Спасти рядовую пчелу: как отношение к меду повлияло на развитие нашей цивилизации
Мед как катализатор эволюции
«Мед — это еда, которая определила, кто мы есть, — считает антрополог Алисса Криттенден. — Отношения между людьми и медоносными пчелами уходят в далекое прошлое. Желание употреблять мед и получать от него наслаждение уже давно стало неотъемлемой составляющей нашего вида».
Первые свидетельства об использовании продуктов деятельности пчел человеком относятся к периоду за несколько десятков тысяч лет до нашей эры: например, на территории современной Испании археологи обнаружили примитивное копье, острие которого крепилось к древку с помощью воска, а также более поздний рисунок, изображающий человека, который, цепляясь за лианы, карабкается по утесу и собирает мед диких пчел. Историкам и археологам удалось найти другие наскальные картины в Южной Африке, Турции, Бутане и Австралии, из чего можно сделать вывод, что мед получил распространение у людей уже в древности.
«Большинство изображений создавались кочевыми или полукочевыми народами, которые охотились на дикий мед, — объясняет историк и археолог Холли Нортон. — Некоторые из них, например выполненные красным и белым цветом рисунки в Зимбабве, изображают не только мед и соты, но и так называемый «расплод» — совокупность пчелиных яиц, личинок и куколок. Охотникам-собирателям, которые питались диким медом, помогало понимание жизненного цикла пчел и знание о том, когда улей достигает репродуктивного пика. Подобные народы также питались самим расплодом, богатым жирами и протеинами».
Большинство ученых считают, что формирование способности к охоте и переход на мясо как на основу рациона способствовало расширению возможностей мозга у гоминидов — первых людей и больших человекообразных обезьян. Однако некоторые предполагают, что другим ключевым продуктом, способствовавшим эволюции человека, стал именно мед. Антрополог Алисса Криттенден обращает внимание на его уникальные качества: высокую энергетическую плотность и от 80% до 95% содержания сахара, что делало его важным источником глюкозы, в свою очередь необходимой для развития мозговой деятельности.
О том, что мед имел ключевое значение для развития современного человека, косвенно свидетельствует глобальное и повсеместное распространение этого продукта. Представители проживающего на территории Парагвая коренного южноамериканского народа аче, численность которого в наше время составляет менее 2000 человек, считают мед вторым ключевым элементом своего рациона после мяса диких животных.
Мед также составляет примерно 80% от общего количества калорий, потребляемых пигмеями из конголезского народа эфе, и 15% от всего рациона представителей народа хадза на севере Танзании. По словам археолога Хизер Прингл, последние «ценят мед больше, чем любую другую еду». Обычно аборигены из страны на востоке Африки следуют за птицами из семейства медоуказчиковых, приводящих их к ульям, а затем поджигают ветки, чтобы «успокоить» пчел.
Сакральный объект и лекарственное средство
Однако собирать дикий мед и содержать пчел специально, чтобы использовать то, что они производят, — это совершенно разные форматы взаимодействия с природой. Переход от охоты и собирательства к разведению и массовому пчеловодству ознаменовал важный этап развития человека.
«Раньше всего пчеловодством занялись в Древнем Египте, — рассказывает энтомолог Джин Крицкий. — Местные жители держали насекомых в расположенных горизонтально глиняных трубах. Оттуда пчеловодство распространилось в Средиземноморье, где греки и римляне также использовали для этой цели трубы или положенные набок глиняные сосуды. К 200 году нашей эры у нас появились первые ульи, а к 500 году их начали делать из соломы».
Сам продукт и насекомые, которые его производили, постепенно начали наделяться разными народами в разных регионах сакральными, мистическими и религиозными коннотациями. Египтяне предлагали соты в качестве подношения и в знак поклонения перед божествами, но вместе с тем находили меду и практическое применение. Многие распоряжались, чтобы после смерти с ними хоронили как можно больше кувшинов с медом, рассчитывая, что такое «наследство» обеспечит процветание и благополучие в загробной жизни. При раскопках сосуды с медом обнаружили в гробнице фараонов в египетских Фивах и в гробнице Тутанхамона, вокруг которой в XX веке сложилось много слухов о якобы наложенном на нее проклятии.
Мед также использовался в свадебных ритуалах: многие фараоны в течение месяца после женитьбы питались им или пили напитки на его основе, рассчитывая таким образом задобрить богов, чтобы брак сложился удачно. Позже традиция перешла в греко-римскую культуру и сохранилась вплоть до Средневековья. Именно благодаря ей период сразу после свадьбы прозвали медовым месяцем.
В сознании местных жителей плотно укоренилось представление о меде как о символе правителей Древнего Египта. Иероглиф в виде пчелы стал обозначать Нижний Египет — историческую область, которая занимала обширную область дельты Нила. Согласно сложившемуся тогда поверью, медоносные пчелы появились, когда слезы бога солнца Ра упали с небес и ударились о землю. Несмотря на устойчивую ассоциацию между медом и фараонами, продукт пользовался популярностью среди представителей всех слоев общества. Им подслащивали еду и вино, его применяли в косметических средствах и для заживления ран. Воск активно использовали в качестве консервирующего средства при мумификации, а также при кораблестроении, чтобы придать клейкости краске и крепить между собой разные элементы судов.
Вслед за египтянами применять мед в качестве питательного продукта, лекарственного средства и сакрального объекта начали в Древней Греции. Рацион выдающегося философа и математика Пифагора, жившего в VI веке до нашей эры, по сохранившимся свидетельствам, в основном состоял из меда и хлеба, а Александр Македонский распорядился, чтобы после смерти гроб с его телом наполнили медом. Упоминания о подобном способе погребения встречаются и в трудах древнегреческого историка Геродота. Тот писал, что «покойников вавилоняне погребают в меду, и похоронные обряды у них одинаковые с египетскими».
По словам историка Аманды Форман, «древние греки оценивали мед, как вино, — по букету и региону, где он был произведен». Римляне продолжили добавлять мед во многие блюда, а также использовать его для консервации продуктов: вина, мяса, фруктов и овощей. В Апициевском корпусе, единственной сохранившейся древнеримской кулинарной книге, мед фигурирует в качестве ингредиента почти в половине из 468 рецептов.
Мед как глобальный феномен
Не меньшее распространение мед получил и в восточном мире. Первые записи о меде в Китае относятся к периоду примерно 3000 лет назад, а улей впервые упоминается в 300 году до нашей эры. В период существования империи Мин с 1368-го по 1644 годы собирательство меда превратилось в распространенное и подробно задокументированное занятие.
Практически во всех религиях мед ассоциируется с благом и исцелением. Он упоминается в Талмуде, в Ветхом Завете и Новом Завете, причем в первом — 54 раза. «Ешь, сын мой, мед, ибо он хорош, и соты, сладкие для гортани твоей», — говорится в Книге Притчей Соломоновых. Воскресшему Иисусу апостолы, согласно Писанию, дали «часть печеной рыбы и сотового меда».
Не менее значимое место отводится этому продукту и в Коране: «Твой Господь внушил пчеле: «Воздвигай жилища в горах, на деревьях и в строениях. А потом питайся всевозможными плодами и следуй по путям твоего Господа, которые доступны тебе»». Само упоминание о том, что Аллах «внушил» пчеле, где жить и чем заниматься, свидетельствует о практически уникальном статусе этого насекомого в мусульманской религиозной традиции, поскольку обычно таким образом описывается общение Аллаха с избранными людьми.
«Лекарство содержится в двух вещах, — говорится в трактате «Аль-Муджам аль-Кабир» исламского правоведа и толкователя Корана Ат-Табарани. — Мед — лекарство для людей, а Коран — лекарство для того, что находится в груди».
В Ирландии самое раннее упоминание о меде содержится в «законе брегонов» — древнем своде правил, составленном в VII–VIII веках. Там уточняются нормы раздела меда между тем, кто нашел дикий улей, и тем, на чьей земле он располагается. В Скандинавии мед тоже распространился в Средневековье: при датском короле Вальдемаре в XII веке мед даже использовался в качестве своеобразной «валюты» для уплаты налога. В рационе шведов он закрепился в XVI веке при короле Густаве Вазе.
В Европе пчеловодство пришло в относительный упадок на пике так называемого малого ледникового периода — в XVII–XIX веках, когда среднегодовая температура на Земле достигла низшей отметки за последние две тысячи лет. Однако этот же период стал ключевым для «глобализации» меда, поскольку европейские колонизаторы распространили его по всему миру. В 1700-х мед попал в Северную Америку благодаря переселенцам, а в 1822-м британцы доставили первые ульи в Австралию, где коренное население уже умело собирать дикий мед методом окуривания.
На Руси самое раннее упоминание меда встречается в договоре, заключенном в 911 году между князем Олегом и греческим императором. Поскольку киевский правитель обязался переправлять торговым партнерам мед и воск, можно сделать вывод, что к тому времени собирательство этих продуктов среди славян распространилось довольно давно. Первый рецепт медовухи содержится в «Домострое» XVI века, но можно не сомневаться, что напитки на основе меда к тому времени были популярны на Руси уже несколько веков. Славяне, как и многие другие народы, считали, что сладкий эликсир имеет божественную природу.
«На всех пирах, которые мы помним, со времен князя Игоря или княгини Ольги пили меды, — рассказывает историк российской кухни Эльмира Меджитова. — Мы можем взять летописи Нестора и в «Повести временных лет прочтем», что Ольга потчевала свою дружину медами. Все сидели, гудели, пели, ели меды».
Значимый вклад в развитие пчеловодства в России уже в конце XVIII и начале XIX века внес бывший военный Петр Иванович Прокопович, вошедший в историю как создатель рамочного улья. Его конструкция позволила рационализировать технику производства меда и сделать его более масштабным. Пасека самого Прокоповича насчитывала более 10 000 пчелиных семейств и считалась одной из крупнейших в мире.
Медовый кризис и пчелы под угрозой вымирания
Несмотря на развитие технологий пчеловодства, к середине XIX века мед утратил статус одной из главных сладких добавок из-за роста популярности более дешевого и более доступного сахарного тростника, поступавшего из европейских колоний.
«До Первой мировой войны мед воспринимался исключительно как народное целительное средство, — объясняет историк Аманда Форман. — Однако в период боевых действий нехватка медикаментов вынудила российских медиков обратиться к меду как средству для обработки ран. После войны и открытия пенициллина в 1928 году мед снова оказался отодвинут на второй план».
Тем не менее в последние десятилетия мед снова обрел популярность — пусть теперь и не как подсластитель, а как лекарственное средство с множеством полезных свойств и добавка с более насыщенным и разнообразным вкусом, чем сахар. В 2021 году в медицинском журнале The BMJ вышло исследование, подтверждающее эффективность меда для нейтрализации инфекций верхних дыхательных путей. Другие ученые предполагают, что его полезно употреблять в ходе лечения от рака, диабета, астмы и сердечно-сосудистых заболеваний.
Однако теперь уже человечество должно предпринять усилия, чтобы пчелы не вымерли и могли продолжать производить мед. В XXI веке ученые выделили такое явление, как синдром разрушения пчелиных семей, — насекомые массово навсегда покидают ульи. Среди возможных причин феномена выделяются изменения окружающей среды, вирусы и деятельность человека. За последние десятилетия количество пчелиных семей в США сократилось с 6 млн до 4,5 млн, а в России — с 4,3 до 3,09 млн. Подобные процессы наблюдаются по всему миру от Европы до Африки, от Азии до Южной Америки.
Несколько десятков тысяч лет назад человечество открыло для себя мед и с тех пор не переставало использовать его множеством разных способов. Теперь продолжение отношений между двумя видами, которые охватывают почти всю нашу историю, в первую очередь зависит от того, удастся ли людям спасти пчел.