Поскольку кинокомментаторы всех сайтов увлечены появлением фильма «Курск», о котором мы написали еще в марте (а его после долгих проволочек наконец-то допустили на наши экраны), мало кто заметил, что у нас одновременно вышел американо-канадский триллер «Однажды в Стокгольме» — в оригинале просто Stockholm. Он о той конкретной ситуации 1973 года, которая и породила социально-психологический термин «стокгольмский синдром».
Фильм снял малоизвестный, но явно перспективный режиссер Роберт Будро. Три главные роли — а все персонажи, понятно, шведы — сыграли американец Итан Хоук, звезда картин Гая Ричи и прочих лучших британских криминальных лент Майкл Стронг и шведка с неповторимо изысканной внешностью (а всему причиной отец-испанец) Нуми Рапас, ставшая мировой звездой после того, как изобразила Лисбет Саландер в первой — самой лучшей, скандинавской — экранизации неонуара «Девушка с татуировкой дракона». Стронг при этом играет в фильме все-таки служебную роль. А вот Хоук и Рапас на себя не похожи и образуют изумительно артистический дуэт.
Удивительно: я просмотрел главные мировые киносайты и не нашел ни одной игровой картины про ситуацию, породившую «стокгольмский синдром», хотя в связи с этим термином упоминаются почти двести лент из разных стран, в которых кто-то кого-то держит в заложниках. Есть только один фильм собственно про события 1973-го — документальный, шведский, 2003 года. Неужели кинематограф проигнорировал столь важную и выигрышную тему?
Фильм «Однажды в Стокгольме» сделан, однако, не на основе той шведской документалки, а по мотивам статьи «Банковская драма», опубликованной некогда в журнале NewYorker.
О чем это
В августе 1973 года одиночка с автоматом в руках захватывает здание крупнейшего тогда в Стокгольме Kreditbanken. В фильме его долго считают американцем: надо же оправдать появление в его роли Итана Хоука. Персонаж объясняет, что с восьми лет жил в Америке. В реальности он был чистопородным шведом, который жив до сих пор, нарожал девятерых детей и обитает на свободе, поскольку свое отсидел, а все другие его дела прекращены в связи с истечением срока давности.
В фильме есть и другие неувязки, но их немного. И это, в конце концов, кино, а не историческая реконструкция событий.
Разбойник отпускает всех посетителей банка и почти всех служащих. В фильме — кроме двух женщин, а потом еще находит спрятавшегося мужчину, то есть всего заложников трое. В действительности их было четверо. И первое его требование неожиданно: выпустить из тюрьмы и привезти сюда известного банковского грабителя. Оказывается, они друзья, бывшие сокамерники. Это Стронг. А Рапас — среди заложниц.
Дальнейшее — лаконичный, но психологически убедительный рассказ о том, как и почему заложники начинают сопереживать преступникам и даже помогать им выбраться.
Что в этом необычного
Необычно уже то, что жанр фильма определен как комедия. Этому способствуют его слоган — «Основано на абсурдной, но правдивой истории», слегка утрированная поначалу игра актеров и образ Итана Хоука, который перед захватом банка замаскировался так (черный парик, черные очки и прочее), что стал копией комика Бена Стиллера.
Но особенно смешны действия полиции. Налетчики захватили первый этаж банка, но полиция спокойно располагается на втором, откуда на первый даже двери выламывать не нужно — можно просто спуститься по лестнице. Современные спецназовцы решили бы проблему на раз-два. Но тогда и полиция была другой. «Однажды в Стокгольме» описывает историю первого захвата заложников в Швеции. А за год до этого произошел первый политический захват заложников террористами: на Олимпиаде в Мюнхене палестинцы захватили израильскую команду. Так вот: германский спецназ расхаживал там без бронежилетов и в оранжевых комбинезончиках — чтобы его, вероятно, было виднее. Все его передвижения показывало ТВ, так что террористы наблюдали за спецназовцами, сидя перед экранами в уютных креслах.
Но было бы странно, если бы фильм «Однажды в Стокгольме» оказался чистой комедией. Все же «стокгольмский синдром» — серьезная проблема. Его, кстати, предсказала и описала еще в 1936 году — но под другим, естественно, названием «идентификация с агрессором» — Анна Фрейд, будущий мэтр детской психологии, младшая дочь Зигмунда Фрейда. По данным ФБР, «стокгольмский синдром» проявляется в восьми из ста случаев захвата заложников. Не так мало. Есть даже классификация ситуаций, которые к нему поощряют.
Но фильм «Однажды в Стокгольме» не назовешь комедией, хотя в нем масса забавных ситуаций. Больше того: по ходу просмотра сам заражаешься «стокгольмским синдромом», начиная все сильнее переживать за главного героя.
Раздражает муж главной героини Рапас, который и заботится о ней со слезами на глазах, и одновременно ведет себя как типичный мелкий буржуа. Раздражают тележурналисты, которые в прямых репортажах с улицы у здания суда честно сообщают: «Вообще-то мы сегодня собирались освещать фестиваль раков, но поскольку все европейские телеканалы съехались сюда, то и мы не можем остаться в стороне».
Раздражают непрофессионализм, хамство и пофигизм полицейских властей, которые при решении своих задач совсем не учитывают здоровье и даже жизнь заложников. В итоге, естественно, заложники начинают бояться полицию больше, чем своих захватчиков. Они понимают, что вместе с ними им спастись будет легче.
И вот тут самый опасный для фильма момент. В не слишком выгодном свете выставлен премьер-министр Улоф Пальме. Боюсь, современному зрителю необходимо разъяснять, кто такой Пальме, а ведь можно назвать его национальным героем Швеции. Самый демократичный из премьеров, социалист, нонконформист, равно смело и резко выступавший против политики и США, и СССР, если в чем-то с ними не соглашался. Друг Фиделя Кастро и даже Палестины, враг Пиночета. При загадочных обстоятельствах он был застрелен на улице спустя двенадцать с половиной лет, когда вновь стал премьером и — за три дня до визита в СССР — пешком возвращался с женой из кинотеатра: он обожал гулять по городу без охраны.
Убийство Пальме более загадочно, чем даже убийство Джона Кеннеди. В американском случае есть хотя бы официальная версия и масса теорий заговора. А тут — глухняк. Одного человека было обвинили, приговорили к пожизненному заключению, но потом отпустили из-за недостатка улик. Хотя он даже разок признался. Опять заподозрили — но вновь засомневались. Разумеется, и тут есть темные версии (даже убийство по ошибке), но что в них толку?
В Москве есть улица Улофа Пальме. На углу этой улицы и Мосфильмовской расположено шведское посольство.
Короче, учитывая не вполне позитивный образ национального героя Пальме, я уверен, что если бы фильм типа «Однажды в Стокгольме» был снят на русском материале, у нас он испытал бы с получением прокатного удостоверения как минимум те же проблемы, что и параллельно вышедший «Курск». Ведь даже допустив его на экраны, министр культуры Мединский наговорил про него кучу гадостей, поскольку явно считает его русофобским.
А на Украине «Курск» запретили как чрезмерно пророссийский. Парадокс или извечный российский идиотизм, когда мы не способны принять даже то, что нам идет на пользу?
Пора бы у нас наряду с особенностями национальных охоты, рыбалки, политики и т. д. снять комедию про особенности национального киновосприятия.