Криобанки, хранящие донорскую сперму, яйцеклетки и эмбрионы, в преддверии чемпионата мира по футболу предупредили своих клиентов: из-за усиления контроля транспорта возможны сбои при транспортировке биоматериалов. Это значит, что из-за проверок на дорогах сотни людей в стране и в Европе могут не успеть зачать своих детей. Forbes Life изучил, как работает мировой ЭКО-обмен, объем рынка которого приближается к $17 млрд, и выяснил, почему донорскую сперму в России все чаще заказывают из-за рубежа, а российские суррогатные мамы вынашивают детей для Европы и Америки.
Зачем нужны вспомогательные репродуктивные технологии
Когда богатое человечество всерьез нацелилось жить до 100 лет и отодвинуло брачный возраст и рождение детей за 40-летнюю границу, а антропологи ввели понятие «молодые пятидесятилетние», понизились показатели мужской и женской фертильности. Женщины теряют яйцеклетки, у мужчин неуклонно снижается количество и активность сперматозоидов. Комфортная долгая жизнь обернулась проблемами с деторождением. Как когда-то победившие голод Европа и Америка столкнулись с проблемой плохого аппетита у детей и детскими отказами от еды, а после изобретения заменителей грудного молока огромное количество матерей с новорожденными стали жаловаться на проблемы с лактацией.
Сейчас, чтобы зачать ребенка, все большему числу супружеских пар требуются самые новые, космические медицинские технологии. Почти 20% россиян репродуктивного возраста (15–49 лет у женщин, мужчины от 16) не могут забеременеть без помощи специалистов-репродуктологов. Чем может утешить медицина?
Что такое ЭКО
ЭКО, или экстракорпоральное оплодотворение, — репродуктивная технология, при которой процессы оплодотворения яйцеклетки и начальные этапы развития эмбриона проходят в лабораторных условиях, то есть в пробирке. Цикл (или протокол) ЭКО включает стимуляцию яичников для выработки максимального количества яйцеклеток, пункцию (забор ооцитов, то есть яйцеклеток), оплодотворение яйцеклетки спермой в пробирке и перенос, пересадку оплодотворенной яйцеклетки в полость матки.
Ежегодно в Китае делается около миллиона переносов, в Европе — 600 000, в Японии — 500 000, в США — 200 000.
В России в 2015 году (это самые свежие официальные данные) было проведено 111 972 цикла ЭКО в 188 репродуктивных центрах страны, около 65 000 из них — за счет государства, по программе OMC.
По данным Елены Младовой, главного врача Института репродуктивной медицины Remedi, в 2016 году более 60% циклов ЭКО было проведено в частных медицинских центрах. Экспертное сообщество ожидает прирост на уровне 5–7% в год.
В научных кругах альтернативы ЭКО не просматривается.
Как работает ЭКО
Успешными в среднем становятся 25–33% ЭКО. Считается, что чем моложе пациентка, тем выше вероятность ЭКО-зачатия, — до 40%.
То есть при самом благополучном стечении обстоятельств каждая пара проходит несколько протоколов, курсов ЭКО, прежде чем достигает беременности.
Протокол ЭКО начинается с обследования будущих родителей. Статистика говорит о том, что в 50% случаев беременность не наступает из-за женского фактора, а в 50% — по вине мужского. При этом в 30-40% случаев в парах с преимущественно женским или мужским фактором бесплодия те или иные проблемы, мешающие наступлению беременности, есть у обоих родителей.
«Когда я встретила своего мужа, у меня была дочка от первого брака, а у него детей не было. Через год после свадьбы мы пошли на прием к репродуктологу, — рассказывает Алина, 45 лет, мама трехмесячного малыша. — В результате обследования выяснилось: для нашей пары ЭКО — единственный способ завести детей».
Циклы, или протоколы, ЭКО устроены по одной схеме: женщину, как самолет на взлетной полосе, разгоняют с помощью гормональной терапии, чтобы получить здоровый доминантный фолликул. Фолликул — растущий пузырек, в котором в норме находится и созревает одна яйцеклетка, окруженная клетками-помощницами, они называются фолликулярными клетками. Они же — ооциты. Если в естественном цикле у женщины вырастает один доминантный фолликул, то с лекарствами — и пять, и десять, и двадцать. Для успешного оплодотворения нужно как можно больше фолликулов. По статистике, женщинам до 35 лет для получения одного эмбриона требуется 9 ооцитов, 35–37 лет — примерно 12 ооцитов, в группе до 42 лет — 16, а после 42 лет — в среднем 100 ооцитов. Во время созревания ооцитов женщина регулярно проходит осмотр: если роста нет, протокол прерывается. При нормальном развитии назначается день пункции. Ровно за сутки вводится медикамент, вызывающий овуляцию. Репродуктолог прокалывает фолликул и вытягивает жидкость. Пробирки передаются эмбриологу, который под микроскопом ищет яйцеклетку. Женщину отвозят в палату, где и сообщают результаты пункции. Яйцеклетки оплодотворяются спермой. Эмбрионы помещают в инкубатор, где они либо замирают, либо продолжают активно делиться. На пятый день один или несколько эмбрионов (несколько подсаживают на всякий случай, для подстраховки, вдруг какой-то не приживется) переносят в полость матки. Лишние эмбрионы замораживают и отправляют на хранение в криобанк. Технически весь процесс и стандартный набор услуг совершенно одинаковы для «бесплатных» и «коммерческих» пациенток.
Купить протокол удобнее по фиксированной программе. Пакет, включающий определенное число приемов, базовые услуги (пункцию, пересадку, наркоз), а также ведение беременности до 12 недель, выгоднее, чем пошаговая оплата. Экономвариант, не предполагающий криоконсервацию ооцитов или эмбрионов, стартует с 100 000 рублей. «Олинклюзивная» программа обойдется в 180 000 — 200 000 рублей и более. «Коммерческий» путь удобнее, поскольку оставляет женщине больше свободы», — говорит Елена Младова.
«Делать ЭКО больно и физически, начиная от стимуляции гормональной системы до процедуры прокалывания яичников для получения яйцеклетки, и психологически, — рассказывает Анна, 44-летняя москвичка, мама 9-месячного сына. — Пока я проходила ЭКО в нескольких клиниках, на моих глазах пары ругались-разводились, не выдерживая стресса ЭКО. Мало кто понимает, насколько это длительный и тяжелый процесс».
Данных о том, как влияет гормональная стимуляция, применяемая при ЭКО, на организм матери, почти нет. В Торонто в течение десяти лет сравнивали состояние здоровья женщин, пробовавших ЭКО. Выяснилось, у тех, чьи попытки оказались безрезультатными, на 19% чаще возникали болезни сердца. Неудачная терапия фертильности, утверждают канадские ученые, похожа на кардиологический стресс-тест.
Какие проблемы может, а какие не может решить ЭКО
«Само решение сделать ЭКО далось нам просто. Но возникли другие сложности. Мы живем на две страны. Муж — француз, у него там работа, а у меня в Москве дочка ходит в школу и моя работа. Мы действовали так: муж сдал сперму в московской клинике, ее заморозили в криобанке», — рассказывает Алина.
Криоконсервация — глубокое замораживание клеток и тканей при температуре –196 ∞C. Репродуктологи консервируют сперму, яйцеклетки и эмбрионы. Исторически криоконсервация спермы применяется в онкологии для сохранения фертильности пациентов, проходящих химио- и радиотерапию. Впервые массовая крионсервация спермы проводилась в США в 1965–1973 годах, когда накануне отправки во Вьетнам военным предлагали сдать сперму. Так появился феномен отсроченного отцовства — после вьетнамской войны в США на свет появились дети погибших отцов. Для оплодотворения в пробирках размороженную сперму используют с 1983 года, размороженные эмбрионы пересаживают с 1990-го, а размороженные яйцеклетки — всего восемь лет.
Самый большой прорыв эмбриология совершила в работе со сперматозоидами. Хотя мужская фертильность неизменно падает, научные технологии развиваются быстрее, чем наступает мужское бесплодие.
Для неактивных, малоподвижных сперматозоидов разработаны специальные способы оплодотворения: ИКСИ, ПИКСИ или ИМСИ. Врач-эмбриолог сам выбирает под микроскопом наиболее активный здоровый сперматозоид и вводит его в яйцеклетку. «Чтобы наступила естественная беременность, в 1 мл спермы должно находиться не менее 15–16 млн гамет, а при использовании ИКСИ достаточно, скажем, всего 5 млн сперматозоидов», — рассказывает Валерий Здановский, гендиректор Центра лечения бесплодия «Эко».
Если и при таком отборе не происходит зачатия, используют метод ПИКСИ, где «сперматозоиды проходят двухступенчатый отбор. Они помещаются в пластиковую чашу Петри, содержащую фермент, c которым им предстоит взаимодействовать. А эмбриолог отбирает сильнейший сперматозоид уже из тех, кто прошел первую стадию отбора», — рассказывает Владимир Елагин, руководитель отделения эмбриологии клиники лечения бесплодия и ЭКО «МирА». Некоторые специалисты вместо ПИКСИ используют методику ИМСИ. «При ИМСИ используется и оптическое увеличение, и цифровое. Общее увеличение, которое выходит на экран компьютера, составляет 6600, поэтому сперматозоид визуализируется более четко, чем при ИКСИ или ПИКСИ. Для сравнения: при ИКСИ сперматозоиды изучаются при 400-кратном увеличении. Метод ИМСИ показан в том случае, когда безуспешны попытки ИКСИ и сперматозоиды плохого качества», — рассказывает Владимир Елагин. В общем, была бы сперма, а годные к зачатию сперматозоиды скорее всего найдутся.
«Муж звонил из Парижа, а я ходила к врачу-репродуктологу каждые две недели как на работу. Было некомфортно психологически: все парами, а я одна, вместо мужа — доза спермы в криобанке.
Мы с мужем договорились: у нас будет наш общий ребенок, без всяких донорских материалов. Но оказалось, у меня мало фолликулов», — рассказывает Алина.
Фолликул — яйцеклетка в окружении клеток эпителия. У женщин ограниченное число фолликулов, заложенное при рождении. Каждая девочка рождается с запаcом из 400 000 – 500 000 ооцитов, фолликулов. Репродуктивный срок женщины длится примерно 40 лет. Когда фолликулы заканчиваются, у кого-то это происходит в 35 лет, у кого-то в 55 (средний статистический возраст наступления менопаузы — 51 год 6 месяцев, но известны факты, когда фолликулярный запас начинает снижаться и с 27 лет), то запустить процесс по-новой, заставить организм женщины производить еще фолликулы, невозможно. Репродуктологи шутят: любящие родители должны дарить дочери на совершеннолетие не бриллиант Graff в 10 карат, а сертификат на криоконсервацию яйцеклеток.
«Из-за того что фолликулов мало, стимулировать яичники нельзя, мы с репродуктологом стали ловить фолликулы в естественном цикле. Всего за год мы получили 6 фолликулов. Мне сделали первую подсадку, — рассказывает Алина. — После переноса я с трудом дотянула до двух недель — очень тревожное ощущение, живешь как на иголках: получится-не получится, — и пошла сдавать кровь на анализ XГЧ.
ХГЧ, хорионический гонадотропин, — это гормон, который вырабатывается в организме женщины во время беременности. По уровню ХГЧ можно выяснить, беременна ли женщина, а также узнать срок беременности.
В момент, когда ты узнаешь, что анализ отрицательный, беременности нет, возникает ужасное чувство собственной женской ущербности. Самооценка падает до нуля».
«Процесс имплантации после переноса эмбриона в матку самый малоизученный, потому что медицина пока не располагает возможностями проследить за тем, что происходит в первые часы и дни нахождения эмбриона в матке», — говорит Ольга Краснощока, репродуктолог клиники лечения бесплодия и ЭКО «Медицинский центр МирА».
«По результатам наших собственных исследований, приблизительно 12% беременностей прерывается на сроках до 12 недель. Но если учитывать не только пациенток с ЭКО, то выйдем приблизительно на такой же процент ранних выкидышей. Женщины стремятся родить позднее, допустим, в 40 лет, а в этом возрасте обычно появляется немало причин к прерыванию. Другая проблема — недостаточная изученность влияния гормональной поддержки на организм», — рассказывает Валерий Здановский, гендиректор Центра лечения бесплодия «Эко».
Всего за год женщина физически может пройти не больше четырех протоколов ЭКО. На практике после шестого неудачного ЭКО врачи советуют использовать донорские яйцеклетки и эмбрионы, суррогатное материнство.
Что нужно знать об эмбрионах
Через два месяца Алина повторила протокол ЭКО. Муж из Франции утешал Алину по телефону: мы сделаем все, что только возможно, чтобы родить нашего ребенка. «И вот, во время следующего протокола у нас получился прелестный эмбриончик, — рассказывает Алина. — Но оказалось, что мой эндометрий был не готов его принять». Тогда эмбрион решили заморозить на время.
Важно, чтобы перенос эмбриона произошел в момент, когда у женщины в матке открыто так называемое имплантацинное окно, когда эндометрий, эпителий в матке, наиболее дружественно настроен по отношению к эмбриону. «Окно может открываться всего на несколько часов за цикл. Чтобы выбрать максимально благоприятный момент, гинекологи-репродуктологи используют гистероскопию — исследование полости матки с помощью зонда с видеокамерой», — объясняет Ольга Краснощока.
Все полученные эмбрионы, словно алмазы в руках огранщика, оцениваются по буквенно-цифровой шкале. Например, шкала Гарднера состоит из цифры и двух букв. Цифра характеризует объем, буквы от А до D — внутреннюю и внешнюю клеточную массу. Как и бриллиант, идеальным считается эмбрион с оценкой AA.
«Поскольку при ЭКО мы получаем, как правило, несколько эмбрионов, у нас есть возможность проводить селекцию наиболее жизнеспособных, — рассказывает Владимир Елагин. — До пятого дня культивирования в среднем доживает 50–60% оплодотворенных ооцитов. Некоторые эмбриологи уверены в том, что при переносе эмбриона в матку на третий день у него больше шансов на адаптацию. Но нельзя игнорировать тот факт, что часть эмбрионов может останавливаться в развитии и на третий, и на четвертый, и на пятый день. В тех клиниках, которые не имеют большого опыта культивирования, считается, что лучше переносить трехдневки. А лаборатории с обширной практикой культивирования стремятся отодвинуть процесс переноса эмбриона, потому что на пятые сутки информации о нем гораздо больше, чем на третий день. Кроме того, именно на пятые-шестые сутки проводится биопсия эмбриона для ПГТ».
«Свои замороженные эмбрионы я звала «отморозками» — ну в смысле они «От Морозки», — шутит в блоге, посвященном ЭКО, Татьяна, мама 12-летнего мальчика, рожденного с помощью ЭКО, оставившая в криобанке на хранение свои эмбрионы. (В среднем хранение эмбриона в криобанке стоит 3000–5000 рублей в месяц, или 10 000–15 000 рублей в полугодие.)
На пятые сутки развития эмбрионы замораживаются. От 120–150-клеточных организмов отщипывают пять-десять клеток и отправляют на исследование на генетические заболевания, так называемое преимплантационно-генетическое тестирование (ПГТ). «Преимплантационная диагностика моногенного заболевания на материале эмбриона — это, возможно, самый разумный из выборов для будущих родителей на сегодняшний день, хотя бы потому, что вероятность рождения больного ребенка при совпадении мутации в одном гене у обоих родителей составляет 25%. То есть появляется возможность выбрать здоровый эмбрион из нескольких полученных и перенести только его», — рассказывает Екатерина Померанцева, врач-генетик, руководитель лаборатории «Генетико».
Хромосомные мутации эмбрионов возможны у самых юных и здоровых родителей. Но природный защитный механизм просто не дает развиваться таким эмбрионам, блокируя их на самом раннем этапе, так что женщина часто даже не догадывается, что была беременна. При ЭКО природные защитные механизмы отключены. Вместо естественной селекции медицина может предложить только генетические исследования эмбрионов.
По статистике, озвученной 30 мая 2018 года на Уральском съезде репродуктологов в Екатеринбурге, у женщин в возрасте до 35 лет доля эмбрионов, способных дать здоровое потомство, составляет 59%, в возрасте 35–40 лет — 41%, а в группе старше 40 лет — 20%. «Главная цель ПГТ эмбрионов — это увеличение вероятности того, что наступит и будет продолжаться здоровая беременность. Мировая статистика говорит, что частота наступления беременности после тестирования эмбриона на ПГТ, то есть при пересадке самого здорового, увеличивается как минимум на треть», — рассказывает Екатерина Померанцева.
«При подсадке, когда я лежала в палате с задранными ногами, а репродуктолог выкрикивала мою фамилию, я пыталась шутить: «Ну что, вы сегодня — мой архангел Гавриил». В ответ я услышала: «Эмбрион слабенький, шансов мало», — рассказывает Анна. — В выходные у меня началось кровотечение, я испугалась и вызвала скорую. В больнице меня осмотрели, сделали анализы — беременности нет. В понедельник я наконец смогла дозвониться до своего врача-репродуктолога и спросила: «Что дальше?» Она ответила: «Решайте сами».
Анна сменила клинику, где по совету нового доктора воспользовалась донорским эмбрионом. «Я никак не могла решить, как выбирать эмбрион, — мне предложили 8 на выбор. Там были указаны возраст матери, ее национальность, цвет глаз, волос. Но все это такая фигня! Тогда доктор посоветовал: выбирайте по материнской группе крови, чтобы она совпадала с вашей. Вот она, главная тайна! Я выбрала эмбрион №49, — рассказывает Анна. — Врач посмотрел на меня внимательно и спросил: «А вы сможете его любить?»
«Было щемящее чувство: я хожу себе по Москве, как будто мне и дела нет до того, что где-то там лежит мой маленький замороженный человечек, мой эмбриончик», — вспоминает Алина свое состояние во время ожидания нового протокола. Через два месяца ее эндометрий оказался готов к пересадке, эмбрион успешно пережил разморозку, был перенесен в полость матки и стал развиваться. Так у русско-французской пары родился мальчик. Сейчас малышу три месяца. Алина с мужем планируют родить еще девочку.
По утверждениям медиков, если оплодотворенная яйцеклетка выдержала заморозку, процент успешности ЭКО повышается чуть ли не до 60%. Чем сильнее эмбрион, тем быстрее он, будучи размороженным, начинает делиться. Репродуктологи вместе с эмбриологами просто выбирают и переносят в материнский организм самый шустрый. Получается, криоконсервация работает как дополнительный инструмент выбора наиболее жизнеспособного зародыша.
Что нужно знать о биодонорах
У Татьяны, автора поста в блоге, ее замороженный 12 лет назад эмбрион погиб при разморозке: «На 11 апреля у меня была назначена пересадка эмбриона. Еще зимой я начала делать кучу анализов, за год до этого похудела. В общем, готовилась к беременности. Я мечтаю родить девочку.
Мой замечательный мальчик — результат ЭКО. ЭКО делали в другом городе почти 12 лет назад, тогда мы заморозили три эмбриона.
Организовала доставку эмбрионов в Москву (тут на этапе мелких договоренностей и оплаты подключился муж, все остальное провернула сама). 9 апреля мне сказали, что один из трех эмбрионов развивается правильно, и на 11 апреля назначили подсадку.
Утром я пошла на тренировку. И тут пришло сообщение, что ехать в клинику не надо. Эмбрион деградировал. Мой ребенок умер. То есть умом понятно, что это же не внутри. Что это вообще личинка. Биоматериал. Но на самом деле нет.
Я записалась к психотерапевту, чтобы это пережить. Я плачу. Плачу и на работе, и дома.
На школьном празднике ко мне подошла одноклассница сына, смешнючая, с щипцами в руках, и спрашивает: «А вы умеете делать кудри?»
А я не умею. У меня нет девочки. Она умерла. Я не знаю, как это пережить».
Если Татьяна, автор этого поста, решится на следующий цикл ЭКО, ей, скорее всего, предложат воспользоваться донорскими материалами. Или купить эмбрион или яйцеклетку и обратиться к услугам суррогатной матери.
Все кандидаты в доноры в соответствии с приказом Минздрава России №107н от 30.08.12 «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» проходят тщательное медицинское обследование. Но в обязательное обследование не включено генетическое тестирование доноров. А ОМС не оплачивает генетическое тестирование, ПГТ эмбрионов.
«Самый популярный вид ПГТ — исследование хромосомных аномалий (исключение синдрома Дауна, Эвардса, Патау) — делают 95% пар», — говорит Елена Младова.
Многие клиники и криобанки стараются расширить портрет донора. «Кроме стандартных критериев, — рассказывает Артур Исаев, основатель Центра репродуктивной медицины «Генетико», — мы дополнительно запрашиваем образец голоса и детские фотографии, создаем психологический портрет. Проводим генетическую диагностику — это помогает клиентам выбрать биологического отца/мать осмысленно, снизив ряд рисков».
В соревновании криобанков выигрывают те, что предоставляют самый широкий выбор биоматериала по группе крови, фенотипу, национальности и даже знакам зодиака. Обычно родителям хочется получить ребенка, максимально на них похожего, но и в области ЭКО есть свои тренды. Все чаще клиенты заказывают сперму из скандинавских стран и из Северной Америки: в моду вошли отцы — голубоглазые блондины с волевыми саксонскими подбородками.
Требования, предъявляемые к донорам, суровы, из трехсот кандидатов остается один. Вначале исключаются носители опасных мутаций. Очень важна биологическая активность материала. Нужно пройти криотест, когда сперма или яйцеклетка замораживается и размораживается. Наконец, психолог отсеивает фриков.
Доноры спермы зарабатывают от 150 000 рублей в год. Правда, на это дело молодые мужчины (от 18 до 35 лет) подписываются в основном «из любви к искусству». Работа донора — настоящая каторга: нельзя иметь вредные привычки, необходимо воздерживаться и еженедельно сдавать биоматериал. Клиентам ооциты обходятся в среднем по 25 000 рублей. Образцы спермы стоят 20 000–25 000 рублей. В США, для сравнения, яйцеклетку предлагают за $5000 и выше. Сперму в ЕС продают не менее чем за €700.
Сколько ЭКО-детей можно рожать
Изначально технология ЭКО предусматривала многоплодную беременность. Выбрав самые активные эмбрионы, репродуктолог переносил их в полость матки. Как правило, три-четыре эмбриона, а иногда и шесть. Это делалось для подстраховки, чтобы прижился хотя бы один. Часто приживаются все, возникает многоплодная беременность. Тогда нескольким зародышам предстоит редукция — то есть, процедура умерщвления. Вопрос этичности этого действия не решен до сих пор. В Америке в 2009 году Надя Сулеман родила 8 детей, предварительно подписав с репродуктологом согласие на эксперимент, по которому врач снял с себя ответственность за жизнь и здоровье матери и детей. В 2008 году в московской православной семье Артамкиных родились пять девочек. Роды принимали в Лондоне — в Москве таких отчаянных акушеров не нашлось.
Сейчас нормы переноса — один-два эмбриона. «Мы ограничиваем число переносимых эмбрионов двумя, — рассказывает Здановский. — К сожалению, при переносе одного эмбриона частота беременности, завершившейся благополучно, уменьшается. Конечно, в некоторых случаях мы переносим и три оплодотворенные яйцеклетки. Ну, например, когда женщине 44 года и вероятность беременности низкая, мы с ее согласия, а вернее под напором пациентки, переносим три эмбриона. Да, при этом может возникнуть тройня и, возможно, понадобится редукция».
«Современные технологии ЭКО позволяют достичь хороших результатов и при переносе одного эмбриона, — говорит гендиректор и главный врач Института репродуктивной медицины Remedi Елена Младова. — Наша задача — объяснить пациенту, почему не нужно переносить более двух эмбрионов (а в ряде случаев — более одного). Я никогда не переносила три или более эмбриона под чьим-то напором. Более того, я всегда говорю пациентам: если вам предлагают подобное — это повод задуматься об эффективности работы эмбриологической лаборатории».
«Я, со своей стороны, подобную практику не поддерживаю, хотя иногда на врача оказывается сильное давление, аргументы тоже бывают убедительными, — рассказывает основатель группы «Мать и дитя» Марк Курцер. — Ситуации, действительно, встречаются разные. Однако оговорюсь. Это скорее относится к прошлому периоду. В последние годы таких случаев в наших клиниках не было. Иное дело, что эмбрионы нередко делятся и мы все равно получаем многоплодную беременность. Молодым женщинам, которые не отягощены серьезными заболеваниями, мы сейчас вообще стараемся переносить по одному эмбриону».
ЭКО-туризм
Хотя, по словам Марка Курцера, «Мать и дитя» не ведет статистики ЭКО-туристов, если почитать блоги репродуктологов в соцсетях, видно, что жители ЕС, США и Австралии активно интересуются условиями и стоимостью ЭКО в России. Кто-то благодарит русских врачей за уже осуществленные переносы, рассказывает о своих детях.
В Америке успешность переноса у пациенток старше сорока лет составляет 2%. В России – примерно 12%. Однако европейцы и американцы едут в Россию не за ЭКО, несмотря на очевидную дешевизну (для сравнения: цикл ЭКО в московской клинике обходится примерно в $3000 без гистероскопии и ПГТ эмбрионов, а в Америке протокол ЭКО стоит около $10 000 + $5000 за препараты для стимуляции). «Обращаются в основном за донорским материалом, программами суррогатного материнства, преимплантационно-генетической диагностикой пациенты из Европы и Китая, где имеются существенные ограничения на эти процедуры», — рассказывает Елена Младова.