«Сын», которого не спас Хью Джекман: почему не удалась драма режиссера Зеллера

Состоятельный юрист из Нью-Йорка, сделавший успешную карьеру, Питер (Хью Джекман) сидит в кабинете с панорамным видом. Он на вершине карьерной лестницы, но у амбиций героя нет потолка, потому Питер ищет способы начать путь наверх и в политике. Но если в юриспруденции герой все схватывает налету, то в семейном деле у него не все так гладко. Несколько лет назад Питер бросил жену Кейт (Лора Дерн) и сына Николаса (Зен Макграт), уйдя к более молодой женщине (Ванесса Кирби), которая родила ему второго ребенка.

Контакт со старшим сыном не прекратился: Питер и Николас поддерживают общение, насколько это возможно в связи с занятостью героя Хью Джекмана. Но всей глубины проблем юношеского переходного возраста отец-карьерист разглядеть не в состоянии. Однажды к нему обращается бывшая жена и рассказывает, что с Николасом что-то не так: мальчик прогуливает школу, врет, почти не разговаривает с матерью и подолгу сидит у себя в комнате. Питер решает узнать, что не так. И Николас объясняет, что быть с матерью ему невыносимо, между ними нет никакой связи, вообще он хочет жить с отцом. Подавленный чувством вины (недоглядел за подростком из-за вечной занятости), Питер соглашается.

«Сын» — уже вторая экранизация Флориана Зеллера, основанная на его одноименных пьесах. Постановки, изначально написанные для театра, составляют трилогию «Мать», «Отец» и «Сын». Успех драмы с Энтони Хопкинсом был феноменальный: картина с блеском шла по наградному сезону в Голливуде, забрав две статуэтки «Оскар» — за лучшую мужскую роль и за лучший адаптированный сценарий. Стало очевидно, что на одной картине Зеллер не остановится,  новый проект не заставил себя долго ждать.

Как и «Отец», фильм «Сын» говорит о вечном — об отношениях в семье, о доверии, взаимопонимании и ценности родственных связей, поэтому то, что действие фильма перенесли из Англии в США, практические не играет роли. Адаптировать театральные диалоги для киноэкрана Зеллеру, как и прежде, помог двухкратный обладатель премии «Оскар» Кристофер Хэмптон (за его плечами адаптации «Опасных связей» Стивена Фрирза и «Искупления» Джо Райта). С такими вводными история о сложном подростке, который одновременно переживает и юношеский бунт, и недолюбленность, и буллинг, и оставленность, кажется, должна была получится очень точно.

Но название картины (как и в случае с «Отцом») довольно обманчиво: новый фильм Зеллера лишь формально ставит в центр повествования ребенка, тогда как гораздо больше рассказывает зрителю об отце. Большая часть хронометража посвящена  чувству вины, которое разъедает персонажа Хью Джекмана. Мужчина, ушедший из семьи (о причинах Зеллер умалчивает; можно только догадываться, новая ли это любовь, угасшие ли чувства или что-то другое), переживает, что недоглядел за сыном.

Но в попытках разгрести все умолчания, ложь и недомолвки — сын в этом, кажется, изрядно поднаторел — герой Джекмана постепенно теряет запал. Вместе с все более непредсказуемым и опасным поведением подростка (мальчик может спонтанно расплакаться; утром после неконтролируемой истерики на его руках появляются шрамы) увядает и его отец, упускающий одну за другой возможности наладить отношения. Зен Макграт, исполнитель роли сына, очень старается, но в большинстве драматических эпизодов не вытягивает — и попросту теряется на фоне маститых, харизматичных взрослых (Джекмана, Кирби и Дерн).

В определенный момент «Сын» превращается в иллюстрацию тезиса о действии, порождающем противодействие. Чем упорнее отец вторгается в сложный и запутанный мир подростка, тем больше негатива получает в ответ. Ситуация усложняется еще и с появлением медицинских работников в жизни семьи. Вторжение абсолютно чужих людей разрушает и без того крайне хрупкую иллюзию баланса.

Ближе к финалу начинает казаться, что разгадка «Сына» куда проще, чем Зеллер пытался представить зрителю. Любые надстройки уходят на второй план, когда с экрана звучит: «Во всем виноват ты, когда ушел из семьи и бросил маму». Этот концепт гораздо ближе и понятнее аудитории, чем тайны и умолчания, которыми были заполнены напряженные паузы в диалогах между членами семьи. 

В паре эпизодов кино оставляет пространство для юмора: чего только стоит сцена, в которой новая избранница отца учит мальчика-подростка танцевать. Но центром притяжения становится сам Джекман, исполняющий танец, который мог бы посоревноваться с вирусным видео с Дженой Ортегой из сериала «Уэнсдэй». Но в целом зрителя не покидает ощущение того, что семейная драма всецело заполняет экранное пространство, особенно после финального твиста (оставим его за спойлером).

История, рассказанная Зеллером, говорит о вечном разрыве семейных связей. Сын не слышит отца, отец не в состоянии достучаться до сына. Рядом две женщины, не понимающие, как вести себя со своим (в случае с Дерн) и чужим (в случае с Кирби) ребенком. Грабли, лежащие под ногами, рано или поздно оказываются на пути у человека, пытающегося найти новую дорожку к ближнему — узнать, расслышать, открыться. Но на этот раз в экранную семью Хью Джекмана очень сложно поверить и еще труднее проявить к главному герою эмпатию, потому что слишком очевидны приемы психологической манипуляция, которой занят режиссер. Возможно, в театре все они были бы уместны, но в кино эта излишняя нарочитость и условность только мешает.