Семена империй: как мускатный орех и гвоздика заманили Колумба в путешествие

«Съедобная история человечества» Тома Стендейджа — это захватывающее гастрономическое путешествие, которое поможет перенестись в прошлое земледелия, понять настоящее пищевой промышленности и заглянуть в будущее человечества, чье выживание может зависеть от нескольких семян. Книга будет интересна всем, кто увлекается кулинарией, историей и хочет понять, как то, что лежит у нас на тарелке, меняет мир. С разрешения издательства «ХлебСоль» Forbes Life публикует главу из книги, посвященную поиску драгоценных специй во времена Великих географических открытий.

«Я верю, что нашел ревень и корицу»

В июне 1474 г. Паоло Тосканелли, выдающийся италь­янский астроном и космограф, обратился с письмом к португальскому двору, находившемуся в Лиссабо­не, с изложением необычной теории. Он был уверен, что самый быстрый путь из Европы в Индию, в «зем­лю специй», — движение на запад, а не на юг и восток вокруг Африки. «И не удивляйтесь, когда я говорю, что специи растут в землях к западу, хотя мы обычно говорим на востоке», — писал он. Тосканелли изложил сведения о богатствах Востока, в значительной степе­ни заимствуя описания Марко Поло, и включил в свое послание навигационную карту, указывающую острова Сипанго (Япония) и Антилия в Атлантическом океане на пути в Катай (Китай). Расстояние до них он оценил в 6500 миль к западу Европы. «Эта страна богаче любой другой, еще не обнаруженной, и может принести боль­шую прибыль и много ценных вещей, золото и серебро, драгоценные камни и всевозможные специи в больших количествах», – утверждал он. Португальский двор проигнорировал совет Тосканелли, но о нем услышал генуэзский моряк Христофор Колумб, живший в то время в Лиссабоне. Более того, он получил копию пись­ма, возможно, от самого Тосканелли.

Колумб, как и Тосканелли, был убежден, что плава­ние на запад было самым быстрым маршрутом в Индию. Он потратил годы на выполнение расчетов, составление карт, на сбор материалов, которые бы поддержали эту идею. В своей работе он опирался на выводы таких ав­торитетов, как Птолемей и Страбон, а вдохновение чер­пал у французского ученого XIV в. Пьера д’Айли, чье «Описание мира» подтверждало, что для путешествия из Испании в Индию, если плыть на запад, потребуется всего несколько дней. Дополнительный вес теории Ко­лумба придавала поддержка Тосканелли, одного из са­ мых уважаемых космографов своего времени.

Опираясь на расчеты Птолемея, который переоце­нил размер Евразии и, напротив, недооценил окруж­ность Земли, а также пользуясь расчетами других ав­торитетов, Колумб пришел к выводу, что Земля была еще меньше, а Евразия даже больше, чем предполагал Птолемей, а значит, и размеры океана были завышены. Оценку окружности Земли он заимствовал у Аль­Фер­ гани, мусульманского географа. Однако он не учел раз­ницу между арабскими и римскими милями и в итоге получил результат на 25 % меньше реального. Затем он использовал очень завышенные данные о размере Евразии Марина Тирского (древнегреческий географ, картограф и математик; считается основателем матема­тической картографии. – Прим. перев.). Кроме того, он воспользовался отчетами Марко Поло о Сипанго (Япония), где сообщалось, что это большой остров размером в сотни миль у восточного побережья Китая. Это еще сократило длину морского пути, который ему нужно было преодолеть. По расчетам Колумба, расстояние от Канарских островов (у западного побережья Африки) до Японии составляло чуть более двух тысяч миль, то есть менее четверти истинного расстояния.

Получить поддержку экспедиции, предложенной Ко­лумбом, оказалось, однако, трудно. Как иногда говорят, группа экспертов, назначенных в 1480­х гг. португаль­ским и испанским дворами для оценки предложения Ко­лумба, не согласилась с его утверждениями, что Земля была сферой. Но причина крылась не в этом. Проблема заключалась в том, что его расчеты выглядели подозри­тельно, особенно в части ссылок на доказательства от Марко Поло, чья книга, описывающая его путешествия по Востоку, уже в то время считалась фикцией. В любом случае, Португалия проводила свою собственную про­ грамму разведки на западном побережье Африки и не хотела отказываться от нее (вот почему письмо Тоска­нелли также не нашло ответа двора). Итак, обе группы экспертов сказали «нет». Но судьба Колумба изменилась, когда король Фердинанд и королева Изабелла, вдохнов­ленные свежей победой в Гранаде, последнем мусульман­ском оплоте в Испании, решили поддержать его в конце концов. Колумб, возможно, развеял их сомнения тем, что будущие доходы от его экспедиции могли бы про­ финансировать кампанию по отвоеванию Иерусалима. Он, безусловно, представил свое путешествие как абсолютно коммерческое предприятие, а также подписал документы, определяющие условия экспедиции, по ко­торым получал «десятую часть золота, серебра, жемчуга, драгоценных камней, специй» и другие товары, произве­денные или полученные бартером и добычей полезных ископаемых в рамках этих территорий.

Его три корабля направились на запад от Канарских островов 6 сентября 1492 г. После тревожного путе­шествия 12 октября команда увидела землю. Как толь­ко земля была замечена, Колумб решил, что богатство в его руках. В его журнале неоднократно упоминается «золото и специи» и подробно рассказывается о попыт­ках заставить местных жителей рассказать, где их най­ти. «Я был внимателен и старался выяснить, было ли там золото», – написал он в своем журнале 13 октября после встречи с группой аборигенов. Через две недели после прибытия, посетив несколько островов, которые он принял за те 7459 островов, лежащих, согласно опи­санию Марко Поло, вдоль восточного побережья Китая, он записал в своем журнале: «Я хотел отправиться се­годня на остров Куба... я считаю, что он богат специя­ ми». Колумб не смог найти специи на Кубе, но ему ска­зали, что корицу и золото можно найти на юго-­востоке. К середине ноября он все еще верил в это и писал в сво­ем журнале, что «без сомнения есть в этих землях очень большое количество золота... камни, драгоценные жем­чужины и бесконечные пряности». В декабре Колумб встал у острова, который он назвал Эспаньола (Гаити), и записал, что он мог видеть на берегу «рощу с деревья­ ми тысячи видов с большим количеством фруктов. Счи­тается, что это специи и мускатные орехи».

Учитывая, что Колумб общался с местными жителя­ми на языке жестов, он мог интерпретировать их зна­ки практически любым образом. Точно так же можно было придумать несколько правдоподобных объясне­ний, почему он не мог найти какие-­либо специи. Может, это был не тот сезон; его люди не знали, как правильно собирать и хранить урожай, и, конечно, европейцы не знали, как специи выглядели в дикой природе. «То, что я не знаю ничего об этих продуктах, это величайшая пе­чаль в мире, потому что я вижу тысячи видов деревьев, каждый со своей особой чертой, а также тысячи видов трав с их цветами; и я пока не знаю ни одного из них», – писал Колумб.

Кроме того, ему просто не везло, о чем он записал в журнале. Например, один из членов его команды ска­зал, что нашел мастичные деревья, но, к сожалению, по­терял образец по дороге. Другой, как выяснилось, обна­ружил ревень, но не мог его выкопать, так как у него не было лопаты.

В обратный путь, в Испанию, Колумб отправился 4 января 1493 г., выторговав у местных жителей неболь­шое количество золота. Он также привез образцы того, что он считал специями. После трудного путешествия он вернулся в Испанию в марте 1493 г. Его официаль­ное письмо Фердинанду и Изабелле, сообщающее о его открытиях, стало бестселлером в Европе. К концу того же года вышло одиннадцать изданий этого письма. Он описал экзотические острова с высокими горами, стран­ных птиц и новые виды фруктов. На острове Эспань­ола, писал Колумб, «есть много пряностей и большие золотые рудники и другие металлы». Он объяснил, что доставка богатств в этих новых землях может начать­ся сразу: «Я дам их величествам специи и хлопка сразу и столько, сколько они закажут, и столько алоэ, сколько они прикажут отправить; и рабов столько, сколько они прикажут взять, и все они будут идолопоклонниками. И я верю, что нашел ревень и корицу».

Судя по торжествующему тону его письма, казалось, что Колумб достиг своей цели и нашел новый путь к богатствам Востока. Хотя острова, которые он посе­тил, не соответствовали описаниям Китая и Японии от Марко Поло, он был уверен, что материк рядом. Что может быть лучшим доказательством, чем присутствие корицы и ревеня, которые, как было известно, пришли из Индии? Но мнения при испанском дворе раздели­лись. Веточки, которые были, как утверждал Колумб, корицей, не пахли и, вероятно, испортились во время обратного похода. Его другие образцы специй также не впечатлили, да и золота он привез немного. Скептики пришли к выводу, что ничего заслуживающего внима­ния он не нашел, разве что несколько новых островов в Атлантике. Но Колумб утверждал, что он подошел очень близко к источнику золота, и потому была снаря­жена вторая большая экспедиция.

Эта экспедиция только закрепила путаницу вокруг наличия специй. В 1494 г. в письме из Эспаньолы домой в Севилью доктор экспедиции Колумба Диего Альва­рес Чанка объяснил ситуацию. «Есть несколько деревь­ев, которые, я думаю, похожи на мускатные орехи, но не плодоносят в настоящее время. Я говорю «думаю», потому что запах и вкус коры напоминает мускатные орехи, – писал он. – Я видел корень имбиря, который индиец привязал к шее. Есть также алоэ: это не тот вид, который до сих пор видели в нашей стране, но я не со­мневаюсь, что он имеет лекарственную ценность. Есть также очень хорошая мастика». Ничего этого не было на самом деле, но испанцы очень хотели, чтобы было. «Су­ществует также вид корицы; она, правда, не так хороша, как то, что известно дома, – писал Чанка. – Мы не знаем это, пото­му что у нас нет знаний о том, когда и как это нужно соби­ рать, или земля здесь просто не производит лучшие образцы».

Колумб бросился в разведку, надеясь показать, что он нашел азиатский материк. Он утверж­дал, что обнаружил следы гри­фонов, и думал, что существует сходство между местными то­понимами и названиями, кото­рые упоминал Марко Поло. В какой-­то момент он обязал каждого моряка дать клятву, что Куба больше любого известного острова и что они находятся очень близко к Китаю. Любому моряку, который бы опровергал эти утверждения, грозил большой штраф, а также лише­ние языка! Но сомнения росли, особенно когда Колумб возвращался после каждого путешествия только с не­ сколькими кусочками золота и большим количеством сомнительных специй. Он пытался оправдать свои пу­тешествия религиозной целесообразностью – местные жители могут быть обращены в христианство, хотя он также предполагал, что из них могли выйти хорошие рабы. Его поселенцы становились все более мятежны­ми. Колумба обвиняли в неумелом управлении своими колониями, в создании обманчивой картины потенци­ала новых колоний. В конце его третьей экспедиции он был отправлен обратно в Испанию в цепях и был лишен титула губернатора. После четвертого, и последнего, плавания он умер в 1506 г. убежденным до конца, что действительно достиг Азии.

Идея найти специи в Америке пережила Колумба. В 1518 г. Бартоломе де Лас Касас, испанский миссионер в Новом Свете, утверждал, что новые испанские коло­нии были «очень хороши» для имбиря, гвоздики и перца. Конкистадор Кортес все­-таки добыл много золота, отняв его у ацтеков во время испанского завоевания Мексики, но даже он чувствовал себя плохо из-­за своей неспособ­ности доставить в Испанию мускатный орех или гвоз­дику. В письмах к королю он настаивал, что со временем найдет путь к «островам специй». В 1540­х гг. еще один конкистадор, Гонсало Писарро, прочесал джунгли Амазонки в отчаянных поисках легендарного города Эльдо­ радо и «па­де­ла­канела», или страны корицы. Поиски специй, применяемых в Старом Свете, а также в стра­нах Нового Света, продолжались до XVII в., когда от них окончательно отказались.

Конечно, Америка предложила остальному миру всевозможные незнакомые продукты питания, вклю­чая кукурузу, картофель, тыкву, шоколад, помидоры, ананасы, и новые ароматы, в том числе ваниль и души­стый перец. И хотя Колумб не смог найти традицион­ных специй, он обнаружил нечто, что было в некотором отношении даже лучше. «Здесь много аджи, – писал он в своем журнале, – это их перец, который ценнее черно­го перца, и все люди едят его и больше ничего, это очень полезно. Пятьдесят каравелл могут быть ежегодно за­гружены этим продуктом». Это был чили. И хотя это был не тот перец, он мог быть использован аналогич­ным образом. Итальянский наблюдатель при испанском дворе отмечал, что пять зерен чили были более остры­ ми и имели больше вкуса, чем двадцать зерен обычного перца из Малабара. Более того, в отличие от большин­ства специй перец чили можно было легко выращивать за пределами региона его происхождения. Поэтому он быстро распространился по всему миру и был ассими­лирован в азиатскую кухню.

Но, несмотря на кулинарные достоинства чили, это было не то, что Колумб искал. Легкость, с которой его можно пересаживать из одного региона в другой, озна­чала, что он не имеет финансовой ценности традици­онных специй. Но главное, Колумб хотел найти специи Старого Света не просто за их вкус или ценность, а по­ тому что хотел доказать, что он действительно прибыл в Азию. Вот почему он смутил всех на века, называя чили «перцем», а людей, которых он встречал на Бага­ мах, «индийцами» – по тому региону, в котором, как он считал, находится. Чтобы найти источник специй, евро­пейцы искали сказочную Индию, экзотические и «аро­матные» земли, описанные Марко Поло и другими, чьи рассказы околдовали их на столько веков.