Как мальчик из Уфы оказался в Париже. Фильм недели: «Нуреев. Белый ворон»
На огромном экране кинотеатра Рейф Файнс, с легкой «достоевщиной» в глазах, на хорошем (правда, не лишенном акцента) русском языке рассказывает следователю историю сбежавшего во Францию Рудольфа Нуреева.
Это не сюрреалистическая фантазия, а первый кадр из фильма о легендарном российском танцовщике, талант которого покорил весь мир. Автор картины, британский актер и режиссер Рейф Файнс, звезда «Списка Шиндлера» и «Английского пациента», в смелости своей пошел до конца, сняв фильм на русском языке, с русскими актерами и, по сути, для русского зрителя.
«Я задумался о фильме, когда начал читать первые главы биографии Нуреева, которая вышла около 20 лет назад. Я был довольно несведущ в балете, но меня тронула история мальчика из бедной семьи, рожденного в Уфе перед Второй мировой войной, живущего в тяжелых условиях, по сути, в нищете. Меня поразило то, как он нашел в себе силы реализовать страстное желание танцевать, стать артистом балета. То, как из Уфы он сумел попасть в престижное Вагановское училище, его смелость в истории со сменой преподавателя, его тяготение ко всем видам искусства и его судьбоносное решение не возвращаться на родину. Это история человека, который стоит перед трудным, драматическим выбором. Кроме Нуреева, я не знал людей с подобной трагической биографией», — рассказал Файнс журналистам на пресс-конференции перед премьерой 19 апреля.
В «Нурееве» нет ничего, что мы привыкли видеть в европейских и американских фильмах о России: нет шапок-ушанок, рекой льющейся водки, жилых домов, смахивающих на собор Василия Блаженного или собачью конуру, даже «калашникова» нет.
Если забыть про небольшой акцент Файнса, вполне можно представить, что этот фильм снят русским режиссером, обладающим хорошим пониманием национальных проблем и личностных конфликтов. Сам Файнс говорит, что хотел, чтобы в фильме были только русские актеры: здесь и Чулпан Хаматова, и Равшана Куркова, и Алексей Морозов, и дебютант на актерском поприще, танцор балета Олег Ивенко, исполнивший главную роль, и Сергей Полунин (без него сейчас не обходится ни один международный проект, связанный с Россией или балетом).
«Я не хотел играть в этой картине, потому что к этому моменту я уже закончил два фильма, в которых был и актером, и режиссером одновременно, и это очень тяжело. В этом фильме я нарушил правила, которые сам же и установил, — признается Файнс. — Мы находились в очень сложных условиях, невозможно было найти финансирование. Инвесторы спросили: «Почему тебя нет в фильме? Если ты хочешь денег, это поможет!». В конце концов, я сдался. Многие спрашивали, почему бы мне не сыграть Пушкина, педагога Нуреева? Чтобы помочь фильму, я решил сыграть эту роль».
Разговоры о финансировании проекта до сих пор вызывают у Файнса слишком бурную реакцию. На вопрос Forbes Life, как же удалось найти деньги на эту во всех смыслах русскую историю, режиссер экспрессивно подносит обе руки к вискам, делая вид, что стреляет. А потом вдруг, впервые за всю пресс-конференцию, переходит на русский, вызывая восторг журналистов: «Было очень трудно найти деньги!»
Он несколько раз подчеркивает, что без его продюсера, номинантки на «Оскар» Гарбиель Тана, которая также приехала в Москву представить картину, этот фильм никогда не состоялся бы: «У нас были дни, когда мы страшно боялись, буквально были в панике, потому что мы наняли замечательных людей, но не знали, сможем ли мы закончить этот проект. Дистрибьюторам было очень сложно смириться с таким количеством русского и французского языка в проекте, но мы рады, что настояли на своем».
Очевидно, что режиссер и актеры остались довольны совместной работой и, благодаря многонациональной команде, сумели посмотреть на съемочный процесс совсем под другим углом. Актер Алексей Морозов вспоминает: «Для нас, русских актеров, которые привыкли, что их гнобят, говоря, что мы «никто и звать нас никак», начиная от театрального института и заканчивая репертуарным театром, работа с Рейфом просто перевернула весь мир. В одной сцене мы сделали 37 дублей, несмотря на то, что мы снимали на пленку, и после каждого дубля ко мне подходил Рейф и говорил: «Леша, это было грандиозно! То, что ты делаешь, — гениально! Ты великий артист! Я наслаждался твоей игрой, пожалуйста, сделай то же самое еще раз». И так 37 раз! После этого у русского артиста вырастают невероятного размера крылья за спиной, и хочется каждый дубль прыгнуть выше головы».
Но главный вопрос, конечно: получился ли в итоге фильм?
В центре картины судьбоносный эпизод французских гастролей Нуреева, именно тех, когда он принимает решение просить политического убежища 17 июня 1961 года. Мы видим, как Нуреев стремится впитать в себя как много больше того, что он видит во Франции: увидеть знаменитую картину «Плот Медузы» Жерико, придя в Лувр за два часа до открытия, познакомиться с лучшими произведениями Ренуара, Лотрека, Дега, завести друзей-иностранцев. Все это перемежается с флешбэками из раннего детства и юности в училище, частично объясняющими его поступки и характер. Однако не все сюжетные линии или поведение персонажей оказываются психологически обоснованы (в частности, странная любовная интрижка с женой Пушкина и его отношения не то с друзьями, не то с любовниками) — что за ними стоит, как оценивают их сами герои, остается только догадываться.
Характер Нуреева передан без прикрас: это талантливый, но довольно эгоистичный и честолюбивый человек. Ему хочется изменить балет, подстроить его под себя. В разговоре со своей французской подругой в исполнении Адель Экзаркопулос, самой молодой обладательницей «Золотой ветви» Каннского кинофестиваля, Нуреев говорит, что не хочет просто стоять на сцене в красивой позе, как это свойственно танцорам балета. Он хочет брать пример с женщин: парить, двигаться, летать, держать зал в напряжении, как это делает балерина.
По стилистике этот фильм чем-то напоминает картину Алексея Германа — младшего «Довлатов», тот же выписанный с любовью Ленинград, почти та же эпоха, то же томление и грусть от невозможности реализовать себя, тот же выбор «уехать» или «остаться», те же приглушенные тона и краски. Самое главное в «Нурееве», наверное, его искренность и то, как британский режиссер нашел язык, чтобы говорить с русской аудиторией. Любая стереотипная фальшь здесь прочитывалась бы сразу, но британец Файнс сумел покорить русских уважением и пониманием нашей культуры и характера.