Слоновий беби-бум и рост львиных прайдов: как туристы спасают диких животных Африки

Звери и люди

«Мне показалось, что от моего выстрела лев подскочил в воздух и приземлился на сложенные лапы. Я стояла в траве, тяжело дыша и чувствуя себя всесильной, как всегда бывает после удачного выстрела». Если бы главный бестселлер о Кении «Из Африки», написанный в прошлом веке датской писательницей Карен Бликсен, вышел в свет сегодня, скандал был бы неминуем. Но еще сто лет назад расстрелы животных в Восточной Африке были будничным делом. Под возгласы «три выстрела — два льва» животных убивали приезжие европейские охотники-аристократы, а наемные киллеры, прореживающие стада и львиные прайды, получали контракты на убийства нескольких тысяч копытных и десятков кошачьих. Повесить в особняке рога редкой антилопы, положить шкуру леопарда перед камином считалось шиком.

Охотничьи забавы и безответственное отношение к природным ресурсам привели к тому, что за 100 лет Кения потеряла почти 70% своего биоразнообразия. К XXI веку львы вымерли в 26 африканских странах, от полумиллиона особей в дикой природе осталось около 20 000 по всей Африке. Исследования показывают, что генетическое разнообразие африканских львов уменьшилось на 15% за последние 100 лет: охотники предпочитали убивать красивых и больших альфа-самцов, с шикарными гривами и большими лапами. Сегодня в Кении, по официальным оценкам, обитает всего около 2500 львов. Это на пятьсот кошачьих больше, чем насчитали в 2000 году, и почти все они живут в охраняемых зонах.

Трофейную охоту в Кении запретили в 1977 году как варварский пережиток колониальной эпохи. Власти страны не выдают лицензий на отстрел животных, как, например, по-прежнему происходит в соседней Танзании, Зимбабве или Намибии.

В Кении разрешены только фотоохота и сафари. Парадоксально, но запрет на трофейную охоту привел к тому, что популяции многих животных за первые десять лет сильно сократились. В совокупности после запрета Кения потеряла от 70% до 80% популяции диких животных, и не только хищников, но и таких, как импала, водяной козел, бородавочник и антилопа Канна. Даже жирафов за последние три десятилетия стало меньше на 40%. Ответ прост: когда ушли легальные охотники, страну наводнили браконьеры. Они с завидной регулярностью поставляли рога носорогов на азиатский рынок, где порошок из перетертых рогов раскупали богатые покупатели, страдающие от эректильной дисфункции( (исследования, доказывающие, что импотенция не лечится рогами носорога, на рынке никак не отразились). Слоновую кость отправляли в Европу, где из бивней вырезали сувениры. После резни слонов в 2012 году штрафы в Кении подняли до $200 000.

Туристы вместо полиции

В 1960-х годах Кения была домом приблизительно для 20 000 черных носорогов, но всего два десятилетия браконьерство сократило популяцию до менее 300 особей. К 2020 году их насчитывается 1739, включая белых носорогов, но для предупреждения вымирания видов численность нужно довести до 2000 особей. Большинство носорогов обитают на плато Лайкипиа. Всего пара десятков носорогов живут в популярном заповеднике Масаи-Мара, и к каждому животному здесь приставлены патрули. Рейнджеры ежедневно наблюдают за жизнью носорогов, ведут учет и пишут отчеты. Жизнь животных еще никогда не была такой публичной, о каждом из них исследователи знают все — что предпочитают, как спят, как носят беременности, с кем водят дружбу. Истории в подробностях рассказывают туристам. Одна из самых популярных — о самке по имени Мэри, что любила пастись со стадом буйволов, безответно влюбилась, сбежала от неразделенной любви на другой конец парка, где и встретила отца своих шестерых детей.

Другая история — о знаменитом льве по прозвищу «Лицо со шрамом» (Scarface), который правил несколькими прайдами и стал героем множества документальных лент о дикой природе.

Заповедник Масаи-Мара — все еще одно из лучших мест на планете для сафари. Здесь можно без труда увидеть большую африканскую пятерку — леопарда, льва, буйвола, слона и носорога. И, конечно, великую миграцию антилоп гну, идущих из Серенгети в Масаи-Мара в поисках пищи с июля по октябрь. Ради этого зрелища в Великую Рифтовую долину в год едут 200 000 любителей дикой природы. Общая численность диких животных в Масаи-Мара достигает 40 000 особей. Мрачные цифры статистики здесь кажутся выдуманными. Глядя из внедорожника на пасущихся на равнине стада антилоп и газелей, мирно спящих львов, объедающих кроны деревьев жирафов, медленно идущих по своим делам слонов, сложно поверить, что им что-то угрожает.

Но глазу туриста не заметны детали, которые беспокоят власти. Пандемия принесла новые проблемы: кризис туристической отрасли привел к тому, что вдвое выросло браконьерство «мяса диких животных» — зебр и жирафов. Браконьерство проникло и на территории самых популярных парков страны. Сельским жителям, потерявшим работу в туризме, не хватает денег, они начали продавать свой скот и охотиться. Пандемия почти свела на нет усилия по борьбе с браконьерством. Ведь сотни туристов, рассматривающих буш, отпугивали преступников. Именно поэтому кенийские власти поспешили открыть страну для туристов.

База данных ДНК носорогов и
слонов

К 2019 году в страну ежегодно прибывали почти 2 млн туристов, которые посещали самые известные парки и заповедники только ради наблюдения за животными в бинокли. Туризм составлял примерно десятую часть экономики Кении. В 2020 году сафари принесло почти $4,2 млрд в государственную казну, вдвое меньше, чем в 2019 году. Эти деньги важны для сохранения видов, из них финансируется работа национальных парков, идет обучение рейнджеров, борьба с браконьерами и внедрение новых технологий. Служба охраны дикой природы Кении KWS создала судебно-медицинскую лабораторию с генетической базой данных ДНК носорогов и слонов.

Власти создали системы мониторинга, внедрили новые технологии слежения за животными и браконьерами. В 2021 году KWS устроила масштабную перепись всей живности в 58 национальных и общественных парках Кении. Все это принесло свои плоды. Численность слонов с 2018 года увеличилась на 12%, сегодня на территории Кении их 36 280 (для сравнения, в 1989 году насчитывалось 16 000). Но на всем Африканском континенте картина не такая радужная. Браконьерство оказало разрушительное воздействие на популяцию слонов. В середине прошлого века в Африке жили 1,3 млн слонов, сегодня с трудом насчитывают 500 000, а в дикой природе и вовсе живет всего около 30 000 особей. Впрочем, хорошие новости во времена пандемийного затишья тоже были. У слонов случился беби-бум, в стадах родилось почти 200 малышей. А в прошлом году в Кении не было зарегистрировано ни одного случая охоты на носорогов.

Люди и звери

Браконьерство — не единственная угроза для диких животных. Изменение климата, сокращение среды обитания из-за обширного землепользования — вот лишь некоторые из проблем, которые нужно решать. Животных убивают новые дороги, поля, линии электропередач, вырубка лесов, быстро растущие поселения. Звери не могут добраться до воды и пищи. Охраняемые парки, где обитает большинство африканских животных, занимают всего лишь 8% территории страны. За сто лет охраняемые территории Кении сократились на 91%. Животным не хватает пространства для жизни. Их становится все меньше. А людей все больше. Статистика неумолима: когда количество людей на квадратный километр превышает двадцать человек, численность животных резко уменьшается.

Население Кении за последние сто лет увеличилось с 2,65 млн человек в 1920 году до 53,77 млн к 2020 году. Найроби из стихийного поселения, возникшего на месте остановки строительства железной дороги из Момбасы в Уганду, вырос до мегаполиса, где сегодня живет почти 9,35 млн человек. Еще в 1970-х Найроби был городом с населением в 500 000 жителей, сразу за его пределами можно было встретить голодных львов и стада буйволов. Кения стала шестой в списке стран Африки по росту населения, но и эти темпы считались одними из самых высоких в мире, после обретения независимости можно говорить о пятикратном увеличении населения в стране.

Городская среда не успевала за стремительной индустриализацией. Найроби по-прежнему застраивается хаотично, не решены транспортные проблемы. Город увеличивается в основном за счет трущоб, площадь которых превосходит по размерам многие европейские столицы в 50 раз.

Кенийцы тянутся на учебу и заработки в столицу. По самым скромным подсчетам, к 2050 году в Найроби и другие крупные города Кении переедет половина населения страны. По оценкам ООН, к этому году в Кении будут проживать 95 млн человек. Через 30 лет ожидаемый рост населения в Африке в целом перейдет отметку в 2 млрд человек.

В 1970-х годах Кения жила наследием Британии. Колонизаторы разделяли и властвовали. С целью контроля населения создавались этнические общины, поощрялись племенные различия. Долгие годы общество формировалось четко по этническому признаку, в Кении официально живут представители 44 племен. Большинство из них — кикуйю — 17%, 14% — лухья, 10% — луо. Масаев, которых в мире идентифицируют чаще других, — всего 1,8%.

В независимой стране бывшие президенты также следовали собственным этническим предпочтениям. Джомо Кеньятта большую часть земель отдал элите кикуйю, Мои вел политику «племенной лояльности», которая обогащала определенные социальные группы.

За последние десятилетия урбанизация настолько изменила Кению в целом, что начался процесс изменения идентичности многих племен. Этнические племенные различия в столице и крупных городах стали неуловимы — кенийцы оставили в своих селах шкуры животных, яркие пледы и украшения из бисера и рогов, аутентичные головные уборы. Одним из ярких примеров тенденции стала начальная школа: с начала 2000-х годов в государственные учреждения перестали зачислять детей с тоннелями в мочках. Так традиционные племена перестали прокалывать уши детям, чтобы дать им образование.

Но туристам, приезжающим в национальные парки на сафари, заглядывающим в гости в деревни масаев и самбуру, показывают, как добывать огонь и доить коров. Большинство из таких поселений живут только туризмом. Вход в деревню и снимки с яркими местными жителями стоят денег, туристам продают украшения и пледы, демонстрируют глинобитные дома, угощают свежей коровьей кровью — традиционным напитком масаев и устраивают небольшие концерты с прыжками, танцами и песнями. И хотя большую часть представленного уже можно назвать тематическим этношоу, оно в какой-то мере еще хранит культурное наследие того или иного племени.

Цивилизация меняет ход истории, внешний облик коренных жителей и влияет на популяцию диких животных. Пример Кении показывает, что воссоединение человека и природы дает вполне ощутимую выгоду. И новое поколение будет иметь шанс побывать в «великом резервуаре дикой природы» и все еще увидеть африканские пасторали с пасущимися жирафами под зонтичными деревьями или, если повезет, драмы, разыгрывающиеся во время великой миграции на реке Мара.