«Красная Африка»: документальный фильм об абсурдности советской пропаганды
«Красная Африка» начинается с хроникальных кадров. Собственно, из них она вся и состоит. Александр Марков, документалист и историк кино, не первый раз прибегает к такой стилистике, максимально дистанцируясь от предмета своего исследования. Отношение режиссера к событиям, смонтированным в этой ленте, считать не представляется возможным.
В течение полутора часов на экране кадры пропагандистских передач советского телевидения изредка перебиваются отрывками репортажей из Африки, снятыми советскими операторами, командированными на южный континент. Из короткого предисловия зритель, наблюдающий за этим из 2022 года, сможет узнать, что когда-то страны Африки были колониями «западных империалистов» — США, Великобритании, Франции и так далее, — а теперь, в 1960-е, многие из них получили независимость. Но разве может страна, едва обретающая самобытность, развиваться самостоятельно? Конечно, нет — ей нужен надежный товарищ, способный поддержать и защитить молодое государство.
Таким «товарищем» для множества стран Африки стал СССР. Как это часто бывает в политике, за красивым словом «дружба» стояло совсем не то, что под ним подразумевалось. Советский Союз и множество африканских стран установили даже не товарно-денежные, а по сути бартертные отношения. «Благодаря усилию советских инженеров мы заставим африканские недра отдать свои богатства», — сообщает закадровый голос в одном из репортажей.
В этом и крылась причина «дружбы» СССР и независимых африканских стран. На континенте всегда было много нефти, полезных ископаемых и алмазов, в которых был заинтересован Союз. В обмен (абсолютно не равнозначный, но это станет понятно куда позже) страна Советов предоставляла африканским народам достижения своей промышленности. Благодаря поставкам из СССР жизнь африканцев стала похожа на «выставку достижений народного хозяйства» — в Африку импортировали пылесосы, машины, фотоаппараты и многое другое.
Обмен происходил и в сфере образования: молодые жители Африки отправлялись учиться в Москву и Санкт-Петербург — получать знания, умения и навыки, которые можно применить, чтобы вернуться на родину и помочь в ее обустройстве. В «Красной Африке» есть момент, когда молодые африканцы с заметным акценом говорят на русском — представляются, называют свой курс и специальность, широко улыбаясь в камеру.
«Красная Африка», безусловно, увлекательный экскурс в историю взаимоотношений СССР и африканских стран. Причем хроника охватывает довольно широкий исторический промежуток — первая смонтированная нарезка датируется шестидесятыми, заключительная — из 1991-го. Но чего фильму отчаянно не хватает, так это хоть какой-нибудь авторской интерпретации. Примерно на середине просмотра картины возникает ощущение, что вы просто сидите на уроке истории в школе — преподаватель включил видео и вышел из класса, растворившись в темноте коридора. Зритель привык к тому, что кино, особенно документальное, транслирует определенную идею — но в фильме Маркова ее нет.
Пусть хроника — слепок времени, но вложить в монтажное кино замысел, который смогли бы считать зрители, — задача автора. Особенно когда между героями на экране есть такая большая временная и географическая дистанция. Сергей Лозница, например, тоже использует хронику из прошлого — в «Процессе» или «Прощании со Сталиным», но неизменно интерпретирует ее по-своему, не прячет свое режиссерское «я».
Из дня сегодняшнего «Красная Африка» выглядит смешным анахронизмом. Особенно когда вы понимаете, в каком состоянии те самые независимые африканские республики находятся сейчас (после 1991 года межгосударственное сотрудничество России и стран Африки было прервано практически полностью). Отношения СССР и стран Африки де-факто ничем не отличались от отношений империи и ее колоний — разве что обставлено это было иначе.
«Красная Африка» — вольно или невольно — подчеркивает абсурдность советской пропаганды. Глядя на хроникальные кадры спустя десятилетия, хочется смеяться и плакать над несостоятельностью пропаганды уже российской. Как в 1960-е, так и в 2020-е пропагандистские лозунги однобоки и разоблачают сами себя — документ эпохи становится политической сатирой.