Настенный капитал: коллекция современного российского искусства Газпромбанка

Коллекция Газпромбанка — это единственное художественное собрание из России, включенное в перечень 80 самых значительных корпоративных собраний мира Global Corporate Collections. Единственная корпоративная коллекция не только из России, но и из Восточной Европы, уточняет в интервью Forbes Life исполнительный вице-президент банка Марина Ситнина, курирующая арт-банкинг в группе Газпромбанка. 

— У каждой коллекции есть идея. Какая идея у коллекции Газпромбанка?

— Мы хотим создать коллекцию, которая отражала бы интеллектуальный и культурный срез нашего общества, его развитие с 1990-х годов. В России есть прекрасные частные коллекции современного искусства, но корпорации в этом, к сожалению, почти не участвуют. Тем не менее это очень важно. Без Щукина и Морозова, например, в наших музеях не было бы блистательной коллекции модернизма. Все искусство когда-то было современным, то есть сопряженным с коллекционером во времени: Третьяков собирал современное ему искусство, и Гай Цильний Меценат, чье имя стало нарицательным, тоже собирал в Древнем Риме современное ему искусство. Коллекционировать современное искусство сложнее, чем классическое, потому что еще нет исторического вердикта, экспертного консенсуса. Коллекционер берет на себя ответственность: дать шанс войти в вечность тем, кто этого достоин, сохранить их работы для истории.

— Вы уже открыли каких-то художников, которые стали популярны благодаря вам?

— У нас есть художники с именем, например московские концептуалисты. Но мы стремимся покупать произведения молодых художников. Конечно, не все из них войдут в историю, их ценность для вечности определят потомки. Одно удачное произведение, например фотографию, наверное, может сделать любой. Но настоящий художник проявляется в полноте своего творческого высказывания, создании своего метода, своего видения, своей вселенной, если хотите. Поэтому так важно отслеживать эволюцию их творческого пути, сопоставлять их творчество с художественным контекстом. Этим занимается наш куратор.

— Сколько Газпромбанк инвестировал в коллекцию?

— Ценность коллекции не измеряется ценой отдельных работ, которые в нее входят. Неслучайно говорят: «Не всякий инвестор — коллекционер, но всякий настоящий коллекционер — в итоге хороший инвестор». Когда собираешь со страстью, вкладывая душу, знания, экспертизу, опыт, то коллекция приобретает «добавочную стоимость». Настоящие коллекционеры создают коллекции из любви к искусству, хотя опросы западных коллекционеров и показали, что при покупке произведений они часто «имеют в виду финансовые соображения». Это естественно, когда вкладываются большие деньги. Но это не значит, что денежный мотив определяющий. Что же касается корпоративных коллекционеров, то для них коллекция скорее выражение корпоративной идентичности, публичное высказывание, проявление социальной ответственности перед обществом и культурой, чем денежная инвестиция.

— Насколько услуга арт-банкинга развита в России?

— Западная практика более развита, чем российская, в силу того что на Западе состояния сформировались намного раньше. Произведения искусства там всегда были частью капитала, поэтому требовалась, например, их оценка в случае передачи по наследству, развода, выплаты долгов, то есть профессиональная экспертиза, которая подразумевала и некое дальнейшее управление этими активами.

В России арт-рынок начал развиваться с развитием рыночной экономики, и он отставал от западных, что естественно: сначала люди удовлетворяют насущные потребности, а уже потом у них возникает желание заниматься чем-то духовным, социально значимым. Задача арт-банкинга — не приравнивать искусство к акциям и облигациям и продавать его как некий актив, а скорее консультационное и информационное сопровождение, помощь клиентам, входящим на этот рынок. Арт-­рынок — это целый мир, как оценивать цену и даже ценность искусства, зачастую непонятно. Юридически произведение искусства — это холст и краски. Но как понять, почему Ван Гог стоит миллионы, а другой художник — на порядки ниже? Это предмет экспертной оценки, субъективный момент, следствие влияния массы факторов, которые трудно исчисляются. Поэтому концепция искусства как актива прививалась с трудом при большом сопротивлении, в том числе и самих художников, которые призывали не относиться к искусству как чему-то материальному. Сейчас при драматическом росте оборотов арт-рынка, его глобализации, появлении новых баз данных, справочников и индексов уже никто не смущается, когда об арт-рынке говорят как об индустрии. Его оборот неуклонно рос в последние годы и перешагнул планку €50 млрд. Соответственно, эволюционирует и набор услуг. Например, во всем мире получило развитие кредитование под залог произведений искусства.

— Кризис влияет на арт-рынок?

— Арт-рынок в первую очередь зависит от наличия свободных денежных средств: чем их больше, тем выше покупательная способность, шире клиентская база, то есть чем больше спрос, тем выше цены, как и на любом рынке. Арт-рынок низко коррелирован с фондовым рынком, но, естественно, в кризис падает покупательная способность, и снижаются его обороты. Арт-рынок больше похож на рынок недвижимости, чем на фондовый рынок, например, он так же разнороден, то есть поделен на сегменты — причем не только по направлениям (скульптура, живопись и т. д.), но и по ценам. И в каждом — свои векторы. Причем в высшем ценовом сегменте объемы не сокращаются, шедевры всегда пользуются спросом, их становится все меньше в обращении, они не падают в цене. Тем не менее недавние аукционы показали, что в сегменте импрессионистов и модернистов произошло некоторое сокращение по сравнению с пиковым 2015 годом, в сегменте современного и послевоенного искусства тоже, хотя и несколько меньше, упал общий оборот.