Сострадательная емкость: как оценить свои силы и не выгореть, помогая другим

Тех, кто помогает, очень много. Если вы чувствуете себя одиноко в помощи, то посмотрите на результаты исследования Высшей школы экономики от 2020 года. Оно показало, что на тот момент волонтерским трудом занимались 38% респондентов. На вопрос о готовности помогать людям из своего окружения в период пандемии ответы «очень часто» и «довольно часто» дали 42% опрошенных. Готовность помогать друг другу в большей степени проявлена в городах-миллионниках, там таких людей как раз 42%. Большинство занимаются добровольческой деятельностью самостоятельно (54%) или вместе с друзьями и соседями (36%). Правда, помогают фондам и НКО на волонтерских началах только 9%. 

Когда мы начинаем помогать на постоянной основе,
у нас обычно есть представление о том, как это — помогать другим. Понятное дело, мы представляем, что это будет интересно и воодушевляюще. Мы вспоминаем моменты, когда смогли помочь кому-то из знакомых, получили благодарность — и это было здорово. Но если через год или несколько лет работы спросить человека, каково это — помогать, то, скорее всего, он ответит, что это трудно. 

Когда я решила поступать на психологический факультет, к помощи людям это желание имело опосредованное отношение. Я — вот так поворот судьбы — хотела написать книгу. В то время я увлекалась литературой и темой психических расстройств, то есть тем, как авторы в разных произведениях описывают людей, которые сошли с ума. Я сама писала довольно мрачные стихи и рассказы, герои которых чувствовали, будто теряют разум и мир вокруг них рушится. 

Но чтобы написать серьезную книгу о психических расстройствах, как мне представлялось, нужно было с такими людьми постоянно общаться. Я решила стать клиническим психологом, поскольку до медицинского мое знание биологии недотягивало. Я представляла, как сижу в своем кабинете в кожаном кресле, клиенты приходят ко мне и ложатся на кушетку (не обошлось без стереотипов из американских фильмов о психоаналитиках), я включаю диктофон и беседую с ними. А потом записываю их истории в книгу. Не припомню, чтобы мной тогда руководило желание помогать. Это был исследовательский интерес: мне было любопытно, как устроены люди, которые страдают психическими расстройствами. А чтобы это выяснить, предстояло узнать многое о том, как устроены люди психически здоровые. 

Первое столкновение с реальностью произошло, когда
у нас началась практика в психиатрических отделениях больниц. Увидев там по-настоящему больных людей, я быстро поняла, что не смогу постоянно работать в этой сфере. Я испугалась, что это будет слишком тяжело для меня. Романтические представления привели меня к разочарованию. И это далеко
не редкая ситуация. 

Порой кажется, что помогать другим — это что-то естественное только для определенных людей. Помогающих людей окружают ореолом святости и героизма. Когда говорят о директоре благотворительного фонда, часто звучит: «я бы так не смогла», «это просто что-то нечеловеческое», «сколько в ней сострадания». Но я уверена (и вы тоже явно об этом догадываетесь, если занимаетесь помощью), что успешные работники помогающих профессий не какие-то особенные, наполненные состраданием святые. Они просто нашли к этому грамотный подход. 

Вы когда-нибудь сталкивались с ощущением, что выложились на 150%, сделали все и даже больше, чем могли, а в ответ — тишина? Ни слова благодарности или даже улыбки. Вы видите только удаляющуюся спину. Это понастоящему сложно. Любой в такой ситуации — особенно если ситуация эта повторяется неоднократно — может засомневаться: действительно ли стоит помогать другим, если я делаю так много, а в ответ получаю не то, что ожидал? 

Если вы ловили себя на подобных мыслях — это нормально. Более того, это один из признаков того, что вы хороший, вдумчивый специалист. Нормально задаваться вопросом: зачем я помогаю, нормально хотеть обратной связи и признания своей работы. Это значит, что вы признаете: постоянная, системная помощь — эмоционально трудная работа. 

Теперь давайте попробуем разобрать подробнее, почему помогать на постоянной основе не так просто, как кажется. 

Что такое сострадательная емкость 

У каждого из нас своя сострадательная емкость — можно представить ее в виде контейнера, который наполняется эмоциями от собственных и чужих переживаний. Если содержимое переливается через край, мы испытываем трудности с сопереживанием. 

В быту мы учимся прислушиваться к внутренним ощущениям и ориентироваться, насколько нас еще хватит. Например, говорим, вернувшись домой после работы: сейчас не трогайте меня, пожалуйста, полчасика — надо отдохнуть. Или, если чувствуем, что устали, можем попросить партнера отложить непростой разговор на завтра. Таким образом мы можем предотвращать переполнение нашего эмоционального контейнера в обычной жизни. 

Такой контейнер формируется у нас с детства: если родители были способны переносить наши эмоции, не игнорировали и не порицали за наши сильные чувства, то наша способность переживать свои и чужие эмоции с большей вероятностью будет развита лучше, чем у других. Если такого опыта не было, то, скорее всего, человек будет бояться или стыдиться своих чувств, плохо идентифицировать свои переживания и с трудом отделять свои эмоции
от эмоций других людей. И в результате ему будет сложно выдерживать сильные эмоции, то есть контейнер будет быстро переполняться. 

Тут важно сделать пометку: выдерживать чувства —
это значит не игнорировать их, а оставаться чувствительным и сострадающим к себе и к другому при сильных переживаниях. 

Во взрослой жизни, к счастью, мы можем развивать способность выдерживать собственные переживания и переживания другого. На сеансах психотерапии многие пациенты впервые видят, что их психолог способен оставаться чувствующим и одновременно спокойным, даже когда их самих захлестывают эмоции и переживания. Получив этот опыт, мы постепенно перестаем бояться собственных сложных состояний, начинаем больше осознавать и чувствовать. 

Эмоциональный контейнер можно растить и развивать, то есть заниматься своей способностью вмещать разные переживания. Такое наращивание немного похоже на развитие физических сил, как в спорте. Но не будем забывать, что у всех разные физические возможности. 

Большинству из нас хватает сил, чтобы подняться
по лестнице, если лифт не работает, донести сумки из магазина домой, взять ребенка на руки, когда попросит. Нас иногда может хватать на спортзал или пробежку. Но ситуация меняется, когда человек начинает заниматься спортом профессионально. Он начинает развивать свою естественную силу. И дело не в количестве тренировок. Спортсмену помогает тренер, у него есть график, сами тренировки выстроены определенным образом, чтобы не перегружать мышцы. Спортсмен гораздо серьезнее относится к своему питанию и вообще лучше других знает, как его тело устроено, где
у него слабые места и как подстраховаться, чтобы пробелы не повлияли на результаты. Его тело — инструмент в работе и достижениях. 

Такой же подход мы должны использовать, когда помогаем другим. Только наш инструмент — это психика и эмоции, способность сопереживать. Нельзя без дополнительных знаний и навыков идти на то, чтобы каждый рабочий день сталкиваться с людьми в тяжелых жизненных обстоятельствах, видеть или слушать переживания чужих вам людей. Неважно, ситуативное это волонтерство или регулярная помогающая работа. Если мы используем в такой деятельности только наши личные ресурсы, нашу природную силу, можно навредить другим и разрушить самого себя. 

К сожалению, в реальности многие, кто хочет помочь, сразу бросаются в самые сложные точки, сталкиваются
с чужими страданиями и не выдерживают. Да и их работодатели не учитывают той эмоциональной нагрузки, которая ложится на плечи их сотрудников. А потом удивляются текучести кадров. 

Мы должны хорошо понимать, так же как спортсмен понимает свое тело, как именно работает наша психика.
Где у нас слабые места, то есть темы, с которыми мы либо еще не умеем работать, либо в силу нашего опыта для нас слишком болезненно касаться их. Мы должны владеть методиками слушания и говорения, чтобы лучше понимать людей и выстраивать с ними контакт. И даже если наша помогающая деятельность не связана с разговорами, то нам нужно очень хорошо осознавать стресс, с которым мы сталкиваемся каждый день, ведь на нас влияют информационный фон, рассказы других коллег и множество на первый взгляд незначительных случайностей. 

Больничные волонтеры часто сталкиваются с тем,
что их ожидания и реальность расходятся. Например, в их задачи входит обеспечивать досуг детей, которые долго лежат в больнице и не могут выходить за ее пределы. Казалось бы, задача волонтера только развлекать и веселить, не нужно говорить с ребенком о болезни и смерти, о его переживаниях. Но контекст невозможно убрать совсем. Волонтер будет знать, что эти дети, которые сейчас рисуют рядом с ним, уже давно находятся в больнице и есть риск, что они не выживут. А еще есть их родители, бабушки и дедушки, которые тоже это знают. Наблюдать за их взаимодействием и участвовать в таком процессе может быть действительно трудно. Кроме того, у волонтера может возникнуть привязанность к кому-то из детей, и если в результате болезни ребенок умрет, то это может стать серьезной травмой. Чтобы для волонтера эти чувства не были шоком, его важно сразу готовить к эмоциональным сложностям и дальше, по ходу работы, в идеале создать пространство, где волонтеры смогут делиться своими переживаниями и вместе с коллегами искать подходящие для себя и подопечных способы поведения. 

Хорошо было бы, если бы мы, помогая, всегда осознавали границы своих возможностей. Футболист не пойдет участвовать в соревнованиях по большому теннису, потому что его навыки заточены под другое. А помогая людям, мы рискуем не только проиграть, но и нанести вред, о котором даже не знаем. 

Если в обычной жизни вы бегаете только за автобусом, но вдруг решили пробежать марафон без подготовки, то последствия для вас могут быть самыми тяжелыми: вывихи, сбитые ноги, перегрев, сильнейшая боль в мышцах. А еще после такого забега, скорее всего, вы больше никогда не захотите повторить это снова. Так мы рискуем, когда без подготовки начинаем помогать другим на постоянной основе. Есть риск обнаружить себя в марафоне, на участие в котором вы не подписывались. И, заработав хроническую боль, вообще расхотеть помогать. 

В обычной жизни ситуаций, где мы помогаем и, сами того не замечая, переполняемся, тоже достаточно. 

В определенный период жизни я почти каждый день возила бабушку в больницу к дедушке. Казалось бы, ничего сложного, чисто техническая работа. Но по факту она оказалась довольно эмоциональной. Бабушка переживала за деда; в больнице, куда я за компанию заходила проведать дедушку, царила угнетающая атмосфера. В какой-то момент я начала понимать, что мне эмоционально непросто дается эта задача, и стала пытаться как-то регулировать свое состояние. Оставалась в больнице не слишком надолго, ждала бабушку во дворе, по дороге в больницу и обратно предлагала ей другие темы для разговора, кроме дедушкиной болезни. 

Когда мы выбираем помогать нашим близким и эта помощь становится слишком сложной и даже неподъемной для нас — это очень тяжелые эмоционально ситуации.
И в таких ситуациях (поскольку ни о каком эмоциональном стрессе мы даже не думаем) последствия могут быть самыми серьезными: истощение, невозможность спокойно контактировать с близкими. В жизни нам тоже важно следить за тем стрессом, с которым мы сталкиваемся. Но в помогающей работе и волонтерстве это наша профессиональная обязанность, ведь мы контактируем с человеком в трудной ситуации, который от нас зависит.