100 лет гению: 5 неочевидных фильмов Феллини, которые стоит посмотреть в его юбилей
Белый шейх, 1952 год
Над своим дебютом — «Огнями варьете» — Феллини работал вместе с Альберто Латтуадой. А «Белого шейха», свой первый самостоятельный фильм, он символично снял по сюжету другой иконы итальянского кино Микеланджело Антониони. Известный на тот момент как документалист, Антониони пригласил написать сценарий Федерико и его, в дальнейшем, многолетнего соавтора Туллио Пинелли. Не удивительно, что результат не устроил будущего автора «Ночи» — это был материал, не соответствующий ему по духу.
«Шейх» полон идей и образов, которые впоследствии станут стержнем как «Дороги», так и «Сладкой жизни». Отдельным могучим героем и одновременно свидетелем потрясений маленьких людей становится Рим, куда приезжает погостить супружеская пара. Поблизости снимают фото-комикс про невозмутимого и бесстрашного шейха, в которого влюблена главная героиня. На время она покидает своего мужа и отправляется на съемки. Для героев Феллини, как всегда, даже разочарование в своих мечтах не становится поводом любить жизнь меньше.
Маменькины сынки, 1953 год
Следующий после «Шейха» фильм Феллини стал одним из самых личных в его творчестве.
Скромный провинциальный городок на побережье, пятеро родившихся там приятелей праздно слоняются по улицам. Они родились здесь, выросли — и, вероятно, умрут. «Маменькины сынки» — это комические зарисовки, из которых состоят их будни. Они так и не выросли: одного из них в наказание порет ремнем отец, другой, как мальчишка, ночью стоит под окнами служанки. Вся имитация взрослой жизни — отрастить бакенбарды и уверенно заявить о том, что пора уезжать в столицу. Некогда, при таких обстоятельствам, Феллини сам уехал из родной обители и полюбил Рим всем сердцем, не раз увековечив его в своих фильмах. «Сынки» же — теплое воспоминание о том, что было во вчерашней юности.
Впрочем, полный осознанного разочарования финал возводит комедию до трагедии об упущенном времени. Пока в поезде качается один из героев, его друзья мирно дремлют в своих кроватях, и кажется, так и не проснутся никогда.
Репетиция оркестра, 1978 год
Пустая комната с идеальной акустикой, на пюпитрах красуются ноты, постепенно помещение наполняется звуком, неповторимым гулом из многообразных голосов.
Нет, не музыкальных инструментов — для начала, их хозяев, каждый из которых уникален. Оркестр занимает свои места. Кто-то отгадывает кроссворд, кто-то обсуждает рыбалку, кто-то измеряет температуру воздуха. В этой псевдодокументальной картине Феллини ограничивается, на первый взгляд, минималистичной комнатой, в которой на глазах зрителя появляется целое государство. Конец света, кажется, не за горами: то и дело стены содрогаются, стоит музыкантам перестать слушаться дирижера. Его свергает Бог — и без него жизнь этого маленького сообщества превращается в хаос.
И здесь мы понимаем, что для Феллини «Репетиция», конечно, прежде всего изящная метафора съемочного процесса, в котором главный человек на площадке иногда становится диктатором. Но без него процесс невозможен.
Голос луны, 1990
Последний полнометражный фильм Федерико Феллини. Через образ вдохновенного лунатика Иво режиссер, в первую очередь, изучает самого себя, — и «Голос луны» становится репрезентацией понимания собственного пути и призвания. Лунная дорожка похожа на свечение кинопроектора на экран: им очарован лирический герой, он побуждает подслушивать разговоры, наблюдать за жизнью других людей.
Иво — демиург, в том смысле, что его блаженное состояние пробуждает встречных ему персонажей к жизни. Без этой ночной жизни ему плохо, в дневном свете нет грез. Что символично, сценарий «Голоса» вместе с Феллини написал Туллио Пинелли, и творческая жизнь двух друзей таким образом закольцевалась.
Три шага в бреду, 1968
Изначально вместе с Феллини экранизировать рассказы Эдгара Аллана По должны были Орсон Уэллс и Луис Бунюэль, но в итоге компанию итальянцу составили французы Роже Вадим и Луи Маль. Парадоксально, но готическая, декадентская проза американского писателя лучше всего поддалась именно Феллини. При том, что первоначальный текст был полностью переработан.
«Тоби Даммит» — в английской транскрипции переводится как «быть проклятым» — это имя, черная метка, которую носит актер (Теренс Стэмп), посетивший Рим для съемок в католическом вестерне. Стэмп, чье отдаленное сходство с писателем Феллини только подчеркивает, становится фигурой, связующей полного предсмертных, липких кошмаров лирического героя По ХIХ века и образ среднестатистического, истощенного наркотиками экранного идола из ХХ. В этой чехарде из залитых светом сцен, безумных гонок вокруг Колизея, слившихся в одно фрагментов «с того света» Феллини использует свой визионерский дар, настолько насколько это вообще возможно.
Что так же примечательно, здесь режиссер вывел один из самых врезающихся в память образов смерти — маленькую девочку с белым воздушным шаром.