Космические фантазии Александра Лабаса: что смотреть на новой выставке авангардиста

Авангардист Александр Лабас известен как певец революции, скоростей и технического прогресса. Но его поздние работы 1960-1980-х годов представляют художника лишенным иллюзий футурологом, изображающим исход человечества с Земли в космос и появление смешанной расы без утопического идеализма. Именно работы этого позднего периода показывают в Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков.

Работы на выставку представил Фонд Александра Лабаса и Раисы Идельсон. Впервые космические фантазии Александра Лабаса показывали в 2010 году в Москве в Музее современного искусства. В этот раз выставлены не только виды покоренного космоса, новые миры и инопланетные создания, но и потомки будущей колонизации — созданий-мутантов и технологических монстров, то ли плененных, то ли пленивших человечество.

Наследники художника говорят, что сегодня Александр Лабас открыт не до конца. Интерес к его творчеству устойчиво растет, расширяется круг коллекционеров. С наследием художника работают два фонда. Один фонд основан наследницей по завещанию Ольгой Бескиной-Лабас. Другой, Фонд сохранения культурного и художественного наследия живописцев Александра Лабаса и Раисы Идельсон,  —  наследниками по закону, внучкой художника Алисой Лабас и вдовой сына художника Раймондой Лабас. 

Выставку открывает работа 1983 года «Сон биолога», написанная художником в его последнее лето на даче. Маленькая внучка  Алиса словно кэролловская героиня дремлет на стуле, а над ее головой в гигантском пузыре вращаются не то увеличенные виды молекул, не то планеты ярких, неоновых, практически поп-артовых цветов. 

О том, как ровесник эпохи, художник Александр Лабас отражал свое настоящее и прогнозировал будущее, как работать с наследием художника, рассказывают его наследники — Раймонда Лабас (вдова сына художника, биолога Юлия Лабаса) и внучка Алиса Лабас. 

— Судя по рисункам, представленным на выставке, Александр Лабас не терял веры в технический прогресс и эволюцию. Но большого оптимизма по поводу человеческой расы, похоже, не испытывал. 

Раймонда Лабас: Александр Лабас интересовался прогрессом, доверял ему, воспевал его. Внутри него кипела огромная сила, чувствовалась мощь сильной личности. Он смело, без иллюзий смотрел в настоящее и будущее. Но оптимистом его не назовешь. 

— В поздних работах Александра Лабаса яркий, космический, буквально поп-артовский цвет. Их не сравнить с нежными акварелями 1920-1930-х годов, где даже аэростаты написаны лирично и нежно.

Раймонда Лабас: Этот новый свет появился и в космических сюжетах, и даже в пейзажах. В 2008 году я делала выставку Александра Лабаса в Академии художеств. И предложила название — «Светлая живопись». Даже масло у Лабаса выглядит светло и тонко, как акварель.

— На чем художник строил свои футуристические прогнозы? Он дружил с учеными, следил за ходом научной мысли?

Раймонда Лабас: Он на равных разговаривал со своим сыном-биологом. Его всерьез интересовали биология и музыка. В мастерской Лабаса я впервые услышала Шнитке. 

— В 1976-м году в Доме художника на Кузнецком Мосту открылась большая выставка Лабаса. По сути это было возвращение имени. У Лабаса не было выставок с 1940-х годов. Как это происходило?

Раймонда Лабас: Нельзя сказать, что это было возвращение из забвения. К тому времени работы Лабаса хранились в коллекциях десятков музеев по всему миру. С 1960-х годов он принимал участие в выставках, активно работал. Помню, как на выставке в Праге пропали работы, но страховая компания заплатила компенсацию.  

Ретроспектива 1976 года действительно была первой масштабной сольной выставкой Александра Лабаса. Художник скрупулезно готовил выставку: сам создал макеты выставочных залов, проводил выбор работ, что-то дописывал, восстанавливал, лично определял развеску. Я приходила в мастерскую, наблюдала за работой, в чем-то помогала. 

— Фонд Александра Лабаса и Раисы Идельсон (второй жены художника, матери его сына Юлия) был создан вами в 2017 году. В чем его основная задача?

Алиса Лабас: Мама разбирала работы после смерти дедушки, много лет изучала его архив, провела множество выставок. Фонд занимается сохранением, изучением и популяризацией наследия художников Александра Лабаса и Раисы Идельсон.

В 2016 году в галерее Artstory мы открыли выставку «Мясницкая, 21. Перекрестки судеб. Раиса Идельсон, Роберт Фальк, Александр Лабас, Александр Родченко». Мясницкая, 21 — это адрес, где располагались мастерские и учебные аудитории ВХУТЕМАСа. В мастерской Фалька, позднее Лабаса, Раиса Идельсон с сестрой и сыном прожила много лет.

Фонд дает нам дополнительный инструмент для выставочной, издательской и экспертной деятельности. Ведь при работе с наследием живописцев неизменно возникает вопрос о сертификации подлинности картин. Российское законодательство не регламентирует строго вопросы экспертизы и сертификации художественных произведений. Сертификаты подлинности выдают те, кто обладает определенным реноме в художественном сообществе. Эксперты, искусствоведы, наследники. 

С появлением фонда нам стало проще делать заключения о подлинности.  Основная цель фондов — показать путь, пример правового поля для художников и их наследников. Это не такое сложное и затратное дело. 

— Как вышло так, что наследием Александра Лабаса занимаются два фонда?

Алиса Лабас: После смерти вдовы художника Леони Беновны Нойман ее помощница Ольга Бескина унаследовала авторское право на работы Лабаса. И в 2010-м открыла фонд Александра Лабаса. Фонды могут создаваться не только наследниками по завещанию, но и семьей художника или крупными коллекционерами, которые обладают значительной частью коллекции. В любом случае задача фонда —  популяризация творчества, сохранение  наследия и поиск утраченных работ и документов.  

Наш фонд посвящен наследию Александра Лабаса и Раисы Идельсон, художницы и поэтессы. Ее первым мужем был ее учитель Роберт Фальк, вторым — Александр Лабас. Свое место в искусстве Идельсон определяла как бы в тени гениев. Хотя она много лет преподавала живопись, свои работы считала недостойными, не хранила и раздаривала. Сейчас мы находим произведения Лабаса и Идельсон и в Израиле, и в Америке, и в Германии. Это долгий кропотливый процесс. С годами рвутся связи, теряются нити, умирают люди, остаются потомки, многие из которых не понимают, что за наследство им досталось. Годами мы ищем, выкупаем, привозим работы в Москву. Благодаря фонду многие формальные процедуры проходят легче.  

В 2020 году мы выпустили книгу «Безмолвный поэт Раиса Идельсон», собрав стихи Идельсон из нашего домашнего архива, у друзей и знакомых и их потомков по всему миру. Поиск вели десятки лет, собирали буквально по крупицам. Большая заслуга принадлежит  вдове Фалька, его Ангелине Васильевне Щекин-Кротовой, которая хранила бабушкины стихи, записанные на салфетках, и заставляла своих студентов их перепечатывать.

— Планирует ли фонд выпускать каталог-резоне Александра Лабаса?

Алиса Лабас: Нет. Я помогала Юлии Диденко делать дополнение к каталогу-резоне Роберта Фалька, которое вышло через 10 лет после каталога, и хорошо понимаю, работу какого масштаба ей и Дмитрию Сарабьянову пришлось проделать. На мой взгляд, сегодня собрать подобное издание Александра Лабаса практически невозможно. С Фальком удалось благодаря тому, что художник скрупулезно вел перечень своих работ. И Ангелина Васильевна Щекин-Кротова много лет работала с архивом художника. В нашей ситуации, когда наследие разделено, это невыполнимо. 

Но то, что с наследием Лабаса сегодня работают два фонда, на самом деле хорошо для  художника. Мы не конкурируем, но и не сотрудничаем. Но зрителю по сути до этого нет никакого дела. А то, что благодаря двум фондам проходим больше выставок Александра Лабаса, — безусловный плюс.