Весь мир в телефоне: как фильм «Текст» по роману Дмитрия Глуховского стал гуманистическим манифестом
Студент-филолог Илья Горюнов (Александр Петров) опрометчиво ругается в коридоре с мамой, не пускающей сына в клуб, в итоге в сердцах толкает ее и убегает весело проводить выходной вечер. На дискотеку с проверкой заявляется полиция во главе с молодым лейтенантом Петром Хазиным (Иван Янковский). В ходе спецоперации в кармане Горюнова «находят» подкинутый пакетик с запрещенными веществами — и студент на семь лет отправляется за решетку. Выходит Горюнов — ни больше, ни меньше — героем времени. В свитере, почти как у Бодрова в «Брате», с уставшим лицом, серой щетиной и справедливым желанием понять, как же так может быть, что кто-то по своему желанию способен лишить человека целых семи лет жизни. Придя домой, Илья узнает, что маму увезли прошлой ночью с сердечным приступом — и ее не стало. Казалось бы, хуже быть уже не может, но от воспоминаний о ссоре на пороге и маминого супа на плите делается по-настоящему дурно. А когда суп кончится — мама навсегда покинет дом.
Стоит оговориться, что в обсуждении «Текста» совершенно не стоит бояться спойлеров: во-первых, книга Глуховского вышла два года назад. Во-вторых, трейлер безошибочно выдает нам сюжетную завязку. В руки к вышедшему после отсидки человеку попадает смартфон его убитого обидчика. Только на первый взгляд «Текст» может показаться картиной о том, что мобильные гаджеты стали облачными хранилищами наших душ, о том, что власть не всегда видит, как ей пользуются, и о том, как человек с говорящей фамилией Горюнов (да, почти как Голунов) очень актуально — а потому страшно — без доказанной вины получает семилетний приговор. Для «Текста» эти темы — обложка, фасад, как Петров на постере со смартфоном у виска. Жизнь полицейского Хазина действительно проносится в мобильном перед глазами Горюнова, а точнее, его воспоминания, на основе которых Горюнов начинает строить свое новое восприятие человека, которого он считал отчаянным подонком. Фильм точно указывает на то, что воспоминания сильнее и ярче реальности. Мир Хазина в телефоне — с любимой девушкой, с пляжным отдыхом, с взволнованными сообщениями от его мамы — открывает Илье глаза на то, что Петр не просто шестеренка власти, а человек с душой и мыслями. Более того, именно поэтому Горюнову становится так невыносимо. Он жалеет, что отнял жизнь у человека, в котором нуждались. Но, наверное, никогда не сможет простить Хазину, что его поступок не дал Горюнову увидеть человека, в ком нуждался он сам, его маму. Из воспоминаний о которой у героя Петрова лишь фото в кругу коллег на кухонной стене, да тот холодный суп в большой кастрюле.
Режиссеру Климу Шипенко, широко известному по космической драме «Салют №7», лучше всего удаются кадры и детали, напрямую связанные с состоянием героев, но будто необязательные. От сквозняка захлопывается дверь на кухню, Горюнов начинает сильный монолог с мамой, которой нет. Или, например, Илья ведет уже внутренний разговор с собой о том, что «в ад одна дорога», идя мимо церкви, а ее кресты отражаются в луже. В этом доля успеха и оператора Иванова, который находит удачные ракурсы для трансляции чувств потерянного человека. Переполненные пригородные электрички — как хронотоп (понятие, введенное в сферу гуманитарных наук Михаилом Бахтиным, обозначающее взаимосвязь времени и пространства) извечной тоски.
«Текст» может показаться недостаточно глубоким, где-то дурно снятым, где-то — не идущим до конца. Однако важно действительно понимать, что это психологический экшен, фильм категории арт-мейнстрим. То есть он мог бы быть просто напряженным и лихо закрученным, хорошо сыгранным и где-то неожиданно снятым. От экрана не оторваться, актеры работают точно, а потом вдруг — двойная исповедь смартфону. Герой Янковского, едва не срываясь на верхние ноты со слезинкой в голосе, наговаривает текст в сообщении беременной любимой, а затем уже герой Петрова сообщение помогает доставить, воспринимая жизнь Хазина почти как свою собственную.
Мода на 90-е в кино нечаянно коснулась и «Текста». Серый мир подмосковного Дзержинского, в котором оазис — офис турфирмы «Роза ветров», менты, караулящие под окнами, наркотики из рук в руки в самом центре Москвы. Все прежнее, только добавь айфон. И вот не понятно, то ли дело в том, что герой сел на семь лет и страшным образом вокруг ничего не изменилось, то ли сядь он на десять или пятнадцать, также бы все осталось прежним. И в этом, конечно, главная задача «Текста», не революционная или оппозиционная, а вот попросту духовная, гуманистическая. Очень удобно, что текст — это и «Отче наш», и набор цифр и букв в мобильных контактах, и «осторожно, двери закрываются», и оглушительный приговор в суде. Текст везде. И в редких случаях его произносит осмысленный голос. Воспитывать надо себя, а не других. Не слушать, а задавать вопросы. У мамы прощения попросить. Если не лично, то внутри, как умеешь. Словами. Текстом. А мир как-нибудь подстроится под тех, кто успеет. И детские площадки появятся, и деревья посадят. Уже сажают.