Автор неизвестен: как музей ведет расследование прямо на глазах у зрителей
Кураторы выставки Анастасия Винокурова и Константин Цаликов объединили несколько линий, работающих друг на друга. Главная — детективный сюжет, ведь больше сотни представленных работ когда-то бытовали как «н.х.» (неизвестный художник). Некоторым за последние 60 лет удалось вернуть имя художника, относительно других есть предположения, про третьих пока нет даже версий. Об историях работ в каталоге и аудиогиде рассказывают музейные хранители и коллекционеры.
Отсюда другая линия — качество произведения не всегда определяется громким именем и необязательно связано с положением автора в художественной иерархии. Еще одной кураторской идеей было сделать выставку для семейного просмотра, с интерактивными элементами. То, что для детей станет игрой, для взрослых — возвращением к умению вглядеться в произведение, с его цветом, фактурой, движением и даже звуком.
Неизвестный художник. «Композиция (Рождение)»
Собрание Михаила Каменского
Огромный холст, где над роженицей склонились несколько мужчин в разных головных уборах, подал идею к устройству выставки. Картина завораживает непонятностью происходящего и отличной живописью. Искусствовед Михаил Каменский включился в историю с поиском автора почти 30 лет назад, консультировался с десятками экспертов по всему миру, услышал десятки предполагаемых имен, но почерк картины с достаточной степенью точности ни на одно из них не похож. Пока сосредоточились на области восточноевропейского авангарда. Но до разгадки, кажется, далеко.
Борис Пестинский. «Портрет Мухитдина», 1933 год
«Галеев-Галерея»
Возвращение имени Бориса Пестинского — яркий пример того, что коллекционер чует вещь глазом. Ильдар Галеев купил холст у коллекционера Марии Чапкиной, известной, в частности, книжными аукционами. Тогда считалось, что это кисть Госцинского, о котором история искусства не помнила почти ничего. В ходе галеевских изысканий история обрела новые, уверенные контуры: автор — не Госцинский, а Пестинский, ученик Петрова-Водкина, чья биография сложилась гораздо драматичнее судьбы полотна. По обвинениям в подрыве советской власти он был сослан в Среднюю Азию в 1932 году. Там работал герпетологом, но живопись не оставлял, причем писал портреты (некоторые сейчас хранятся в Русском музее), что по местным обычаям было опасно.
Николай Милиоти. «Портрет Александры Боткиной», 1905–1908 годы
Эрмитаж
Прежде считавшаяся неизвестной модель художника была определена как дочь Павла Третьякова. Для этого потребовалось сличить картину с другими портретами Александры Павловны, а для уточнения датировки обратиться к моде. Расследование было осуществлено в 2018 году: первой частью занималась историк Елена Бакалдина, второй — хранитель эрмитажного фонда тканей Юлия Плотникова. Владельцем портрета прежде был Федор Нотгафт, секретарь мирискусников, руководитель издательского отдела Эрмитажа, умерший с женой от голода в блокадном Ленинграде в 1941 году. Его собрание поступило в родной музей, но авторство этой картины установил только в 2007 году хранитель живописи эрмитажного Отдела русского культуры Юрий Гудыменко.
Ольга Розанова. «Пожар в городе», 1914 год
Художественный музей города Ельца / Елецкий городской краеведческий музей
Розановскому «Пожару» вместе с «Композицией» другого ученика Малевича, Ивана Клюна, имена вернул специалист по авангарду Андрей Сарабьянов. Когда молодая советская власть вдруг занялась распространением современного искусства во все концы страны, в 1919 году Елец стал первым пунктом, куда Музейное бюро отправило новую живопись. Из списка в 22 картины уцелело 5–6. Розанова и Клюн хранились в Елецком музее как неизвестные художники, но по архивным документам справедливость восстановили. Из-за бюрократических сложностей сразу переменить этикетки оказалось невозможно, поэтому, когда оба произведения в 2016-м привозили в Еврейский музей на первую часть проекта Сарабьянова «До востребования. Коллекции русского авангарда из региональных музеев», в Ельце они еще значились в постоянной экспозиции «н.х.».
Маргарита Сабашникова. «Автопортрет», 1905 год
Пензенская областная картинная галерея им. Савицкого
На обложке мемуаров Маргариты Сабашниковой-Волошиной «Зеленая Змея: история одной жизни», в очередной раз изданных в 2015 году, красовался этот томно-символистский автопортрет. В книге он весьма подробно описан. Склонная к вечным поискам себя, учившаяся у Репина, Коровина, Бакста и Добужинского, ненадолго побывавшая замужем за Максимилианом Волошиным Сабашникова также писала, что ее «Автопортрет» был приобретен Музейной комиссией в Москве, но куда попал, она «в хаосе революции не могла узнать». Оказалось, в Пензу. По рассказу главного хранителя музея Надежды Тарховой, картину передали в Пензенский музей «до 1927 года», но по ошибке записали автора «М.В. Сабашников». Настоящее имя художника определили в 1988-м во время научной конференции благодаря сотруднице Астраханской картинной галереи Галине Петровой.
Неизвестный художник. Женский портрет. Первая половина XX века
Дом русского зарубежья им. Александра Солженицына
Один из самых неожиданных женских портретов. На полотне — девушка с капризным и фотографически выписанным взглядом. У картины есть провенанс и предположение, что, возможно, изображена дочь владельцев доходного дома на Петровке, 26. Имена их неизвестны, а история основана на семейной легенде владельцев портрета. Галли Монастырева, президент организации «Москва и москвичи», пишет, что по этому адресу жил Николай Морозов, 40 лет служивший секретарем Владимира Гиляровского. В находившейся неподалеку квартире самого Гиляровского бывали многие художники. Двусторонняя работа (на обороте — угольный набросок ню) была в коллекции живописи Николая Морозова, после его смерти оставалась у жены, потом перешла к ее родственникам, откуда в 2009-м попала в Дом русского зарубежья.