«Французский вестник» Уэса Андерсона: безупречная картина не для всех
Три года назад в историческом музее Вены прошла выставка, где режиссер Уэс Андерсон выступил куратором. Вместе со своей супругой, писательницей и иллюстратором Джуман Малуф он отобрал для экспозиции более 400 предметов из всех 14 исторических коллекций музея. Среди них — египетские, греческие и римские древности, картины старых мастеров, отобранные из Кунсткамеры и Императорской сокровищницы, предметы из Императорской оружейной палаты, коллекции монет и коллекции исторических музыкальных инструментов. Еще никогда Уэс Андерсон, человек в рыжем вельветовом пиджаке, не был так близок к персонажам своих фильмов. Вскоре после открытия выставки было объявлено, что режиссер снимает новую картину –— «Французский вестник». В ней он, можно сказать, тоже выступил куратором — и заодно воплотил свою страсть к коллекционированию. Картина должна была выйти летом 2020-го, из-за пандемии коронавируса премьеру неоднократно переносили и впервые показали только летом 2021-го, на Каннском кинофестивале. Наконец, фильм выходит в прокат в России.
Действие в новом фильме разворачивается в вымышленном французском городке Эннуи-сюр-Блазе (что можно примерно перевести как «боль и тоска»). На дворе — 1960-е. Внезапно умирает Артур Ховитцер-младший (Билл Мюррей) – главный редактор французской редакции вымышленной американской газеты «Либерти. Канзас ивнинг сан». После своей смерти он завещает закрыть журнал «Французский вестник», который был приложением газеты, но выпустить последний номер, состоящий из трех важных текстов, пролога и эпилога. В прологе персонаж Оуэна Уилсона, опытный репортер в берете, совершает велосипедную прогулку по Эннуи-сюр-Блазе, ошарашивая зрителя статистическими фактами об этом тихом городке (например, сколько трупов каждую неделю вылавливают из местной реки). И после этого картина переходит к более основательным сюжетам.
Герои первой статьи — кураторы, художники и коллекционеры. Арт-журналистка Беренсен (Тильда Суинтон) рассказывает о романе тюремного заключенного Моисея Розенталера (Бенисио дель Торо) и его надзирательницы Симоны (Леа Сейду). Яростный и психически нестабильный убийца Розенталер оказался великим художником-абстракционистом, в своих работах он вдохновляется обнаженной Симоной, которая позирует ему тут же, в тюрьме. Изящный коллекционер Жюльен Кадацио (Эдриан Броуди), отбывающий срок за неуплату налогов, увидев картины Розенталера, тут же захотел их приобрести. Теперь ему предстоит проворачивать махинации с произведениями искусства тюремного заключенного, что не очень-то просто делать.
Вторая статья посвящена студенческим бунтам и молодому активисту Дзеффирелли (Тимоти Шаламе). Его берет в оборот опытная политическая журналистка Люсинда Кременц (Фрэнсис Макдорманд), лишающая героя девственности. Это очень не нравится другой юной активистке в исполнении Лины Кудри, которая тоже имеет виды на Дзеффирелли. Студенческие же протесты начались из-за того, чтобы предоставить юношам свободный вход в женское общежитие. Эти события явно вдохновлены студенческой революцией в Париже в мае 1968-го, и причина экранных бунтов недалеко ушла от исторической. В этой, преимущественно, черно-белой части Андерсон использует множество цитат и отсылок, косплея «Мужское-Женское» Годара, «400 ударов» Трюффо и даже «Дурную кровь» Леоса Каракса (когда Шаламе и Кудри уезжают в ночь на мотоцикле). Эта глава — настоящая дань любви французской новой волне, и, пожалуй, главная причина, по которой затевался весь фильм.
В третьем эпизоде, наименее удачном с художественной точки зрения, но наиболее политически остром, повар-полисмен Нескаффье (Стив Парк) дает кулинарные уроки, готовя изысканный ужин комиссару полиции (Матье Амальрик). Но все удовольствие от ужина пропадает, когда в результате войны банд похищают сына комиссара. Все отделение мобилизуется на поимку похитителей мальчика. Эту историю рассказывает в телевизионном ток-шоу Робак Райт (Джеффри Райт), репортер-гомосексуал, отправленный на ссылку в Эннуи. В этой части «Вестника» есть анимационная вставка и отсылки к фильма Жака Тати. Кроме того, в третьей «статье» можно увидеть и очень личное высказывание режиссера о гангстерских разборках, полицейской коррупции и преследованиях за гомосексуальность. Разбавляет драматизм похожий на актера Евстигнеева Кристоф Вальц. Также комедийного баланса сюжету придает изобилие кадров выпечки, эклеров, тортов и пирожных. Ведь еда — это одна из главных медийных тем, волнующих французов.
Не секрет, что Уэс Андерсон посвятил фильм своему любимому американскому журналу «Нью-Йоркер» (The New Yorker), задумав создать «любовное послание журналистам». В Каннах, где прошла премьера фильма, работу приняли двояко — одни критики радовались возвращению режиссера, но многие сообщили в своих рецензиях, что Андерсон в очередной раз повторяется.
Между тем, во «Французском вестнике» автор «Бутылочной ракеты» и «Поезда на Дарджилинг» оказался на пике своего авторского стиля. Андерсон использует как свой любимый прием — симметрию кадра, так и многие другие — полиэкран, черно-белый формат, анимацию. А также ломает «четвертую стену», когда персонажи обращаются непосредственно в камеру, к зрителю. В этот раз Андерсону удалось сделать фильм одновременно статичным ( за счет любовно выстроенных декораций в городе Ангулеме, где снимался фильм) и суперподвижным — возможно, от мельтешения персонажей в кадре у кого-то из зрителей заболит голова.
Главный промах режиссера не в перенасыщенности кадра и повторении старых приемов. С точки зрения международного проката проблема фильма в том, что не все так хорошо знакомы с журналом «Нью-Йоркер». Не все зрители — в том числе в России — могут разгадать прототипов героев, а также в должной мере оценить тот размах, с которым Андерсон подходил к созданию своих глав-статей. Так, фигура Артура Ховитцера списана с двух человек, которые основали “Нью-Йоркер” — Гарольда Росса и Уиллема Шона. Как и Росс, Ховитцер родом из Канзаса. А персонаж Робак Райт, хоть и напоминает Джеймса Болдуина манерами речи и языком тела, все же похож на одного из известных контрибьюторов «Нью-Йоркера — статья, которую Райт пишет для «Французского вестника», напоминает тексты журналиста А.Дж. Либлинга, который тоже мог бы совершить подобную экскурсию в загадочные сферы французской кулинарии.
При этом, «Нью-Йоркер» — безусловно, столп американской журналистики, на котором выросло не одно поколение интеллектуалов. Не удивительно, что Андерсон вдохновился этим изданием. Будучи литературно-центристским режиссером, опирающимся то на наследие Роальда Даля («Бесподобный мистер Фокс»), то на произведения Стефана Цвейга («Гранд-отель «Будапешт»»), Андерсон создал целую вселенную, населенную журналистами, редакторами и репортерами. Как истинный коллекционер, он собрал воедино вереницу маленьких зарисовок и «широко известных в узком кругу» людей, которые вместе создают большую историю. И в этом превзошел весь свой предыдущий опыт. К сожалению, масштаб «Французского вестника» работает в большей степени для американского интеллектуального зрителя и не может быть по достоинству оценен широким зрителем. Обычному москвичу, пришедшему на фильм любимого автора, остается наслаждаться стилистически безупречной картиной — что, в общем-то, уже достойная причина посмотреть этот фильм.