«Это все про меня»: как русский театр развивается за границей и отражает происходящее
Сильнейшие российские режиссеры, несмотря ни на что, успешно влились в европейский театральный процесс и создают спектакли-камертоны трагедиям нашего времени. Созвучные эпохе высказывания звучат на площадках классических оперных театров, где партитуры и либретто, казалось бы, максимально далеки от текущей повестки. Проводниками актуального искусства выступает цвет российской режиссуры.
Дмитрий Черняков, ведущий оперный режиссер нашего времени, делает премьеры на Рурской триеннале, в Мюнхене и Берлине. Тимофей Кулябин — во Франкфурте и в Таллине. Максим Диденко — в Лондоне, Дрездене, Тель-Авиве. Василий Бархатов — в Неаполе. Римас Туминас — в Тель-Авиве. Юрий Бутусов — в Вильнюсе и Тронхейме. А прошлогодний «Режиссер года» по версии Opernwelt (награду он получил за «Нос» Шостаковича Баварской опере) Кирилл Серебренников только что поставил в парижской Opéra Bastille «Лоэнгрина» Вагнера. В сезоне-2023/2024 он выпустит в берлинской Komische Oper второй спектакль по Моцарту, а за три года поставит всю трилогию Моцарта — да Понте.
Еврейская тема у Маноцкова и Диденко
Новейшая из постановок российских режиссеров в Германии — «Сотворение мира, или Каббалат Шаббат» — камерная опера композитора Александра Маноцкова, написанная на канонический текст. Ее первый показ прошел 22 октября в Дюссельдорфе. Язык спектакля — иврит с титрами на немецком — не может не вызвать ассоциации с происходящим в Израиле и воспринимается как попытка поддержать еврейское государство. Однако изначально этот эффект не подразумевался — репетиции шли с лета. Все совпадения, как принято говорить, случайны.
Спектакль, поставленный силами Kibbuz Kollektiv, повествует о семи днях творения (Каббалат Шаббат — приготовление к Субботе). Семь дней — семь исполнителей — шесть инструментов. В роли них выступают и режиссер Эмилия Кивлевич, и автор ярких костюмов Венера Казарова, и композитор Маноцков. Каждому дню божественного творения соответствует свой инструмент и голос, и только в Шаббат инструменты молчат. Музыка и картинка — чистая радость, совершенно, казалось бы, немыслимая сейчас.
Другой спектакль на еврейскую тему поставлен уже в Лондоне — «Белая фабрика». Инсценировка одноименного романа Дмитрия Глуховского (признан иноагентом), поставленная режиссером Максимом Диденко в Marylebone Theatre, рассказывает, что случилось во время Второй мировой войны в еврейском гетто в Лодзи.
Дмитрий Глуховский никогда прежде не обращался к теме холокоста. Книга писалась в течение пяти лет, и, как признался автор, «если бы «Белая фабрика» вышла раньше, она была бы гораздо наивнее, чем в своей последней итерации». Прямые параллели со «спецоперацией»* очевидны и зашиты в ткань спектакля, а последние события в Израиле лишь усугубили актуальность темы. «Белая фабрика» получила название от белого пуха, которым были набиты подушки и перины, изъятые у депортированных в гетто евреев. Их хранили в переоборудованном под склад католическом соборе.
Лодзинское гетто принципиально отличалось от Варшавского и других тем, что, по решению юденрата — еврейского совета, составленного из тех же заключенных, представляло собой производственные цеха. Занятые на подневольном производстве, смирившиеся с нищенскими пайками люди рассчитывали стать настолько полезными Рейху, что тот должен был отступиться от идеи их уничтожения.
«Те, кто выбирает со злом не бороться, а сотрудничать с ним и пытаться под него подстроиться, — комментирует Глуховский, — все равно остаются в проигрыше, по пути теряя еще и самих себя». The Guardian в своей рецензии оценила постановку на пять звезд.
Ксенофобия у Давыдовой и Хаматовой
Спектакль «Музей неучтенных голосов» в берлинском театре Hebbel am Ufer для Марины Давыдовой, автора пьесы и спектакля, — личная история. Давыдова — главный редактор журнала «Театр», создатель российского фестиваля NET (Новый Европейский Театр) и нынешний программный директор Зальцбургского фестиваля. Она написала и поставила пьесу про детство в азербайджанском Баку, раннюю смерть родителей, отъезд в 16 лет в Москву, про армянские погромы, непосредственно коснувшиеся ее семьи. Про невозможность вернуться на родину, уничтоженное армянское кладбище и родительскую квартиру, в одночасье занятую чужими людьми.
Актриса Чулпан Хаматова во время обсуждения спектакля сказала: «Это все про меня!» Для Чулпан он про детство в Казани, про мечту обрести обычное имя и невозможность — со временем счастливая, но когда-то доводившая до отчаяния — быть как все в стране, где ксенофобия идет по пятам. И все совпадения, конечно, случайны, но новая трагедия в Арцахе случилась как раз накануне берлинской премьеры «Музея неучтенных голосов».
Многоголосный и многоязычный спектакль-провокация начинается со светской экскурсии по символам российской государственности, как будто мы идем по музеям Московского Кремля. Голос Одина Байрона, некогда ведущего артиста «Гоголь-центра», невозмутимо рассказывает про скипетр и шапку Мономаха, и икону Казанской Богоматери.
Когда доходит дело до карты — вот вам Киевская Русь, а вот уже империя. Невинная интонация меняется, становясь все более резкой и раздраженной, уже напоминает пропагандистские речи. Чем дальше, тем больше пафоса. В хор вступают соседи — Украина, Белоруссия, перетягивающие одеяло друг у друга, себе поближе, и вот уже собственные партии заводят Грузия, Армения и Азербайджан. И спектакль уже превращается в непримиримый спор, где никто друг друга не слышит: ни страны, ни их прошлые лидеры-террористы, уничтожавшие свои же народы, отменявшие ту идентичность, за которую сегодня идет непрекращающаяся ни на секунду борьба.
Последняя часть — то самое соло героини, которое на берлинской премьере в рамках фестиваля Voices с 27 сентября по 1 октября произносила Чулпан Хаматова. На спектаклях в Вене, в программе фестиваля Wiener Festwochen, и во Фрайбурге этот монолог произносила берлинская актриса Марина Вайс. И он тоже звучал как личная история.
Марина Давыдова, которая была вынуждена уехать из России в марте 2022 года, а в Берлине была названа азербайджанским драматургом, написала текст, опрокидывающий весь нынешний постколониальный дискурс. Она показывает абсурдность привязки человека к месту рождения, маркировки по паспорту, национальности, цвету кожи, форме носа. В каком-то смысле этот спектакль, вскрывающий «постколониальный нарыв», стал центральным в «русском сезоне», обозначив эту болезнь и дав ей имя.
Лев Толстой в Мюнхене и Тель-Авиве
Диагноз, сформулированный Давыдовой на драматической сцене, нашел подтверждение в опере — прежде всего в спектаклях Дмитрия Чернякова, названного в октябре «Режиссером года» по версии немецкого журнала Opernwelt. Награда нашла героя по совокупности заслуг. Год назад Дмитрий Черняков поставил в Берлинской Staatsoper вагнеровскую тетралогию «Кольцо нибелунгов». Иному большому режиссеру «Кольца» хватило бы на десятилетия, но только не Чернякову.
В начале осени можно было увидеть и услышать его версию оперы «Из мертвого дома», написанной Лайошем Яначеком по мотивам «Записок из мертвого дома» Достоевского. Представления, показанные с 31 августа по 9 сентября, были созданы специально для немецкого театрального фестиваля Ruhrtriennale в Бохуме.
Превращенное в оперный зал Jahrhunderthalle безразмерное пространство бывшей электростанции, с металлическими галереями по периметру, напоминала тюремную камеру и подчеркивало непобежденную агрессию. А ювелирно точный оркестр под руководством американца Денниса Рассела Дэвиса и безупречное актерское исполнение заставляли забыть о театральных приемах и ощутить почти на физическом уровне тотальную неволю.
А сегодня Мюнхен рукоплещет его постановке «Войны и мира» Прокофьева. И режиссер, и спектакль, и оркестр Баварской оперы под руководством Владимира Юровского также стали обладателями награды журнала Opernwelt. После начала «спецоперации» Черняков едва не отказался от давно запланированной постановки, сочтя ее неуместной. Но планы знаменитого театра не подлежат сиюминутной коррекции, и можно только аплодировать той деликатности, с которой режиссер и музыкальный руководитель постановки отнеслись к партитуре Прокофьева.
Нынешняя версия «Войны и мира» лишена патриотического пафоса, но наполнена той актуальностью, которая смогла сделать этот спектакль весной 2023 года уместным.
Обращение Дмитрия Чернякова к «Войне и миру» заставляет вспомнить другую инсценировку романа, поставленную на драматической сцене, — почти пятичасовой спектакль Римаса Туминаса в Театре имени Вахтангова. «Пусть спектакль «Война и мир» будет нашим ответом, лозунгом, позицией — не только моей, но и всего театра: как народы проходят через трагедии и страдания, как мы понимаем, как мы ненавидим это, как мы должны посочувствовать этим народам. «Война и мир» — это наш ответ», — написал Римас Туминас в письме, которое в феврале 2022 года после его ухода распространила пресс-служба театра.
Покинувший театр, а потом и Россию, потерявший свой театр в Вильнюсе, литовский режиссер продолжает свой толстовский цикл в Тель-Авиве. В театре «Гешер» он поставил «Анну Каренину». Еще одна работа Туминаса в «Гешере» — «Не смотри назад» по «Эвридике» Жана Ануя.
Абсурдизм в Вильнюсе
Более 30 лет назад театр «Гешер» начинался с пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Томаса Стоппарда в переводе Иосифа Бродского, которую сегодня в Литве ставит петербургский режиссер Юрий Бутусов. Их с Римасом Туминасом роднит еще и то, что с 2018 года Бутусов был главном режиссером Театра имени Вахтангова.
Покинув театр после начала «спецоперации», спустя полтора года после отъезда из России, Бутусов поставил в Старом театре Вильнюса (до сентября 2022 года он назывался Русским драматическим театром Литвы) великую пьесу Стоппарда в том же переводе. Сценографией занялся художник Марюс Някрошюс — сын театрального режиссера Эймунтаса Някрошюса, чье влияние на свое творчество Бутусов всегда отмечает.
«Театральный язык, который использует Юрий, генетически очень похож на язык моего отца, он узнаваем для меня, — рассказывал Марюс Някрошюс в интервью накануне премьеры. — Бутусов сам выбегает на сцену, когда нужно передвинуть стол или переместить прожектор. На сцене и рядом со сценой творят все — и этого требует сам режиссер». И кажется, никакая другая пьеса не может с такой точностью объяснить происходящее сегодня, как это способен сделать абсурдистский шедевр.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 53 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.