«Глубоко мучительный цинизм»: как Музей Фаберже открыл художника Бориса Григорьева
Первая большая выставка Бориса Григорьева состоялась благодаря содействию академика Дмитрия Лихачева в 1989 году в Псковском музее-заповеднике. Затем Григорьев перебрался в Петербург — знаковые выставки прошли в галерее KGallery, затем в Русском музее. В 2011 году Григорьева показывала Третьяковская галерея. Но кажется, что сейчас хорошее время для нового знакомства с художником — настолько его персонаж кажется созвучным нынешней эпохе.
Его интригующая биография, полная приключений и путешествий, прижизненная слава и его неповторимая манера балансировать на грани экспрессионизма и неоклассицизма кажутся современными и актуальными. В названии выставки вынесено начало фразы из письма Григорьева поэту-футуристу Василию Каменскому: «Сейчас я первый мастер на свете… Я не извиняюсь за эти фразы. Надо знать самому, кто ты, иначе не будешь знать, что и делать». Адресат Григорьева — участник общества «Председателей Земного шара», основанного Велимиром Хлебниковым, и, соответственно, так себя и называл. Другие участники этого союза: Давид Бурлюк, Николай Асеев, Сергей Прокофьев и Рабиндранат Тагор.
Кураторам выставки удалось почти буквально передать восхождение Бориса Григорьева к вершинам мастерства. Экспозиция расположена на двух этажах недавно открытого нового выставочного зала Музея Фаберже и закручивается по спирали. От этнографических опытов и увлечения пантеизмом недоучившегося студента Строгановского училища и слушателя Академии художеств до изящных эротических рисунков, которые Григорьев делал для журнала «Новый Сатирикон». Туда входит цикл «Интимность» — о непарадном Париже, каким его впоследствии опишут Хемингуэй и Ремарк, и цикл «Расея», показывающий глубинную Россию через образы ее жителей, которым художник придал черты иконописных ликов. Художественный критик Сергей Маковский в своих «Силуэтах русских художников» писал, что эти вещи «впечатляют глубоко мучительным цинизмом правды».
После бегства из России в 1919 году на лодке по Финскому заливу с женой и пятилетним сыном Кириллом художник быстро обрел известность в Европе: участвовал в берлинском Сецессионе, в Русском павильоне ХII Биеннале в Венеции 1920 года, в парижском Осеннем салоне 1921 года. В 1927 году он приобрел участок земли в Кань-сюр-Мер, где построил так называемую хижину-виллу «Борисэлла» (здесь в 1939 году художник скончался). Он много путешествовал по Северной и Южной Америке, преподавал в Сантьяго-де-Чили и в Нью-Йорке. В какой-то момент даже хотел приехать в СССР и писал об этом Луначарскому.
Бориса Григорьева можно смело причислить к когорте глобальных русских первой половины ХХ столетия вместе с Сергеем Дягилевым, Георгием Баланчиным, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, Василием Кандинским, Анной Павловой, Соней Делоне и Идой Рубинштейн.
Григорьев был мастером портрета. Желающие выстраивались к нему в очередь. Его двойной портрет Мейерхольда, запечатлевший реальный фрагмент репетиции, искусствовед Лазарь Розенталь назвал «ловкачеством и при том — явно в ущерб содержанию». Григорьеву блестяще удавались портреты людей в образе. Например, Горького он написал в окружении персонажей пьесы «На дне» в образе кукловода. Хотя писатель позировал художнику у себя дома на Капри, где ничто не напоминало ночлежку. Актеров МХТ Григорьев писал прямо в гриме. Так, на выставке представлены портреты Петра Бакшеева в роли Васьки Пепла в спектакле «На дне» и Василия Качалова в роли царя Федора Иоанновича.
Удивительное умение художника схватить образ заметно и в серии иллюстраций к роману Достоевского «Братья Карамазовы», которую Григорьев создавал на протяжении 16 лет для издательского проекта в Америке (альбом не вышел из-за наступления Великой депрессии), и в программном полотне «Ревизор», завершающем выставку. Гротескные лица персонажей комедии Гоголя во главе с Городничим, показывающим миру кулак, являют собой образ страны, в которую Григорьеву не довелось вернуться.
«Ночная сцена в Париже», 1913 год, ГМИИ им. Пушкина
В России Бориса Григорьева критиковали без стеснения. Помимо знаменитого определения «сволочной, глупый, дешевый порнограф» авторства художника Константина Сомова (который все же признавал талант коллеги), можно выделить характеристику, данную коллекционером Константином Маковским: «Борис Григорьев, этот парадоксальный русак, возросший на парижских бульварах, влюбленный в Монмартр, в больные прихоти города и в его уличных жриц, вдохновленный отравленными гримасами Тулуз-Лотрека и раскрашенным сладострастием Ван Донгена».
«Деревня». Из цикла «Расея», 1918 год, Русский музей
Одна из первых работ художника с «Ликами России». Эту тему он будет продолжать всю жизнь. Образы русских крестьян в интерпретации Григорьева не нравились ни царским чиновникам, ни советским функционерам. Князь Сергей Щербатов, художник, коллекционер и меценат, член совета Третьяковской галереи, считал, что григорьевские типажи оскорбительны для национального сознания. Мнения своего он не изменил и резко высказывался по поводу альбома «Лики России» в Америке в 1924 году, будучи уже в эмиграции. В советской России альбом «Расея» просто запретили.
«Улица Блондинок», 1917 год, Музей-квартира Исаака Бродского
Одна из работ, которую выставка удачно подсветила и сделала хитом, обычно находится в Музее-квартире Исаака Бродского, где не производит такого эффекта, как здесь. Картина была воспроизведена на фронтисписе изданной в 1918 году в Петрограде книги Бориса Григорьева Intimité. Примечательно, что мужчина слева на переднем плане — это Яков Израилевич, известный богемной среде Петрограда как Жак, завсегдатай кабаре «Бродячая собака» и «Привал комедиантов». На выставке в качестве этюда к «Улице Блондинок» отдельно представлен небольшой портрет Израилевича. В Русском музее, в коллекцию которого входит работа, долгое время полагали, что этот портрет кисти Судейкина, — такую активную жизнь вела в советское время «Улица Блондинок».
«Бретонская рыбачка с ребенком», 1923 год, собрание Александра Дадиани
Работа ассоциируется с изображениями Мадонны с младенцем. Покинув Россию, Григорьев занялся исследованием национальных и наднациональных черт в лицах людей. Серия портретов бретонок написана в рамках этих поисков.
«Лики России», 1921 год, Государственный комплекс «Дворец Конгрессов»
Художник не расставался с этой работой до конца жизни. Здесь он окончательно уходит от реальных типажей и населяет полотно почти иконописными образами, которые поражают гротескностью черт. «В дни революции, когда люди перестали наблюдать за собою, когда стали раскрываться на все сто сотых, бесстыдно обнажая все человеческое, вплоть до звериного, я пытался разглядеть целый народ, найти его истоки… Это было страшно, но ненависть заставила меня все же изображать… Кто не видал революции, тот и народа не увидел», — писал художник.
«Портрет Алексея Максимовича Горького», 1926 год, Музей Горького
Горького на протяжении его жизни писали почти 50 раз. Этот портрет писатель считал удачным. «Впервые чувствую себя на холсте», — сказал Горький. А сам Григорьев, будучи автором знаменитых портретов Федора Шаляпина, Сергея Есенина, Ильи Репина, Николая Рериха, писал, что это его лучшая работа в жанре.
«Ревизор», около 1935 год, Культурно-исторический фонд «Связь времен»
Работа вдохновлена спектаклем пражской труппы МХТ под руководством Михаила Чехова, которая в 1935 году перебралась в США. Картину «Ревизор», так же как и цикл иллюстраций к «Братьям Карамазовым», публика в России раньше не видела. Их приобрел на аукционах Культурно-исторический фонд «Связь времен», организатор выставки, владелец Музея Фаберже.