Учить и любить: каким мы запомним режиссера Сергея Соловьева

Про Сергея Александровича Соловьева, он же САС — этой аббревиатурой его называли коллеги, друзья и ученики, — принято говорить как про одного из самых ярких и неординарных авторов нашего кино. Сам бы он на это возразил, что «кино в наше время делают только жлобы и халтурщики» — это одна из его многочисленных крылатых фраз, цитат, которые он выдавал экспромтом на лекциях во ВГИКе. Их за ним старательно записывали студенты его актерско-режиссерской мастерской, которую он вместе с Валерием Рубинчиком возглавлял с 1986 года. Учить и любить людей было его главным призванием и талантом. Как говорил советский и российский режиссер Андрей Эшпай, тоже преподающий во ВГИКе, «Соловьев был всепримиряющий человек». 

Все фильмы Соловьева наполнены огромной радостью жизни, они экстравагантны и узнаваемы с первого взгляда. Его жизнь в некотором роде тоже была похожа на фильм. О ее первой части — детстве — режиссер подробно рассказывал в интервью радио «Свобода». Отец, офицер НКВД Александр Соловьев, после окончания войны был командирован в Северную Корею вместе с семьей, чтобы «усадить на трон» бывшего партизана, воевавшего в рядах Красной армии на территории Маньчжурии, капитана Ким Ир Сена, который позже станет главой КНДР. До шести лет маленький Сергей жил «в японском доме из шелка, в вишневом саду». Там же Соловьев подрался с Ким Чен Иром, который позже сменил своего отца на посту главы государства — и с тех пор въезд российскому режиссеру в Северную Корею стал закрыт. 

С Азией, впрочем, Соловьев все равно был связан крепкими узами. В 1970-х годах в СССР проснулся интерес к загадочной стране Японии, вышли советско-японские фильмы «Москва, любовь моя» Александра Митты и «Дерсу Узала» Акиры Куросавы. Соловьев тоже попал в тренд — в 1977 году он снял «Мелодии белой ночи», мелодраму о любви ленинградского композитора и киотской пианистки, нежную и невесомую. Такими были многие его фильмы: тонкие и чувственные, удивительно поэтичные и при этом злободневные. Особняком тут стоит, конечно же, «Асса» — главный фильм, по которому до сих пор знают и помнят режиссера. История об отношениях молодого рок-музыканта Бананана и медсестры Алики, любовницы криминального авторитета Крымова, интересна уже тем, что это своего рода фильм-перегородка, обозначавший окончательную и бесповоротную смену настроений в советском перестроечном обществе. Соловьев смог удивительно точно передать царившее в душах молодых людей желание ломать привычные рамки, пусть даже с риском.

Это делал и сам режиссер: например, организовывал рок-концерты, сопровождавшие премьеру «Ассы». Такой пиар для пусть позднего, но все еще СССР, был чем-то из ряда вон выходящим. Он вообще включал в свои фильмы все, что считал нужным, важным и актуальным, — и оно удивительным образом приживалось. В той же «Ассе», например, впервые на экране появились картины и арт-объекты художника-нонконформиста Тимура Новикова. В одном из последних фильмов Соловьева «Ке-ды» (2016) принял участие Баста — тоже в некотором роде рок-звезда поколения первых айфонов. 

После «Ассы» у Соловьева явных коммерческих успехов не было, но он всё равно продолжал работать: снимал на Гоа, ставил спектакли в собственном театре, устраивал фотовыставки и, конечно, воспитывал новые кадры для российской киноиндустрии. Каждые пять лет, вплоть до самой своей смерти, Соловьев набирал мастерскую, выпуская ярких и самобытных учеников. От Рашида Нугманова, режиссера «Иглы» и прародителя казахской «новой волны» (кстати, в Казахстане Соловьев снял свой, возможно, самый недооцененный фильм, «Чужая белая и рябой»), до молодых дарований — например, актрисы Ян Гэ и режиссеров Анны Меликян, Егора Баранова, Софьи Карпуниной.

Соловьев был большим художником, создававшим собственную вселенную, где каждый мог найти себе уголок по душе. Делая отсылки к своим же фильмам, выстраивая трилогии и связывая истории в единое полотно, он будто формировал свою «Человеческую комедию». Сам он говорил: «Искусство отличается от неискусства всем, но чем именно, объяснить нельзя».