Валерия Тодоровского не назовешь режиссером одной темы и навечно усвоенного стиля. Никогда не угадаешь, какой окажется его очередная картина. Что общего между «Любовником», «Тисками», «Стилягами», его предыдущей ударной работой – телесериалом «Оттепель» и «Большим»?
Среди ведущих режиссеров мира мало таких, кто склонен к жанровому и тематическому разнообразию. Британо-ирландский мэтр Нил Джордан, например. Таким режиссерам труднее, чем тем их талантливым собратьям, которые из фильма в фильм выстраивают единую линию, и любой кинознаток с полувзгляда на экран догадается: это – Альмодовар, это – Тарантино, это – Сокуров, это — Муратова. Таким режиссерам труднее попасть в ряд классиков.
Но ситуация с «Большим» еще хитрее. Даже когда ты уже знаешь тему фильма, он тебя все равно обманывает. Причем трижды, превращаясь к финалу почти в триллер.
О чем это
О юной оторве из Шахтинска (настоящий Шахтинск расположен сейчас в Казахстане, но явно подразумевается не конкретный Шахтинск, а некое глухое захолустье), которая благодаря своей растяжке, гибкости и наглости попадает в московскую балетную академию.
Почти все годы обучения, не имея связи с родной нищей семьей, которая ее, считай, позабыла, она вынуждена лавировать между Сциллой и Харибдой — двумя самыми влиятельными преподавательницами: бывшей великой балериной с легендарным прыжком, чей портрет написал сам Пикассо (ее играет Алиса Фрейндлих — она считает героиню своей лучшей ученицей, но жестоко требовательна и вдобавок страдает провалами в памяти). И изначально невзлюбившей героиню другой гранд-дамой академии, чья профессиональная позиция не прояснена: возможно, она даже директор. Ее играет Валентина Теличкина. Она использует любой шанс, чтобы отчислить нелюбимицу. Но даже когда эту нелюбимицу обвиняют в воровстве (героиня Фрейндлих дарит ей дорогие сережки, а потом забывает, что подарила), у персонажа Теличкиной ничего не выходит.
К последнему курсу – или как они там в балетной академии называются? Классы? – становится понятно, что в группе есть две примы: наша героиня и ее подруга из очень богатой семьи, взаимоотношения между которыми, при всех взаимных симпатиях, естественно, ревнивые.
Тем более, что на кону две престижнейшие партии на сцене Большого: «Авроры» в «Спящей красавице» в выпускном спектакле академии и «Одетты-Одиллии в «Лебедином озере» со знаменитым иностранным танцором и балетмейстером. Тут в дело идет даже подкуп. Но детали фильма выдавать не стану.
Что в этом необычного
Впервые услышав о том, что Валерий Тодоровский снимает фильм о ГАБТе, как аббревиатурно именуют Большой театр, я решил, что это будет глобальный проект, рассчитанный на громкие фестивальные премьеры и мировой прокат – хотя ожидать больших сборов от фильма о балете вряд ли стоит. Вот если бы в разгар «Лебединого» на сцену Большого выскакивал Джеймс Бонд — тогда совсем иное дело.
Но было ясно, что большой фильм о Большом: а) загонит режиссера в тиски, поскольку не позволит избежать скандальных тем, которые, в том числе в попсовых программах ТВ, обсуждали сами звезды Большого (интриги, зависть, подножки и уколы булавкой перед выходом солистски на сцену, кислота в лицо руководителю балетной труппы, разогревающая, а на деле адски жгучая мазь, которой соперники смазывали изнутри трико солиста, клака – работающая за деньги сцециальная команда людей, кому-то кричащая «Браво!», а кому-то «Бу!»), и б) сам Большой едва ли предоставил бы для съемок такого фильма свою сцену.
Вторым вариантом было бы сделать фильм о том, какие труды, мучения и самоизмывательства требуются для того, чтобы стать балериной. Надо посвятить занятиям всю жизнь, фактически изломать свое тело. При этом не факт, что ты станешь примой – возможно, всю жизнь будешь танцевать в последнем ряду кордебалета, а в 35 тебя выпихнут на пенсию без дальнейших перспектив. Но об этом уже много снимали, в том числе документальных лент.
У Тодоровского был еще один вариант: радикально, вплоть до видений и кошмаров, переплести судьбы героинь с судьбами их сценических персонажей – но это уже сделал Даррен Аронофски в «Черном лебеде».
Я не сразу понял главную мысль Тодоровского. Я и сейчас не уверен, что трактую ее правильно. Но вот на что я обратил внимание.
Примерно через час фильма, идущего чуть больше двух часов, следует короткий эпизод, слегка сбивающий с толку. Героиня уже учится в старшем классе (извините меня, молодые актрисы фильма, что не называю вас по фамилиям – вас еще назовут, а рецензия не может состоять лишь из фамилий). И вдруг мы опять видим ее совсем юной, до приема в балетную академию, танцующей на занюханной заснеженной ж/д станции нечто вроде брейк-данса для пьяных мужичков. К их кругу примыкает и персонаж Александра Домогарова, который в первых кадрах фильма и приводит героиню в балетную академию. Он тоже поддат, но не слишком. Девочка на самом деле просто отвлекает пьяненьких мужичков, пока работающий с нею в паре мальчишка очишает их карманы. Домогаров ловит его. Приводит обоих малолетних разбойников в милицию, но уже там его осеняет, что девочка – талантливая.
Еще через полчаса другой короткий эпизод-воспоминание. Девочка находит персонажа Домогарова абсолютно пьяным в местном стрип-баре. «А ведь обещал отвезти в Москву,»- укоряет она. Ясно, что дело происходит в Шахтинске.
Тут-то эти два воспоминания увязываются с началом фильма, когда персонаж Домогарова привез девочку в московскую академию. И встретил героиню Алисы Фрейнлих, хотя при встрече пытался исчезнуть, отведя глаза. Дело в том, что он, оказывается, тоже был лучшим прыгуном и чуть ли не лучшим танцором Большого в 1972 году. Но дал слабину и запил, когда его не выпустили на гастроли в Нью-Йорк.
Дальше то, что мы уже знаем: он уговорил героиню Фрейндлих посмотреть девочку, уверяя, что подобной растяжки она прежде не видела. А девочка, выйдя перед приемной комиссией, моментально нахамила (в ответ на ее хамство) героине Теличкиной. И та решила ее забраковать, а героиня Фрейндлих ее взяла.
Тут-то, мне кажется, суть. Даже если толкую ее неправильно. Она в том, что в жизни, а российской особенно, где вдоль и поперек страны – непробиваемая провинция, огромную роль играет элемент случайности. Финал фильма, даже если Тодоровский этого не желал, подтверждает эту мысль раз десять. В частности, одна из подруг, не сумевшая стать балериной и перешедшая в костюмерши, говорит героине перед выходом на сцену Большого в роли Одетты примерно следующее: чего ты дергаешься? Это сегодня ты прима, а завтра тебя опять отправят в третий ряд кордебалета. Она не портит настроение, она наоборот пытается расслабить. Но ведь так действительно может быть. Просто потому, что какому-то балетному начальнику что-то не покажется. И раньше было так. Но сегодня великие карьеры истинных талантов особенно зависят от элементарной случайности.
Принципиальная неправильность нашей страны в том, что в ней по-прежнему два главных центра, где человек способен осуществить свои способности. Да, отдельные способности он может реализовать и в других городах, и их немало. Но элиту формируют только Москва и Петербург.
Поэтому кажутся важными еще две мысли из фильма, связанные с теорией случайности. Первая: деньги на билет до Москвы девочке и персонажу Домогарова дает проститутка из стрип-бара. И говорит девочке на прощание: «Только обещай мне одно: никогда в этот город не возвращаться». Эту мысль дополняет другая, вроде бы противоположная. В сумме они, однако, совсем уже мрачноватые для провинции. Брат приехал к главной героине на съемную квартиру и говорит: «Я решил бросить институт в Шахтинске и поступить в Москве». На что сестра отвечает: «Оставайся там. Ждут тебя здесь! Сюда таких как ты завозят тоннами».
Вторая мысль основана на претензии к фильму. Она в том, что не понятно: по-настоящему ли талантливы главная героиня и ее основная соперница или нет? Вообще-то из фильма ясно, что главная — талантлива. Но для важнейшей идеи, какой она мне представляется, это не существенно. Если тебе случайно повезет, тебя объявят талантом. А не повезет, даже если ты гений, какие рождаются раз в тысячелетие, не объявят. Это имеет отношение ко всем видам деятельности, где есть ярко выраженный лидер: ко многим видам искусства (арту, литературе, причем к балету в большей степени, чем к театру и кино), спорта и даже, например, к политике.
Наш вариант рекламного слогана. Белым будь лебедем. Черным ты будь. Только к станку подойти не забудь (понятно, что балетному: чтобы разогреться, сделав различные растяжки).