В спецпроекте «Богоугодные дела» наши герои — бизнесмены, политики и профессиональные паломники. Вопрос веры для кого-то вопрос свободы совести, для кого-то — правильный круг и государственная позиция. В первой части проекта читайте интервью основателя фонда Marshall Capital Partners, православного мецената Константина Малофеева «Не вижу ничего плохого в православном чекизме». На этот раз о своих религиозныз воззрениях Forbes рассказал председатель совета директоров O1 Group, миллиардер Борис Минц.
Конечно, я не религиозный человек. Я же родился и вырос в Советском Союзе, а советским людям очень трудно стать религиозными, нужно пройти большой путь, особенно если речь идет об иудаизме. Но евреем я себя ощущал всегда. До того как мне исполнилось 10 лет, мы жили на севере, и, кроме нас, в гарнизоне евреев не было. Жили по правилам армейской жизни с номерной мебелью и со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но я очень часто приезжал к своим бабушкам, которые мне рассказывали о традициях, хотя в моей семье их не соблюдали. А бабушки рассказывали, как было раньше, когда они жили в местечке, где большая часть жителей были евреями.
Я долго был в известной степени атеистически настроенным человеком. И, наверное, агностиком я остаюсь до сих пор, я абсолютно толерантен к представителям всех религий. Будучи в Иваново одним из руководителей города, старался, насколько от меня зависело, поддерживать развитие православия. Например, я приложил много усилий, чтобы в Иваново появилась православная семинария, и у меня были прекрасные отношения с архиепископом Амвросием. Кстати, антисемитизма в Иваново практически не было, может, потому, что евреев там раз-два и обчелся.
В какой-то момент я начал читать разные книги о еврействе и стремился понять, в чем смысл традиции. Долгое время пытался найти человека, который мог бы меня как-то ввести в суть, так сказать, происходящего. К сожалению, мне очень долго не везло — до тех пор пока я не познакомился с одним раввином по фамилии Гольдшмидт, который мне очень в этом смысле помог. Мне было уже 50 лет, и с этого момента я начал углубляться в эту тематику.
Пятидневное паломничество, в котором я принимал участие уже несколько раз, — идея Юрия Каннера, президента Российского еврейского конгресса (РЕК). Чтобы осуществить задуманное, он поступил очень мудро и очень просто. Четыре года назад пришел ко мне и сказал, что есть необычная идея — провести пять дней в израильской пустыне, как древние люди, пройти своего рода испытание, которое позволило бы погрузиться в атмосферу того времени, быта и порассуждать о вечном. Я у него спросил, кто туда идет, и он мне сказал, что идет Михаил Фридман, Андрей Раппопорт и т. д. Я подумал: «Хорошая компания, почему не пойти». Потом он пришел, я уж не знаю, в каком это порядке было, к Михаилу Фридману и другим и сказал приблизительно то же самое, что и мне, перечислив наши фамилии. В итоге все согласились, ну а так как мы люди ответственные, сказали, что пойдем, значит пойдем.
Мы сходили первый раз и, честно говоря, даже не ожидали, что это будет так интересно и содержательно. Поэтому мы решили, что будем ходить и дальше. Правда, у меня так сложились обстоятельства, что следующий год пришлось пропустить, но потом еще два года подряд ходил, то есть три раза из четырех паломничал по полной программе. Это очень обогащает: собираются интересные люди, обсуждается много тем.
Зря пишут, что мы все время про бизнес разговариваем, на самом деле про бизнес не говорим вообще.
Больше о традициях, об идентичности, изучаем какие-то аспекты Торы, вспоминаем ее сюжеты, проводим дискуссии. В последний раз, например, мы обсуждали тему взаимоотношений иудаизма и власти. Кроме того, мы погружаемся в особые правила жизни по традиции: как правильно мыть руки, что делать перед тем, как кушать хлеб, какая молитва должна быть утром, какая днем, какая до захода солнца, какая после. И главное, какой во всем этом смысл. И хотя в Торе написано, что человеческий разум не может постичь логику Божью, тем не менее иудаизм позволяет все-таки не просто верить, а задавать вопросы. Потому что раввин не посланник Бога на земле, он учитель.
Конечно, в паломничестве мало комфорта. Каждый из нас несет запас воды, который непосредственно потребляет. Верблюды несут вещи, которые нам необходимы ночью, но вещей немного — они не нужны. Ну может, чтобы зубы почистить или еще что-то в этом роде. Спим мы на земле — кладем тоненькую подстилку, ставим четыре столба и сверху натягиваем шатровое покрывало на случай, если вдруг пойдет дождь, но особенно от песка, который летит при малейшем ветре. Все это абсолютно некомфортно, что называется, с удобствами во дворе. Едим мы на низких столиках, сидим часто на корточках. Правда, мне, единственному человеку в группе (я самого крупного размера), давали поблажку: я сидел на цистерне из-под воды, чтобы хоть чуточку повыше, а то ноги сильно затекают.
Еду мы сами не готовили. Это домыслы. Еду для нас готовят, пекут хлеб... Там очень вкусные чаи из пустынной травы. А в целом обычная еда, типичная для Израиля, ничего особенного. Конечно же, кошерная. В последний день паломничества — в день, когда после захода солнца наступает Пасха, мы с утра печем мацу, с ней уже садимся в автобус и возвращаемся в Иерусалим. Кстати, это самая вкусная маца, на мой взгляд.
Самое большое испытание в паломничестве? Идти тяжело. Проходим 20 км в день по пустыне, по очень холмистой
местности. Вот, 15–17 км я прохожу достаточно легко, но если нужно больше, уже труднее. Бывало, что кому-то из участников приходилось на день оставаться в лагере и не идти — стерты ноги. Нужна правильная обувь. Пустыня в Израиле или каменистая, или песчаная. У каждого типа свои сложности. По каменистой сильно сбиваются ноги. А по песчаной идти сложнее, потому что песок из-под вас выходит и вам кажется, что вы идете быстро, а на самом деле значительно медленнее. В этот раз с нами ходил Леонид Аркадьевич Якубович, ему 69 лет, но он молодец. Когда мы с ним выходили из пустыни, он мне сказал: «Смотри, мы с тобой все прошли».
Когда проходишь этот путь, испытываешь абсолютное счастье и чувство удовлетворения, что смог это сделать. Очень приятное ощущение. Ну и, конечно, несколько дней пробыть в такой интересной мужской компании — это очень здорово. С нами ходят разные люди от академиков до бизнесменов, менеджеров и ученых. Состав участников немного меняется, есть люди, которые уже много раз ходили, есть те, кто пошел в первый раз. В этом году было так много желающих, что кого-то взять не удалось — оптимально ходить группой в пределах 20 человек, в противном случае нужно менять технологию и логистику.
Климат зависит от того, ранняя Пасха или поздняя. Были годы, когда очень жарко, а в этом году не было жарко совсем. Один день даже шел дождь и пустыня была удивительно зеленой — мы ее такой никогда не видели. Было очень красиво.
Одеты мы по-разному. На меня не смогли найти комплект белой одежды, и мне пришлось сшить два комплекта. Подходит еще тонкая одежда, которая шьется для охотников в пустыне, в саванне. Часть людей в ней ходит. Она удобная и в ней карманов больше. Фотография из пустыни, где мы все в белом, — это случайность. Нам как раз привезли эту одежду, мы переоделись, посмотрели друг на друга и поняли, что нужно сфотографироваться.
Но паломничество — это такая личная история. Есть у меня и общественная нагрузка. Я член бюро РЕК, и так получилось, что через конгресс я попал на Конференцию европейских раввинов и стал главой ее попечительского совета. В ней представлены 400 еврейских общин более чем из 40 стран. Конференция была учреждена еще 58 лет тому назад. После Второй мировой войны ситуация в Европе была очень тяжелая, общины разграблены, во многих случаях уничтожены, и какие-то мудрые люди решили создать форум, который позволил бы обмениваться мнениями и опытом как с организационной точки зрения, так и с методической: например, как общине работать в меняющихся современных условиях и не нарушать традиции. Ведь в иудаизме есть интересная особенность: Тора, как основная книга для понимания еврейской жизни, инвариантна, а Талмуд всегда дополняется, потому что все мудрецы и главные раввины во все времена пытаются адаптировать сущностную сторону учения к реальности. Это очень важно, чтобы люди знали, как себя вести в той или иной ситуации исходя из современных условий.
Например, что делать верующему человеку, если он живет в доме, в котором дверь в подъезде закрывается на электронный замок, ведь пользоваться электричеством в Шаббат нельзя?
Или может ли себе позволить верующая еврейская семья суррогатное материнство? Когда реально появилась возможность суррогатного материнства, было дано разъяснение, что с голахической точки зрения такой вид материнства допустим. Ответ на этот вопрос крайне важен для религиозных семей, у которых есть трудности зачатия традиционным путем. Обсуждением этих и более глобальных вопросов занимается Конференция европейских раввинов.
Помимо раввинов в организации есть попечительский совет, который решает не только финансовые, но и организационные вопросы. Когда меня позвали, я не очень понимал, зачем я им нужен. А потом, погрузившись, понял, чем могу быть полезен этим людям с точки зрения своего опыта и бэкграунда. Одно из направлений нашей работы — это взаимоотношения с европейскими политическими государственными лидерами. Мы много общаемся с руководством Евросоюза, Европарламента, Европейской комиссии, с лидерами государств. Чтобы правильно организовать эти встречи, верно выстроить систему взаимоотношений, нужно учитывать массу вещей. Могу привести пример. Когда мы в Германии два года назад проводили памятное мероприятие — 75 лет Хрустальной ночи, появилась идея, чтобы 150 раввинов встали со свечами около Бранденбургских ворот. Когда мы приехали в Берлин, я спросил: «Мы полицию по этому поводу известили?
Вы как себе представляете: пять автобусов с раввинами подъедут к Бранденбургским воротам, выйдут оттуда — и что будет дальше?
Вообще-то, мы должны получить на это разрешение».
Они этого не знают, для них это некоторое откровение. Так совпало, что за три дня до этого мы встречались с министром внутренних дел Германии, и я предложил обратиться к министру и попросить его о содействии в решении данного вопроса. Таких нюансов на самом деле очень много, и они очень важны. В противном случае можно своими действиями привести к крайне некомфортным ситуациям. Когда 200 раввинов публично собираются в любом европейском государстве, они уже привлекают к себе внимание. Это люди, которые очень заметны по многим признакам начиная с одежды. Конечно, здесь нужно принимать соответствующие организационные меры.
Пообщавшись с раввинами из разных стран и посмотрев, как там живут общины, могу сказать, что евреи в России чувствуют себя сейчас, наверное, даже лучше, чем евреи в некоторых странах Европы. С учетом особенности устройства власти в нашей стране, если президент не является антисемитом, то евреям жить значительно проще. Ввиду того что ни Борис Николаевич, ни Владимир Владимирович, ни Дмитрий Анатольевич, ни опять Владимир Владимирович антисемитами не являлись и не являются, это, конечно, обусловливает достаточно комфортное условие для развития еврейской жизни в России.