От науки к сказке: как новый сезон «Черного зеркала» расширяет концепцию сериала

Первый сезон сериала-антологии «Черное зеркало», состоявший из трех эпизодов, вышел еще в 2011 году и завирусился: там была и жесткая политическая сатира (в первой серии британского премьера принуждали к зоофилии в прямом эфире), и антиутопия, критикующая шоу-бизнес, и технологическая мелодрама «История всей твоей жизни».

Все последующие четыре сезона были построены на одной простой концепции — обыгрывании текущих технологических трендов, доведении их до гротеска; иногда в форме хоррора, иногда — семейной драмы, иногда — черной комедии. Создатель альманаха англичанин Чарли Брукер — едкий сатирик и телеведущий — в 22 эпизодах прошелся по социальным сетям, «культуре отмены», иммерсивным видеоиграм, приложениям для знакомств, уличному видеонаблюдению и сервисам такси: что, если все наши воспоминания можно будет записывать и просматривать при помощи девайса, встроенного в мозг? что, если искусственный интеллект и робототехника смогут создавать точные копии людей — в том числе умерших? что, если виртуальная реальность станет неотличима от подлинной?

Окружающая действительность, переполненная хай-тек-новостями, вот уже 12 лет подкидывает Брукеру новые темы: криптовалюты, языковые модели, дипфейки — и каждый новый сезон «Черного зеркала», хоть и с переменным успехом, но щекочет зрительские тревоги по поводу меняющегося мира. Хотя бы поэтому сериал был обречен на успех: после первых двух сезонов на британском Channel 4 он стал выходить на Netflix и многократно становился основой медийного ажиотажа, дискуссий и мемов.

У его простой концепции есть и второй слой, делающий «Черное зеркало» весьма остроумным и местами даже глубоким. Дело в том, что, рисуя мрачное будущее, сериал нередко отражает вполне привычное положение вещей. Одна из лучших серий, «Нырок» (Nosedive), построена на спекуляции на тему китайской системы социального рейтинга. Люди постоянно ставят друг другу оценки по пятибалльной шкале, и от среднего балла благонадежности зависит слишком многое: от доступа к элитному жилью до медицинских услуг. Главная героиня мечтает о высоком рейтинге, но из-за цепочки случайностей идет к социальному дну.

Антиутопия! Или нет? «Нырок» — это, с одной стороны, еще одна фантазия об угрозах прогресса, а с другой — схематичное изображение отношений, в которых люди живут со времен зарождения общества. Да, мы не ставим каждому встречному оценки в приложении, но от мнения окружающих зависит наше положение в обществе. Выходит, что система социального рейтинга и лайки в соцсетях — всего лишь наглядное отражение древнейшей социальной системы. 

Так, в лучшие моменты «Черное зеркало» не столько пугает недалеким будущим, сколько в специфически преломленной форме раскрывает вечные темы: ксенофобия, ревность, власть, гиперопека, утрата, зависть. Правда, согласно оценкам критиков, с каждым сезоном это получалось все хуже. Но новый, шестой сезон, как представляется, преодолел этот кризис — его оценили выше, чем как минимум предыдущий. Для этого Брукеру пришлось существенно расшатать сложившуюся концепцию.

С предыдущего сезона прошло четыре года — за это время случилась пандемия, разгорелся ажиотаж вокруг искусственного интеллекта, пошла очередная волна интереса к блокчейну и криптовалютам. Словом, нарос новый пласт актуальных тем, которые могло бы эксплуатировать «Черное зеркало». И в первой серии шестого сезона это действительно происходит: главная героиня (Энни Мерфи) обнаруживает, что на вымышленном аналоге Netflix про нее выходит сериал с Сальмой Хайек, генерируемый нейросетями при помощи новейшего квантового компьютера. Однако на этом преимущественно комедийном эпизоде и заканчивается привычный для сериала принцип «А что, если новая технология дойдет до абсурда?».

Вторая серия условно актуальна: в ней пара студентов киношколы приезжают в маленький шотландский городок и снимают документалку о произошедших там убийствах. Серия препарирует повальную в англоязычном мире моду на фильмы, сериалы и подкасты в жанре тру-крайм. Сам по себе эпизод — отличный хоррор, близкий ранним сезонам по уровню саспенса, но ужасы, которые он предъявляет, ни с какими новыми технологиями не связаны.

В третьей серии, «За морем», двое космонавтов (одни из главных звезд сезона — Аарон Пол и Джош Хартнетт) несут вахту на станции, парящей где-то далеко от Земли, а во время сна подключаются к своим копиям-андроидам, живущим в США со своими женами и детьми. Да, в центре внимания — футуристичная технология вроде той, что послужила основной сюжета «Аватара», только вот разворачивается он не в (пугающем) будущем, а в альтернативном 1969 году. Упоминаются Роберт Хайнлайн и другие фантасты 60-х годов XX века, в чьем духе и выполнена серия (по продолжительности тянущая на полнометражный фильм).

Действие четвертой и пятой серии также разворачивается в альтернативном прошлом, их главные героини — фотограф-папарацци в Лос-Анджелесе 2000-х и индианка-продавщица обуви в Британии 1970-х. Во избежание фундаментальных спойлеров скажем лишь о том, что роднит эти эпизоды — они почти совсем не о технологиях. Более того, в них «Черное зеркало» совершает абсолютно неожиданный переход из условной научной фантастики (с ней словно распрощались в «За морем») в область городского фэнтези, в котором в привычную реальность вписаны элементы сверхъестественного вроде вампиров и волшебников.

По формулировке фантаста 60-х Артура Кларка, «любая достаточно развитая технология неотличима от магии» — и многие ставшие классикой серии «Черного зеркала» вполне этому соответствуют. В популярной серии «Сан-Джуниперо» не слишком правдоподобная технология фактически дарила людям бессмертие; во многих других сериях искусственный интеллект и андроиды были абсолютными копиями людей: наука вдыхала в них жизнь, словно колдун — в сказочного голема. Как и почти вся фантастика, «Черное зеркало» во многих местах было неотличимо от сказки — и вот в последних двух сериях шестого сезона научно-технические условности отброшены, теперь сериал стал сказкой без маскировки. 

Возможно, эксплуатация страха перед прогрессом уже навязла в зубах у Чарли Брукера, а возможно — и в целом утеряла остроту, которая десятилетие назад сделала «Черное зеркало» популярным. Вероятно, теперь Брукер, талантливый рассказчик, будет создавать новые истории в рамках популярной франшизы, еще сильнее размывая ее концепцию. Но в чем же тогда бренд «Черного зеркала»?

С самого начала  оно было не столько сборником пугающих сказок о новых технологиях, сколько справочником о тревогах современного человека. И все новые серии — это истории о необратимых и неизбежных персональных катастрофах, подчас выглядящих смешно, но иногда экстраполирующих леденящий ужас на все человечество: кое-где маленькая трагедия разворачивается до масштабов апокалипсиса. Если выделять главную тему сезона, то ей окажется страх нарушения личных границ из-за соцсетей, медиа и глобальных процессов. Вечная, в общем-то, проблема, находящаяся на пике актуальности в начале 2020-х.