Ректор Стокгольмской школы экономики в России: «Каждое утро мы просыпаемся глупее, чем накануне»

Стокгольмская школа экономики (SSE)  — единственное зарубежное образовательное учреждение, работающее на территории России и выдающее диплом европейского образца. Школа основана в 1909 году. Сейчас в школе шесть департаментов, восемь исследовательских институтов, четырнадцать исследовательских центров. Школа занимает первое место среди стран Северной Европы в рейтинге бизнес-образования Financial Times, а магистерская программа SSE «Финансы» — 12-ю позицию в мировом рейтинге Financial Times. Школа сотрудничает с 200 университетами и 200 компаниями в 38 странах. В экспертном комитете Нобелевской премии по экономике работают четверо выпускников SSE, один из которых — нобелевский лауреат.

Российское отделение SSE было открыто в 1997 году на средства Ханса Раусинга, семьи Аф Йокник и фонда принца Бертиля. Cейчас оно полностью самоокупаемо, оборот — 200 млн рублей. Двухлетний курс обучения на английском стоит €48 000, с синхронным переводом на русский — €55 000.

По результатам исследований Стокгольмской школы экономики 98% опрошенных, большинство из которых — топ-менеджеры крупнейших российских и зарубежных корпораций, а также владельцы бизнеса, считают кризис удачным временем для инвестиций в обучение. Четверть респондентов подтвердили, что на себе ощутили пользу бизнес-образования при поиске работы в кризис, а 68% согласились с тем, что помимо новых знаний бизнес-школа дает полезные знакомства, которые помогают находить вакансии. После окончания учебы 60% выпускников активно используют приобретенные знакомства в работе. Около 38% опрошенных признают значимость коллег по обучению.

В России школа проводит обучение по программам Executive MBA и программе для руководящих работников. Среди клиентов школы — «Газпром нефть», ММК, «Новартис», «Филип Моррис», РЖД, Сбербанк, ВТБ24.

На праздновании 20-летия российского отделения ректор Стокгольмской школы экономики в России, доктор наук, профессор маркетинга Андерш Лильенберг рассказал Forbes Life о том, почему мужчины не могут учиться без женщин, и о том, как тайное знание стало важнее точных наук.

— Андерш, как менялась методика школы за эти двадцать лет?

— Она менялась вместе с Россией. Преподавать экономику в России — серьезный вызов, нужно успевать за изменениями в стране и в мире, чтобы наши студенты получали  актуальные знания. Двадцать лет тому назад, когда мы стали первой западной школой, открывшей свое отделение в России, достаточно быть быть грамотным специалистом. Люди ценили возможность получить знания из первых рук. Сейчас ситуация радикально изменилась. Наши студенты — люди хорошо образованные и информированные, они знают, что происходит в мире и в обществе, а к шведским экспертам относятся со здоровой долей скептицизма. Нам нужно соответствовать этим завышенным требованиям. Мне нравится. Чем сильнее вызов, тем интереснее работать, тем больше требуется личное участие и нестандартные решения.

Вначале среди наших студентов было много тех, кто приходил из чистого любопытства, а также тех, кому диплом нужен был для успешного резюме. Сейчас таких людей очень мало. Все, кто к нам приходит, точно знают, что хотят учиться именно у нас. Мы работаем над этим. Мы преподаем тем, кто готов измениться, открыть новые возможности и получить новый взгляд на себя и на мир вокруг. Необязательно идти к нам, если потребность в том, чтобы научиться бухучету. А вот получить новое мировосприятие — это к нам.

— Вы стремитесь предугадать, спрогнозировать ситуацию?

— Если доверять прогнозам, то есть шанс оказаться по ту сторону реальности. Поэтому важно и предугадывать, и фиксировать происходящее. Реакция аудитории хорошо помогает сориентироваться. Чем сильнее реакция, от любви до ненависти, чем сильнее споры, мнения, обсуждения, — тем очевиднее, что содержание образования соответствует уровню ожиданий. Слишком много предсказывать в нашем случае не полезно.

Мы следим за тем, как студенты оценивают наши программы, и стремимся добиться определенной атмосферы в группах.Как говорит наш лектор, консультант по стратегическому управлению, автор книги «Бизнес в стиле фанк» Кьелл Нордстрём, мозг современного человека подвергается в 3000 раз большему давлению информации, чем 30 лет назад. А поскольку информацию теперь производят машины, ее объем удваивается каждые два года, то есть каждое утро мы просыпаемся глупее, чем ложились спать. Именно поэтому невозможно оставаться экспертом, мастеров больше не существует, а на смену им приходят любители, которые ежедневно осваивают что-то новое. Чтобы достигать результатов, необходимо научиться сотрудничать.

Поэтому когда мы компонуем группы, пытаемся добиться максимального разнообразия. Очень важно, например, чтобы процент мужчин и женщин в группах был равный. Когда в группе большинство мужчин, там жесткая конкуренция, острые споры, небольшая способность к совместной работе. А в группах, где соблюден гендерный баланс, атмосфера более дружеская, лояльная. Мы делаем ставку не столько на получение навыков и знаний, но на создание атмосферы. В доброжелательной рабочей атмосфере люди знакомятся, образуют социальные связи, которые потом выгодно используют, учатся уважать друг друга даже в том случае, если у собеседника другая точка зрения. Часто в начале обучения диалоги студентов выглядят так: я так считаю, и вам меня не переубедить. В конце второго года обучения они уже готовы обсуждать и учитывать другие позиции, кроме своей, и спокойно к этому относятся. Если в начале обучения студент может жаловаться, что лекции скучные, преподаватели скучные, то постепенно студенты учатся оценивать по-другому: может быть, мне было скучно, потому что я упустил что-то на лекции, потерял нить рассуждения?

Мы считаем, что знания делятся на две категории: фундаментальные знания и tacit knowledge, тайные знания, которые позволяют человеку анализировать и находить решения, при этом группы сотрудников могут невербально обмениваться подобными знаниями, создавая особую творческую атмосферу. Именно поэтому появляются такие конгломераты, как Кремниевая долина, а компании, ранее приветствовавшие удаленную работу, возвращают сотрудников в офис, где становится возможным обмен «скрытыми знаниями».

— Сохранила ли экономика как наука свои способности давать ответ на глобальные мировые вызовы. Как вы объясняете глобальный терроризм, кризис беженцев?

— Да, и экономисты, и социологи ищут причины этих проблем. Как только появится понимание, будет возможность предугадать и предотвратить это явление.

— Это означает, что сейчас общество переживает глобальный кризис гуманитарных и социальных наук? Кризис образования?

— Научная среда могла бы лучше себя проявить в предотвращении, предсказании этих явлений. Сейчас мало кто хочет изучать и анализировать, все как будто стремятся обвинять. Так ученые могут потерять свой авторитет, превратившись в нигилистов, как Базаров. Не хотелось бы, чтобы вместо взвешенного анализа мы получили примитивные пропагандистские аргументы. Но давайте сравним две недавние выборные кампании: в США и во Франции. В Америке социологи не смогли предсказать результат, они демонстрировали свое видение ситуации, но не реальность, а во Франции по опросам  социологи смогли предсказать результат практически до процента. Это значит, что они лучше проделали свою работу, они применили  весь свой арсенал умений и навыков, чтобы понять, что происходит.

— Насколько важна интуиция и иррациональное в экономике?

— Я часто цитирую Луи Пастера, который как-то написал в дневнике, что удача приходит к тем, кто к ней готов. Ее нужно заслужить своим интересом и работой. А в экономике, конечно, есть традиционный подход, где все строго рационально. Но есть и альтернативные подходы. Израэль Кирцнер в своей книге «Конкуренция и предпринимательство» говорит о том, что предпринимательство — не всегда осмысленный поиск, это зачастую спонтанные озарения. Но для того, чтобы так происходило, нужно быть подготовленным, нужно идти по этой дороге. Когда ты открыт, то и возможности открываются. Я часто привожу такой пример. В детстве моим героем был хоккейный вратарь Владислав Третьяк, «красная машина», как его звали в Швеции. Третьяк как-то сказал в интервью: «Чем больше я тренируюсь, тем больше мне везет».

— Среди экспертного комитета по экономике Нобелевской премии четверо выпускников Стокгольмской школы экономики, один из которых — нобелевский лауреат. Когда будет российский лауреат Нобелевской премии по экономике?

— России осталось недолго ждать Нобелевской премии по экономике, те специалисты, с которыми я сталкивался, заслуживают этой награды.