Города, в которых современное искусство можно встретить повсюду — на главной площади, в спальном районе, на детской площадке или автобусной остановке, — производят впечатление более дружелюбных и демократичных. Почему же в России при проектировании и благоустройстве городской среды к художественным практикам прибегают не так часто, как хотелось бы? Продюсер Арт-парка «Никола-Ленивец» и совладелец одноименного бюро Юлия Бычкова объясняет, что стоит за производством паблик-арта, как искусство формирует идентичность места и кому это выгодно.
Невозможно представить себе Чикаго без Клауд-гейта Аниша Капура, Лондон без сменяющихся работ известных художников на Четвертом постаменте или Нью-Йорк без надписи LOVE Роберта Индианы. Даже если вы никогда не были в этих городах, вы скорее всего видели фотографии, где горожане спешат по своим делам мимо этих шедевров. Может даже показаться, что людям нет до них никакого дела. И еще может показаться, что эти произведения искусства здесь были всегда. Но чтобы добиться такого эффекта, когда паблик-арт становится неотъемлемой частью ДНК города, нужно приложить большие усилия, и, конечно, это должны быть консолидированные усилия множества стейкхолдеров.
Public Art Agency Sweden буквально превратила стокгольмское метро в музей современного искусства
В некоторых странах существуют организации, которые прицельно занимаются заказом паблик-арта у художников, его производством и установкой. Например, нью-йоркский Public Art Fund существует с 1977 года на деньги частных и корпоративных инвесторов, но пользуется поддержкой городской администрации. А аналогичная организация в Швеции — Public Art Agency Sweden — буквально превратила стокгольмское метро в музей современного искусства. Важно отметить, что глобальная цель таких фондов гораздо шире, чем просто наводнить город искусством. Все они направлены на развитие общественных пространств, или placemaking: то, что выглядит как создание комфортной городской среды, на самом деле философия, которая базируется на принципах демократизации всех сторон общественной жизни.
В России таких масштабных организаций пока что не существует, но недавно бюро «Никола-Ленивец» совместно с Москомархитектрурой попытались создать ее небольшой прототип: запустили открытый конкурс на создание объекта паблик-арта для Парка Горького. Принять участие могли не только художники и архитекторы, но и обычные горожане, которые чувствуют в себе творческий потенциал для создания художественной работы и активистский потенциал для изменения городской среды. Кстати, таких людей было довольно много, и по опыту работы в Выксе (в небольшом городе в Нижегородской области ежегодно, с 2011 года проходит крупный фестиваль городской культуры «Арт-Овраг» — Forbes Life) я знаю, что их проекты часто не уступают профессиональным ни по концептуализации, ни по форме. В пример можно привести работу «Бинарные часы» выксунца Андрея Матчина, которая стала композиционной доминантой одного из районов.
Именно активистский заряд — это то, чего часто не хватает профессиональным художникам, особенно когда их приглашают работать в какой-то малознакомый для них город. Одно из ключевых условий паблик-арта — это сайт-специфичность, то есть укорененность в местном контексте и стремление этот контекст поменять. Это не значит, что работа должна мимикрировать под окружающее пространство или как-то кардинально его изменить. Речь идет скорее о некой коммуникации, которую художник выстраивает с местом посредством своего произведения.
Мы периодически сталкивались либо с индифферентностью, либо с агрессией горожан в адрес тех или иных художественных работ
Когда мы с куратором Антоном Кочуркиным работали в Выксе, мы периодически сталкивались либо с индифферентностью, либо с агрессией горожан в адрес тех или иных художественных работ. Это нормально, ведь искусство не может нравиться всем. Но, с другой стороны, мы трактовали это как знак того, что принцип сайт-специфичности недостаточно проявлен. Одной из наших задач было это усилить, поэтому мы предоставляли художникам возможность подольше пожить в городе и получше его узнать, а также активно подключали горожан к принятию решений. Например, перед тем как начать благоустройство сквера на улице Пирогова, приглашенное нами бюро «Дружба» провело несколько сессий соучастного проектирования, где жители не просто голосовали за то или иное архитектурное решение, но размышляли о будущем и ценностях, которые они разделяют и хотят сохранить. Таким образом, к моменту, когда в сквере появилась работа Романа Ермакова, жители уже идентифицировали и с самим объектом, и с той философией, которую они сами в него вложили.
Другой выксунский пример — это работа Тимофея Ради «Все это не сон». На фотографиях она выглядит просто как световая инсталляция среди деревьев, но когда вы физически оказываетесь в этом месте и узнаете контекст, вы понимаете, что работа одновременно решает и вполне утилитарную задачу — она подсвечивает темный лесопарк, который соединяет два жилых района. Это как раз тот случай, когда интересы нескольких стейкхолдеров совпали: у этой работы есть бесспорная художественная ценность и признание профессиональным сообществом, что было важно и для Фонда «ОМК-Участие», и для нас, и для автора, и одобрение горожан, что было важно для городской администрации. Мы разработали подробное руководство по эксплуатации, чтобы город мог не только поставить эту инсталляцию на баланс, но и выдать коммунальным службам инструкцию, как за ней следить, — это довольно специальные компетенции, которых у них обычно нет.
В этом смысле удачное место для паблик-арта — это парк. В Москве парки подчиняются ведомству «Мосгорпарк» городского Департамента культуры, которое в силу своей специфики более открыто к разного рода спецпроектам, в том числе к коллаборациям с частным бизнесом. Поэтому именно на территории парка мы решились на эксперимент — открытый конкурс совместно с Москомархитектурой. Кроме того, посетители парков (и Парка Горького особенно) тоже более открыты к экспериментам, чем случайные прохожие где-то еще в городе. В конкурсе победил проект «Облако мысли» архитектурного бюро АПЕКС — небольшой интерактивный павильон, так что у зрителя не получится остаться пассивным наблюдателем. Благодаря LED-подсветке павильон будет меняться как внешне, так и концептуально, превращаясь из медитативной комнаты для созерцания в динамичное и мотивирующее пространство. Кажется, это пространство-трансформер учитывает интересы и тех, кто проводит спокойный выходной на природе без телефона, и тех, кто, наоборот, ищет яркие впечатления и контент для инстаграма.
Казалось бы, установить объект искусства на Красной площади должно быть сложнее, чем в спальном районе
Несмотря на то, что новые объекты паблик-арта в уже упомянутой Выксе появлялись ежегодно к фестивалю «Арт-Овраг», они не носили фестивальный, то есть временный, характер — и это важно отметить, ведь Москве и других крупных городах появление искусства в городском пространстве чаще всего возможно лишь на временных условиях. Например, наш самый крупный проект в Москве — выставка паблик-арта «Красный сад» на Красной площади. Казалось бы, установить объект искусства в таком месте должно быть сложнее, чем в спальном районе, но на деле потребовалось согласование только с ФСО (для сравнения, для реализации проектов в других местах в Москве требуется согласование с Департаментом культуры, Москомархитектурой и Министерством коммунального хозяйства). Проект был профинансирован большой девелоперской компанией и ГУМом.
«Красный сад» также стал одним из наших самых успешных проектов с точки зрения внимания аудитории. В целом, зрители паблик-арта, в отличие от зрителей в музее или галерее, это всегда люди случайные и чаще всего не подготовленные к восприятию современного искусства. И существует страх, что неподготовленный зритель скорее всего будет настроен скептически. Но «Красный сад» стал подтверждением того, что это народный скепсис по отношению к современному искусству — это миф. Люди очень открыто и активно взаимодействовали с работами.
Думаю, увидеть эту открытость зрителей к современному искусству было важно не только нам, но и частным коллекционерам. Мы часто работаем с людьми, которые хотят инвестировать средства в работы паблик-арта, одновременно вкладываясь и в развитие городского пространства. Например, Александр Лебедев занимается развитием Алушты, и искусство — один из действенных инструментов для этого. Несмотря на то, что горожане по объективным причинам не участвуют в выборе работ, мы прикладываем довольно много усилий, чтобы преодолеть скепсис, который, на самом деле, чаще всего связан просто с незнанием. Фестивали, образовательные программы, арт-резиденции, — существует множество способ наладить коммуникацию между всеми заинтересованными лицами.
Пока что паблик-арт в России может в основном рассчитывать на частные инвестиции, что оставляет за такими произведениями искусства статус частной собственности. Но, хочется надеятся, что и у нас появится некоммерческая организация, которая будет пользоваться поддержкой администрации и отбирать для города лучшее современное искусство. Развитие паблик-арта открывает возможности для художников, частных инвесторов, горожан, а также для туристической экономики и бизнеса. А кроме этот оно формирует социокультурную среду, а значит и городскую идентичность.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора