Художник Павел Пепперштейн: «Анализ «Пиратов Карибского моря» дает полное представление о современности»

Павел Пепперштейн — успешный российский художник, представлявший Россию на Венецианской Биеннале и на Биеннале в Сан-Паулу, активно выставляется и продается на мировых аукционах. На летних торгах современного искусства аукциона Phillips была продана его работа. Цены на живопись Пепперштейна — от €10 000 до €85 000, на графику от €4 000 до €15000.

По легенде Павла Пепперштейна, все картины серии, которая представлена во VLADEY Space, создал воскрешённый Пабло Пикассо, используя мотивы своего прижизненного творчества, а также знания и образы потустороннего мира. Все холсты датированы 3111 годом, так как 2016 год–это 3111 год по летоисчислению мира мёртвых. В некоем институте имени Николая Федорова, где ученые занимаются воскрешением умерших под руководством профессора Ермольского, решают оживить Пикассо. Будучи поклонником творчества гениального испанца, Ермольский таким образом хочет пополнить свою коллекцию. Однако Пикассо не изъявляет желания работать. И тогда к нему приглашают коллегу-художника Пепперштейна, за совместным творчеством они проводят несколько месяцев. Но эксперимент обрывается и неудовлетворенный результатами Ермольский отдает Пепперштейну картины.

Forbes Life поговорил с Павлом Пепперштейном о Пабло Пикассо, воскрешении художников, современном искусстве и новом проекте в Николо-Ленивце.

- Павел, откуда возникла фигура Пабло Пикассо?

- Источником всего этого фантазма послужил рассказ моих родителей о том, что меня назвали в честь Пабло Пикассо и Пауля Клее, так что может мне еще придется отреагировать на вторую часть этого заявления. Пока я отреагировал на первое произнесенное имя. Это глубокая тема неких тотемов или патронов. Сейчас искусство претендует на роль новой религии, и таким образом располагает своими святыми угодниками. Я хочу сразу про себя сказать, что я не принадлежу к религии современного искусства. Я отношусь к ней извне и достаточно критически. Старые религии, как например, буддизм, иудаизм, христианство мне импонирует гораздо больше.

-То есть вы с современным искусством соприкасаетесь, но не являетесь его частью?

- Я могу имитировать, что я адепт этой религии, но я на самом деле не адепт религии современного искусства. Хочу это подчеркнуть тремя жирными линиями.

- Как считаете, Пабло Пикассо доволен тем, что получилось?

- С его стороны разные были реакции. Он воскрес в достаточно пожилом возрасте, но не в том, в котором умер. К тому же, Пикассо совершенно не был похож на себя, что меня очень удивило, например, у него абсолютно отсутствовал волосяной покров.

- Россию он вспоминал? Все-таки первая жена — балерина Ольга Хохлова.

- Ну он несколько раз в разговоре пренебрежительно замечал, что вот был Советский союз, а вы – дебилы, вы утратили это! Он как настоящий художник понимает, что такое проект и ценность проекта. Я пытался его переубедить, что много жестокости было в СССР, но он не реагировал и проявлял абсолютный антигуманизм.

- Пикассо радовался, что его воскресили?

- Вообще не радовался, он очень ругался. Но это зависело от препаратов, которыми его кормили. В начале, когда еще не был подобран нужный коктейль, он осуждал ученых, говорил, что нельзя было вмешиваться. Он утверждал, что после того как умер во Франции и до того, как его воскресили наши ученые, он возрождался девочкой в Южной Америке. Прожил правда недолго, всего 5 лет, но это было верным возвращением в мир живых. А вот сейчас все неправильно.

- А куда Пикассо в итоге делся?

- Не знаю, наверное, сбежал. Он постоянно у меня выцыганивал деньги. Уважение проявлял только к евро, он им очень радовался. А вот рубли, швейцарские франки и фунты стерлингов у него не котировались.  Пикассо часто говорил, что евро – это валюта мира мертвых, так что мотивы, связанные с евро, стали часто появляться в его новых работах.

- Было бы интересно воскресить Джорджо де Кирико.

- Да, я кстати пока работал в институте, присутствовал на дискуссиях, кого воскресить. Ученые – люди азартные и их манил другой период. В частности, они говорили о Леонардо да Винчи. Но это утопия, похоже. Пикассо смогли оживить по биологическим материалам, которые остались у одной из его жен. А из чего воскрешать Леонардо?

- Современное искусство зависит от моды?

- Зависит, но не настолько, как кажется моде. Современное искусство – это религия и она достаточно фанатична и зависит она от моды настолько, насколько ей позволяют рамки её фанатизма. Мода в моем созерцании, это что-то гораздо более праведное и чистое, чем мутноватое неорелигиозное формирование, которое можно назвать современным искусством.

- У вас в 2016 году был проект, когда вы выступали как дизайнер одежды. Как дела со следующими модными коллекциями?

- С одной стороны хорошо, с другой стороны – не очень, так как я очень дико торможу. Сделав коллекцию, я не очень понимаю, что с ней делать дальше. Мы хорошо прозвучали, статью о коллекции сделал журнале Vogue, но ни одно платье мы не продали.

- Почему же? Это чья недоработка?

- Это такое дикое фиаско. Я это пока всё про…л, но в отчаяние от этого не прихожу. Первый блин комом. И если не про…ть начало, дальнейшего успешного продолжения и не будет. Это сакральное правило. Мне никто не ставил никаких препонов, наоборот, проекту был зажжен не просто зеленый, а изумрудный свет. Все вокруг говорили мне : «Yes!» «Супер!», «Давай!» И в этот момент я как-то отвлекся.

- Но распространением, реализацией коллекции не вы же должны были заниматься, а специально обученные люди…

- Выяснилось, что я должен был этим всем заниматься, хотя мне казалось, что не должен. Я вообще очень наивный человек, думал, что специальные люди из пространства появятся и все сделают. И действительно, всякие волшебные эльфы есть, и они иногда появляются и помогают Золушке, а иногда нет. Хотя я очень уважаю эту свободу эльфов.  Они же не подписывались каждому помогать по какому-то распорядку, а тут такая игра, если захотят эти мистические силы, то помогут. Но вообще я доволен. Я всегда доволен.

- У вас вообще позитивное искусство!

- Да у меня дико позитивное искусство. Именно ради этого все и делается, ну помимо прагматических мыслей. Главное тут, как писал поэт и мой бывший соавтор Сергей Ануфриев: «Ибо радость души — это главное знание наше, важнее чем это практически нет ничего. Дайте соли солдату – вкус жизни становится краше. Мы наполним бокалы и можно начать торжество». Это было написано где-то в середине 1990-х годов, стихотворение назвалось «Нам», то есть нашей группе «Медицинская герменевтика».

- А за судьбой своих работ вы следите? На аукционе Phillips продана ваша работа за £6 500.

- Я пытаюсь следить за продажами, но ничего не получается. Я как кошка, которая плохо отслеживает своих котят. Очень часто возникают такие ситуации, мне что-то такое говорят про продажи, а я досадливо понимаю, что мне с этого – ничего. И это расстраивает меня не из жадности, а потому что мне кажется, что это – антигуманистично по отношению к художникам. Это торжество механизма, а было же тепло руки, которая что-то там мазала, вот и нужно, чтобы именно эта рука с хрустом запихнула деньги в карман и там их утрамбовала. В допротестанском образе делового художника, который все держит под контролем, речь идет об архаичной жадности, которую я пытаюсь в себе возбудить. В современном мире это сложно, так как нет такой вещи как золотые пиастры. Я не понимаю смысла корысти, после того как исчезли сундуки с золотыми пиастрами, флоринами. Меня в детстве очень вдохновляла песенка «Двенадцать человек на сундук мертвеца. Йо-хо-хо и бутылка рома» — вот это должно стать лозунгом капитализма, а не является. Вообще капитализму пришел конец, после того, как «Веселый Роджер» перестал появляться. Об этом как раз сняты прекрасные фильмы «Пираты Карибского моря». Анализ этих фильмов даст нам полное представление о ситуации в современном мире, поэтому я призываю всех читателей Forbes не заниматься никакими другими делами, а только анализом «Пиратов Карибского моря». Там все ответы на все вопросы.

- Ренессансным художникам Италии кстати платили золотыми флоринами, а уж если они находили монарха-покровителя, то флоринов становилось гораздо больше… 

- Тема отношений художника и власти хорошо видна на примере Леонардо да Винчи, который всю жизнь искал идеального патрона и после жестоких разочарований нашел его в лице короля Франции. Мы понимаем, что художник был пожилой, а король молодой и симпатичный и он ему нравился всесторонне. У Леонардо возникла религиозная фантазия – умереть на руках короля. Существует даже такой его рисунок. Леонардо умирал в кругу своих учеников, а когда наступила финальная стадия, ему почудилось, что приехал король, взял его на руки и он испустил дух у него на руках. И тут Леонардо реально испустил дух. И вдруг, в комнату входит Франциск I, который все это время ехал в карете, но может попал в пробку или просто произошел легкий сбой. Он все-равно взял Леонардо на руки, хотя тот уже и умер и все это произошло, хотя и со временным сдвигом. Интересно, что галлюцинация опередила приезд Франциска I. Вот этому тончайшему моменту и посвящено все мое творчество. Не этому конечно случаю, а моменту, когда галлюциноз восполняет сбой материально-физический реальности, корректирует её. Можно вспомнить про буддийскую культуру и лежащего Будду. Мне знающие люди объяснили, что часть статуй Будды изображает его в глубокой медитации, а другие — умершим. И разница между этими статуями следующая: у живого Будды ступни сведены вместе, а у мертвого, уже находящегося в Нирване, произошло легкое смещение одной ступни по отношению к другой. Вот в этом разрыве между ступнями и располагается все усилия мои и всех художников, которые работают в сходном направлении.

- У вас много акварелей, как вы относитесь к таким визионерам, как Уильям Блейк?

- Он близок мне тем, что у него одинаково задействована, как визуальная, так и литературная составляющая. Это заставляет меня чувствовать к нему эмпатию, так как он в равной степени был графиком, живописцем, поэтом, философом и создателем песен и текстов.

- А что вы придумали для «Архстояния детского» в Николо-Ленивце?

- Там будут цветные трехмерные грибы. Я исходил из анализа структуры стандартной детской площадки. Всем людям, живущим в урбанизированных ландшафтах, приходится переживать какие-то важные моменты на детских площадках. Площадка представляет собой revival древней аграрной культуры внутри урбанистического ландшафта. Мухомор — гриб севера, и в Николо-Ленивце будет целая группировка больших мухоморов. Я хотел назвать эту инсталляцию «В спорах рождается истина», так как из спор произрастают грибы. Однако в итоге инсталляция почему-то стала называться «Спорные грибы». Но мне даже больше нравится своей игривостью и двойственностью. Мероприятие детское и спорность этих грибов является спорностью их присутствия на детском мероприятии.

- А вы сами коллекционируете произведения искусства?

- Ну, работы своих друзей.

- А старых мастеров?

- Мне важно, чтобы человек был живой, и я его любил.

- То есть вы как Павел Михайлович Третьяков?

- Конечно, я в коллекционировании картин доверяю только либидо. А либидо может быть либо эротическое, либо связанное с дружбой. Поэтому я люблю работы тех, кого знаю или знал когда-то.

- А работы дарят или продают?

-Нет-нет, никакой денежки! Это такой символический дар, все на магических основаниях. Я с удовольствием просто так могу денег отсыпать, но за работу никогда. Никогда в жизни я не потратил на искусство, на его приобретение, ни одного пенни, ни одного пиастра или гульдена. Как автор романа «Мифогенная любовь каст», я понимаю, что я отношусь к другой касте, чем та, которая совершает какие-то символические подношения.