крестьяне рассказывали, что царевна (или дочь Ирода) творила блуд с псом, и там, где зарыли пса, вырос картофель, а из могилы царевны — табак. На Вологодчине эта легенда лишена библейского колорита, в ней речь идет о любовниках, которых убили, и на его могиле появился картофель, а на ее — табак. Есть история и об инцесте брата и сестры: на их могиле также вырос табак (широко известна ее версия с цветком иван-да-марьи).
Поскольку табак вошел в крестьянский обиход, вскоре он стал одной из мелких ценностей, которые человек носит с собой, и, когда возникала необходимость откупиться от нечисти, крестьянин мог бросить мелкую монету, а мог — щепотку табака. Это была символическая жертва лешему и особенно водяному; леший еще принял бы краюху хлеба, но водяной был настолько чужд людям, что кидать в воду хлеб было нельзя. Связь «табак — деньги» прослеживается в фольклоре довольно четко: так, в украинской быличке умерший богач никак не может успокоиться оттого, что брал у бедного табак взаймы и ни разу не отдал, и его сын вынужден выплатить долг отца, после чего душа богача находит успокоение.
Табак можно сопоставить с хреном и чесноком не только по негативным качествам, но и по способности изгонять нечисть. Так, считается, что его не выносят кликуши (женщины, заходящиеся в истерическом припадке; по народным представлениям, в них вселился бес).
Значительно сложнее обстоит дело с корнями. С одной стороны, корень символически принадлежит Нижнему миру, а все низкое народ воспринимает негативно (вспомним выражение «низкий поступок»). С другой стороны, он часть дерева, и если дерево имеет положительную символику, то и корень будет считаться хорошим. Парадоксальным образом в этом случае он принадлежит к Верхнему миру. Ярче всего это проявлено в апокрифической «Книге Еноха» (X–XII века), хорошо известной на Руси, где в рассказе о рае упоминается Древо жизни, прекрасное, благоуханное, «златовидно, огнеобразно», оно покрывает собой весь рай, и там же находятся его корни, из-под которых бьют два источника: один несет мед и молоко, второй — елей и вино. Однако и в фольклорных текстах встречается мотив мира под корнем Древа жизни. Так, в песнях, чествующих молодоженов, есть такие слова: «Под корень деревца / Да тут беседушка стоит, / Во беседушке сидит Иванушка господин / Да с молодой своей женой». Мотив «верхнего корня» неожиданно встречается и в поверьях о кладах: так, дятел приносит в гнездо, находящееся высоко в дупле, чудесный корень, отмыкающий любые замки.
Это поверье подводит нас к следующему мотиву: к связи корня и подземных богатств. Едва ли стоит проводить аналогию, что корень, как и клад, находится в земле, следовательно, он имеет его признаки. Нет, ситуация тоньше и сложнее. Это мифологема Подземного мира, который даже в самой благой ипостаси представляет собой мир смерти, и потому все связанное с ним является неживым. Одна из форм неживого — металл. Именно этим объясняются золотые, серебряные и даже булатные корни волшебных яблонь в свадебных песнях. Корень из серебра известен нам и по поверьям о кладах: так, в купальскую ночь в поле искали стебель с двумя колосьями, под которым можно обнаружить волшебный корень, причем он приносил не столько материальное богатство, сколько удачу и счастье. Отсюда же вытекает и поверье, что существуют некие корни, которые нужно ежедневно кормить зерном и молоком, и тогда через девять лет из них явится дух в виде черного кота и станет приносить хозяину деньги (это вариация поверий о духе под названием «хованец», о котором мы говорили в «Славянских мифах»). В завершение разговора о связи корней и подземных сокровищ следует сказать о магии подобия: когда человек выкапывал корень из земли (например, в лечебных целях), он непременно клал на его место мелкую монету или хлеб, считая, что иначе корень не поможет и даже навредит. Эти действия легко понять с точки зрения психологии: человек, желая получить богатство или жизненные силы, отдает нечто символизирующее их, тем са- мым имитируя достаток.
К теме жизни под корнем мы уже обращались в предыдущей главе, когда говорили о лешем, живущем под вывороченными корнями дерева. Поверья о самых страшных духах, обитающих под выворотнем, известны по всему славянскому миру. Впрочем, они могли жить и просто под корнями — именно с этим поверьем связан обычай не корчевать срубленные деревья. Крайне дурной приметой считалось падение дерева с корнем — это сулило или эпидемии, или смерть хозяина поля, сада. Однако если корова плохо доилась и крестьянин был уверен, что виновата ведьма, то ему следовало вылить молоко на выворотень со словами: «Чтоб твою корову так же выкормило!».
И здесь мы сталкиваемся с тем, что растение с негативной символикой оказывается могучим оберегом от сил зла. Математики бы сказали «минус на минус дает плюс», мы же заметим, что, когда человек, будучи в угнетенном состоянии, концентрирует внимание на чем-то внешнем, резко негативно окрашенном, это вызывает у него мощный стресс, всплеск гормонов, прилив сил, то есть, говоря мифологическим языком, в этот момент свершается ритуал изгнания злых сил. (Современный человек с той же целью смотрит фильмы ужасов или что-то еще более негативное.) Вряд ли, конечно, такой ритуал вернет корове молоко, но в случае с болезнью принцип «минус на минус» может сработать эффективно, о чем мы уже упоминали во введении и будем говорить далее. В частности, нас ждет крайне распространенный обычай протаскивания больного под корнем дерева (это сложный символический комплекс, но часть его нам понятна уже сейчас).
Отождествление верха и низа в символике корня встречается не только в благих образах, но и в негативных. Так, чтобы отогнать градовую тучу (если град побьет посевы, то это приведет к потере урожая, голоду и смерти), следовало зарезать черную курицу и вылить ее кровь на корень дерева, где обитает мифический громовой змей. Здесь через образ молнии-змеи смешиваются верх и низ; пролитая кровь должна унять небесную воду. В этом ритуале мы видим нагромождение негативных символов: черный цвет курицы и чернота градовых туч, кровавая жертва и грядущий голод, змей и корень. Мы можем высокомерно назвать происходящее бессмысленным, но следует понимать, что ритуал совершается «не для того, чтобы», а «потому что», это не логически выстроенная концепция, а выплеск эмоций, объективация ужаса, царящего в душе крестьянки, которая мчится к заветному дереву с курицей и ножом, а вокруг сгущается мрак от градовых туч и день обращается в ночь. Ее действия не более бессмысленны, чем визит к современному психотерапевту, который просит зарисовать свои страхи.
Завершая разговор о негативной символике корня, следует упомянуть и «блудный» корень, то есть тот, наступив на который в лесу человек начинал блуждать.