К сожалению, сайт не работает без включенного JavaScript. Пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего броузера.

Номинант «Золотой маски» сопрано Ирина Крикунова: «Хочу жить, как рояль в Японии»

Фото Самарского академического театра оперы и балета
Фото Самарского академического театра оперы и балета
В Москве вовсю идет фестиваль «Золотая маска». Победителей объявят 19 апреля. Forbes Life побеседовал с Ириной Крикуновой, пятикратным номинантом на премию «Золотая маска», и выяснил, почему она бросила работу главбуха и поступила в консерваторию и какова роль становой тяги в жизни оперного певца

В этом году у вас уже пятая номинация на «Золотую маску», за сложнейшую партию Екатерины Измайловой в опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», которую Георгий Исаакян поставил в  Самарском театре оперы и балета. Сама опера чрезвычайно сложна, к тому же вы почти четыре часа находитесь на сцене, это физически, наверное, очень тяжело. 

Да, физическая нагрузка в этой опере неплохая. Со сцены ухожу только один раз, да и то ненадолго, чтобы переодеться «перед свадьбой». Ну нравилось Дмитрию Шостаковичу, что главный персонаж постоянно на сцене: Екатерине есть что сказать, и она все время что-то говорит.

Но, чтобы выдержать такую нагрузку, нужно быть в хорошей физической форме. Как себя в тонусе поддерживаете?

 

Если в двух словах — становая тяга. Если бы мне кто-то в молодости сказал, то я буду получать удовольствие от поднятия веса, я бы рассмеялась. Но чем старше становишься, тем более серьезная нагрузка нужна. Хотя я с детства спортом увлекалась, была кандидатом в мастера спорта по гандболу. Мне очень повезло с родным городом и районом: в Ростове-на-Дону у меня было десять шагов до школы, пятнадцать — до музыкальной школы и семнадцать — до спортшколы. Мне было интересно все: и математика, и спорт, и музыка. В секции гандбола у нас были и штанга, и фехтование, и волейбол, и плавание. Если сборы в Карелии — бежим на лыжах, если на Черном море — плаваем на время.

Почему вы все-таки решили стать инженером, а не музыкантом?

 

Мне казалось, что петь, как я, могут все. У меня семья очень музыкальная, все талантливы, но при этом у всех высшее техническое или  экономическое образование. Главная семейная установка была: работа — это святое. Пение как профессия даже не рассматривалось, как минимум — мехмат. При этом родители никогда не говорили мне, что я должна делать, не принуждали. Я всегда делала, что хочу. Поступила в итоге в Донской государственный технический университет на факультет «Приборостроение», где у нас была и высшая математика, и экономика. Потом пошла на «Часовой завод» инженером.

Часы делали?

На самом деле это был «почтовый ящик», который работал на оборонку. Но вскоре развалился Советский Союз, а вслед за ним «посыпались» заводы, стали увольнять сотрудников. «Ящик» не тронули, но зарплату платить перестали, а у меня на руках маленький ребенок. Пришлось менять специальность: стала бухгалтером в фирме, потом главбухом. Пять лет проработала, деньги были, а интереса — нет. А в 28 лет поняла, что хочу петь, голос потребовал какого-то выхода. Поступила в Ростовскую консерваторию. Родные смиренно приняли мой выбор, помогали финансово, особенно брат. Только семилетний сын сказал, что у мамы пуля в голове в земснаряд превратилась.  В консерватории у меня был правильный репертуар для крепкого сопрано: и Моцарт, и оперы бельканто, и Марфу, и Татьяну пела. И на четвертом курсе уже выступала на сцене нового Ростовского музтеатра, спела за десять лет моей там работы почти весь репертуар.

 

Почему ушли из театра?

Перешла в Пермский оперный, где тогда худруком был Георгий Исаакян. Ему нужно было крепкое сопрано перед гастролями в Нью-Йорк, куда везли «Мазепу». Мы съездили, потом мне предложили перейти в театр. В Перми мне все подошло: и город, и театр, и климат, и требовательная, вечно голодная публика. Я там пела оперы, которые мало где еще идут: «Фиделио» — единственную оперу Бетховена,  мою любимую оперу Чайковского — «Мазепу» и многое другое. Скажу честно, я бы там работала до сих пор. Но, когда в театр пришел Теодор Курентзис и в том же 2012 году подошел к концу мой контракт, меня уволили письмом, без объяснения причин. Я сначала расстроилась, а потом поняла, что это к лучшему. Сейчас я приглашенная солистка Самарского театра, где постоянно пою, при этом я выступаю по всему миру в различных постановках, преподаю, много пою в Корее и Японии.

Для Востока (и этим он мне нравится) звания и регалии — ничто, им важно только то, как ты работаешь. Японцы — перфекционисты, они хотят получить самое лучшее, и в музыке тоже, и, чтобы получить лучшее, создают идеальные условия. Я как-то распевалась в комнате, где стояли два рояля Steinway, для них была установлена идеальная влажность воздуха и температура. Так легко, как там, мне еще нигде не пелось. Теперь я всем говорю, что хочу жить, как рояль в Японии.

И еще в этой стране идеальный порядок везде, в том числе и в организации жизни приглашенного артиста. Если надо, снимут именно ту квартиру, какую хотите, или тот отель, который нужен. Всегда идеальный порядок на репетициях, если что-то должно стоять на этом месте, оно будет там стоять.

С точки зрения вокала в классической опере и японцы, и корейцы придерживаются европейской школы пения. Они учатся в Европе, в Вене или Италии, чтобы оплатить годы учебы, как правило, находят спонсоров. Поют хорошо, они голосистые. Потом, вернувшись на родину, продолжают учиться у приглашенных артистов со всего мира.

 

Оперные певцы, как правило, самые большие гонорары получают не за оперные спектакли в театрах, а за концерты на частных вечеринках или корпоративах.

Я никогда не участвую в корпоративах. У меня нет такой цели — заработать деньги. Смысл денег не в их количестве, а в их гармонии. Когда много зарабатываешь, то в какой-то момент деньги начинают тобой руководить: появляется  мысль, почему сегодня я заработал меньше, чем вчера. Деньги — это зависимость, появляется гнездо, привязка к постоянному месту, и это место-гнездо начинает тобой руководить. А ведь человеку на самом деле надо очень немного. У меня даже нет своей квартиры, когда-то была и тяготила, я ее продала. Теперь живу, как весь мир, снимая. Для такой профессии, как у меня, которая требует мобильности, — это очень удобно.  Я же все время в разъездах.

Сейчас в опере все чаще на сцену выходят юные субтильные девочки, тогда как раньше Образцова, Кабалье крупные, статные, мощные. 

Кстати, Образцова была небольшой, совсем не полной, но статной. Просто раньше певицы пели до преклонных лет и расцветали в 50. Голос, он с возрастом зреет, как выдержанное вино, как хороший коньяк. Можно и глубоко за пятьдесят петь Джульетту, все зависит от грима, костюма, постановщика, как он сможет подать певицу. И такая певица даст фору молодым девочкам, у которых из-за неправильно подобранного репертуара зачастую нет возможности должным образом развить голос.

 

Репертуарные театры умирают, и молодые певцы вынуждены петь партии, которые им часто не очень подходят, поэтому они быстро сходят со сцены. Тогда как такие певицы, как Вишневская или Образцова, пели до очень преклонного возраста. Я не знаю, буду ли я петь до старости, человек развивается до 75 лет, и, возможно, я найду себя в другой профессии.

Какие варианты? Обратно в экономику?

Нет, учусь сейчас театральной режиссуре. Прохожу в Минске, где живет сын с женой, курсы у Маргариты Изворской. У меня уже был опыт постановок:  в Самаре и Минске делала семистейдж оперы «Паяцы», без декораций, такую полусценическую версию. Делала адаптацию к детскому спектаклю «Сказ о царе Салтане» Римского-Корсакова, ассистировала в ряде постановок. Но в опере у меня еще много задач. Я хочу спеть Февронию, это «Сказ о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова, «Саломею» Рихарда Штрауса (пела ее только в концертах), Вагнера хотела бы больше петь, но он не частый гость на российской сцене. Но будет ли у меня вся жизнь связана только с театром — не знаю.

Мы в соцсетях:

Мобильное приложение Forbes Russia на Android

На сайте работает синтез речи

иконка маруси

Рассылка:

Наименование издания: forbes.ru

Cетевое издание «forbes.ru» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации: серия Эл № ФС77-82431 от 23 декабря 2021 г.

Адрес редакции, издателя: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Адрес редакции: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Главный редактор: Мазурин Николай Дмитриевич

Адрес электронной почты редакции: press-release@forbes.ru

Номер телефона редакции: +7 (495) 565-32-06

На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети «Интернет», находящихся на территории Российской Федерации)

Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции. Товарный знак Forbes является исключительной собственностью Forbes Media Asia Pte. Limited. Все права защищены.
AO «АС Рус Медиа» · 2024
16+