«Его фильмы дотягиваются до разных людей»: Федор Балабанов — об отце и его творчестве

Масштабный выставочный проект, выстроенный на «Севкабеле»,  — это лабиринт, который проводит зрителя сквозь жизнь и творчество режиссера, объединяя в одну историю снятые фильмы и отложенные проекты, биографические факты, воспоминания друзей и близких. Показывают архивные документы, фотографии и эскизы к фильмам, оригинальные и воссозданные объекты реквизита. 

Организаторами проекта выступили кинокомпания СТВ, учрежденная 30 лет назад продюсерами Сергеем Сельяновым и Алексеем Балабановым, и бюро Planet9, создатели выставки «Виктор Цой. Путь героя» в московском Манеже. Проводниками по экспозиции стали сыновья режиссера, братья Федор и Петр Балабановы.

Выставка организована как маршрут с определенным ритмом повествования. Дорожные указатели с названиями фильмов:  «Брат», «Груз-200», «Война» диктуют зрителям остановки. На входе выдают аудиогиды, дизайном напоминающие любимый плеер Балабанова. На аудиодорожке звучит и голос режиссера, и его сыновей, и близких друзей, и случайных зрителей.

Как и герои фильмов Балабанова, зритель оказывается в постоянном движении. Зритель и есть герой фильма, а какого — он выбирает самостоятельно. Выставка-путешествие охватывает не только фильмы режиссера. Она предлагает погрузиться в его биографию: отправиться с молодым Балабановым по студенческому обмену в Англию, вместе послушать пластинки The Beatles, Sparks или Moody Blues, рассмотреть проекты, которые так и остались неосуществленными, побывать в квартире режиссера в Екатеринбурге или в студии звукозаписи, где озвучивались его первые короткометражки.

Навигатором по миру Балабанова становится карта с отметками любимых мест режиссера. Вопросов после просмотра выставки остается много, а приходить за ответами можно снова и снова. Почему фильмы режиссера так остро перекликаются с сегодняшним днем. Как Балабанов искал свой собственный почерк. Что оказало влияние на его художественное мировоззрение. Удалось ли создателям выставки проложить мост во вселенную кинорежиссера? Об этом и многом другом Forbes Life поговорил с Федором Балабановым, старшим сыном режиссера, который, как и его отец, работает в кино.

— Почему для выставки было выбрано пространство «Севкабеля»? Это связано с Васильевским островом?

— Да, безусловно. Мой отец прожил большую часть жизни на Васильевском острове и там похоронен. Это его место силы. «Севкабель» находится на берегу Финского залива, а отец часто ездил вдоль набережной на велосипеде.  

Сама выставка — это прогулка-путешествие, которое не ограничивается пространством «Севкабеля». После выставки можно прогуляться по Васильевскому острову и найти артефакты из прошлого, которые видел сам Балабанов во время велосипедных прогулок по острову. Он сравнивал кино с прогулкой. Говорил, это возможность ненадолго отстраниться. 

— Как вы думаете, почему именно Санкт-Петербург был ему так дорог, а не Екатеринбург или Москва?

— Вот смотрите, вы верите в Бога? Ходите в церковь? Я бы описал отношения Балабанова с Санкт-Петербургом на этом примере. Многие люди, которые приходят в церковь, независимо от силы веры чувствуют в этом месте особенную сильную энергию. Недаром для храма выбирали особое место постройки. Возможно, для того, чтобы приходя в это место для разговора с Богом, человек чувствовал себя защищенно и спокойно. То же самое у Балабанова с Петербургом, ему было очень комфортно в этом городе.

Он много где побывал в России и за границей, но Санкт-Петербург всегда оставался для него родным местом с особенной энергетикой. Поэтому он так много снимал здесь — ему было легко показывать энергетику Петербурга в своих фильмах, эта энергия проходила через него. И, на мой взгляд, он показывал город так, как никто другой. 

— Выставка — ретроспектива Алексея Балабанова. Все-таки он был великим коллекционером не только артефактов природы человека, но и вещей с историей. Расскажите, как удалось собрать эти предметы?

— Сложно назвать его коллекционером, это не было его хобби. Однако нелюбовь выбрасывать вещи присуща нашей семье и передалась и нам с братом. У нас есть привычка отложить предметы, кажущиеся на первый взгляд ненужными, в какой-нибудь дальний шкаф. Возможно, благодаря этой семейной особенности многое сохранилось до сих пор. Большую часть предметов сохранила Надежда Васильева, его жена и художник практически всех фильмов. А то, что не сохранилось, удалось реконструировать и восстановить. 

Всей подготовительной частью занималась куратор выставки Татьяна Гетман, а также художник-постановщик Агния Стерлигова. Я был восхищен тем, как Таня работала с материалом, она полностью погрузилась во вселенную Балабанова, подробно изучила его биографию. Она часто приходила к нам домой, чтобы что-то найти. Причем бывало и такое, что Таня хотела найти вещь, о которой мы и забыли, — а она каким-то образом о ней знала. Мы могли часами искать что-то в кладовке и, когда находили, испытывали почти детскую радость.

Так, на выставке представлено огромное многообразие предметов, они встроены в последовательный рассказ о жизни Алексея Балабанова. Предметы, как некие реликвии, дают возможность по-новому взглянуть на его фильмы.

— Что-то имеет особенное значение для вас?

— Для меня — вомбат. Это мягкая игрушка, персонаж книжек Рут Парк, которую отец привез из Англии. Я помню ее с ранних лет, она стояла у меня на полке. Отношусь к ней как к своего рода семейной реликвии и надеюсь однажды передать своим детям. 

Я не привязан к вещам как к предметам, а скорее привязан к воспоминаниям, с ними связанным. На этой выставке многие предметы концентрируют в себе громадное количество воспоминаний об отце, о его фильмах, событиях из моего детства. 

— Получается, на период вашего детства пришелся поиск режиссером Балабановым его оригинального киноязыка. Как вы это запомнили? 

—  У нас никогда не было разговора на эту тему, поскольку в то время я не занимался кинематографом и столь зрелые вопросы, как поиск визуального языка, меня не интересовали. Прошло время, прежде чем я начал воспринимать его как великого режиссера, а не как отца и человека, который может много всего рассказать о кино.  

Отец был начитанным человеком, и я думаю, что литература, некая визуализация прочитанного, стала для него первым шагом в творчество. Это предварило этап, когда он стал сам писать сценарии. На мой взгляд, умение донести свою идею и визуальный образ до своих коллег по цеху, точно передать информацию и поставить задачу присуще великим режиссерам. Если говорить о первых фильмах Балабанова, то это была своего рода проба пера, попытка проанализировать важные для него художественные произведения, перепридумать их на свой лад. И при этом уже в них есть множество кадров, особенностей и нюансов, которые свойственны всем его фильмам вообще. Так часто случается, что в дебюте режиссера проявляется его почерк и потенциал, который раскрывается в дальнейших работах.

— В чем для вас его стиль?

— Стиль режиссера не обязательно описывать словами. Я никогда не пытался найти слова, чтобы описать художественный язык Балабанова. На мой взгляд, кинематограф — это самое доступное из искусств, в котором человек может посмотреть картину и что-то понять в зависимости от собственного художественного опыта. Поэтому, думаю, главная заслуга Балабанова в том, что его фильмы дотягиваются до совершенно разных людей. Не стоит описывать его стиль отдельными словами, вроде гротескности или прочего, на мой взгляд, это всего лишь приемы, которыми он пользовался. 

Помню, как в 7-м классе я сидел на кухне, ел суп и смотрел по телевизору передачу про «Брат-2». Зашел папа и спросил: «Что, питаешься?» — как он часто любил говорить. Остановился на минуту, послушал, как серьезные эксперты и кинокритики обсуждают «Брат-2», затем развернулся, сказал: «Ну и ***» («чушь». — Forbes Life), — и вышел. 

— Алексей Балабанов — кумир современной молодежи. Почему его фильмы так резонируют с современностью?

— Эпохой Балабанова были 1990-е, время глобальных изменений. Между тем временем и сегодняшним прослеживается связь. Думаю, что для молодых людей, не заставших 1990-е, но которые сейчас переживают происходящие события в мире, в фильмах Балабанова есть что-то близкое. Когда ты смотришь фильмы человека, который очень тонко чувствовал изменения и описывал их, то находишь отклик. Ты всегда по-новому читаешь то, что хотел сказать Балабанов. 

— В каждом фильме Балабанова есть образ одинокого потерянного человека. Это его внутреннее самоощущение?

— Я так не думаю, у него была семья и близкие друзья. Возможно, что-то перекликается в созданных образах с самим Балабановым. Так или иначе, любой творец вкладывает часть себя и своего мировоззрения в произведение, которое он создает. Режиссеров во многом именно это и отличает — узнаваемость в мировоззрении, в особом взгляде человека на мир вокруг. Его связь с героями прослеживается, но я бы не сказал, что потерянный герой — его автопортрет. Как написала Любовь Аркус в статье в каталоге выставки: «Это не его автопортрет, как часто говорят. Это автопортрет его души». 

— О музыке в фильмах Балабанова можно записывать отдельное интервью. Он часто использовал уже существующие композиции, имеющие в том числе эффект узнавания, и использовал прием повторения, мог дать один и тот же трек в разных фильмах. Как вы думаете, почему он так делал?

— В разных фильмах он использовал разный подход. У него был дар чувствовать и понимать музыку, и, опираясь на темп, ритм, он точно понимал, что композиция подойдет. В его фильмах изображение совпадало с тем, какая музыка играет. Задачу, как на монтаже добавить музыку, он легко решал, ему не нужен был советчик в этом плане, он сам выбирал аудиоряд. Что касается эффекта повторения, я думаю, это был один из приемов, который он использовал. 

Отец мне никогда не рассказывал, как подбирал музыку. У него было некое чутье, он знал, какой аудиоматериал использовать. Музыка для него была системой образов, и он никогда не опирался на тексты песен. Ставил то, что нравилось ему.

Он не всегда работал с готовыми композициями. Например, в «Счастливых днях» он ставил Вагнера. Но к участию в «Замке» пригласил композитора Сергея Курехина, который писал музыку для фильма. В «Кочагаре» он сначала услышал Дидюлю, долго слушал его до съемок, то есть, можно сказать, картина рождалась из музыки, а не наоборот. В фильмах «Брат» и «Брат-2» он использовал узнаваемую музыку, в  «Брате» — Бутусова и «Наутилус Помпилус», а в «Брате-2» — популярных артистов «Би-2», Земфиру, Чичерину. Разумеется, для того, чтобы и сам фильм сделать хитом. 

— Балабанов — мастер пессимистичных, черных прогнозов. Есть ли все-таки надежда в его мирах?

— Однозначно. В каждом его фильме есть надежда. В каждом отражена идея того, как бывает тяжело людям и как, несмотря на это, не все теряют себя. Балабанов показывает очень сильных людей. Даже если на экране происходят страшные вещи, те человеческие ценности, на которые опираются его герои, помогали делать эти фильмы не злыми.