Агаларовы: прямая речь

Старший сын Араза Агаларова (№55 списка Forbes) Эмин работает в семейном бизнесе с 2001 года. Его сестра Шейла выбрала другую дорогу. Сам Эмин — отец троих детей, близнецов Али и Михаила и приемной дочери Амины. В 2015 году брак Эмина с дочерью президента Азербайджана Лейлой Алиевой был расторгнут. В компании Crocus Group Эмин занимает пост первого вице-президента.

О неудачных наследниках

Э. А.: Когда ты смотришь на своего ребенка и понимаешь, что если, к примеру, ты сейчас посадишь его в машину и доверишь руль, он разобьется вместе с пассажирами, то, естественно, доверять ему управление нельзя. Лучше заплатить человеку, который хотя бы будет вести твой бизнес. Но я очень надеюсь, что мне повезет не меньше, чем Аразу Искендеровичу, и все у нас будет нормально. Здесь должны сыграть гены, может быть, воспитание.

О разделении полномочий

А. А.: Во-первых, мне очень повезло, что Эмин втянулся в бизнес, которым я занимаюсь. Во-вторых, он с детства попал в Швейцарию, в Америку, учился в бизнес-школах, поэтому по некоторым вопросам у него что-то получается лучше, чем у меня. Есть круг объектов, которыми Эмин занимается. По сути дела, если исключить выставочное направление и «Твой дом», всем остальным занимается Эмин — сети ТРК VEGAS, рестораны, «Крокус Сити Холл», «Крокус Сити Молл», Vegas City Hall, Сrocus Fashion-ритейл. Я занимаюсь исключительно строительством. И, в общем-то, именно такое распределение нас обоих устраивает, я тут доверяю полностью Эмину, я бы точно не справился один.

Э. А.: Это он шутит. В компанию я пришел в 2001 году, в августе или сентябре. Мне было делегировано шесть или семь магазинов, разбросанных по Москве, «Крокус Сити Молл» тогда только строился. Порядка 12–15 офисных сотрудников, рекламный отдел, бухгалтер, юрист. Из этого выросла та часть компании, которой я управляю, естественно, под зонтиком и идеологией Араза Искендеровича, но все проекты я вел практически с нуля, в том числе и «Крокус Сити Молл». Кстати, это направление имело тогда кредитный портфель порядка $12–13 млн…

А. А.: Я думаю, даже больше.

Э. А.: Может быть, $15 млн. Кредитный портфель вырос потом, в процессе развития, до $25 млн. А сейчас он составляет $6 млн. И куча всего было открыто, построено, куплено фактически без прямого участия Араза Искендеровича. Он мне разрешает брать какие-то кредитные обязательства на себя, мы их обслуживаем, выплачиваем.

А. А.: У нас нет лимита. Я просто знаю, что Эмин не ошибется. Он знает общую кредитную нагрузку, знает, какие у нас ставки. Если он взял кредит, то гарантированно по меньшей ставке, чем обычно берет головная компания, то есть он где-то нашел хороший кредит.

О конфликтах

А. А.: Конфликт у нас может быть знаете где? Мы как-то вместе занимались боксом, пытались провести спарринг и поняли, что убьем друг друга. Или если мы играем в разных футбольных командах…

Э. А.: А мы всегда играем в разных командах.

А. А.: Футбольных или волейбольных. Мы можем свои команды довести до такого состояния — лишь бы выиграть друг у друга.

Э. А.: Если мы, скажем, выбираем цвет стен, скорее всего, у нас будут разные мнения. Поэтому мы стараемся вместе не выбирать цвет стен. Общие цели, но разные пути. Если я ему буду говорить, что надо по-другому, а он — мне, то мы будем только мешать друг другу. Надо разделить обязанности, и пусть каждый идет своей дорогой к общей точке назначения.

О семье Эмина

Э. А.: С нами все понятно, но что делать дальше? Надо, пользуясь совместным опытом, строить будущее. У меня растут два сына, им сейчас семь. Вот как их завлечь в семейный бизнес, как вырастить молодых людей, которые будут стремиться в первую очередь зарабатывать? Должна быть мотивация. Дети сейчас живут в Баку, но иногда проводят время в Лондоне. Ходят во второй класс. Я близок с моими детьми. Мне кажется, им было бы интересно однажды заняться семейным бизнесом. Но время покажет, посмотрим. И, может быть, это не последние мои дети. Надеюсь, что тремя детьми я не ограничусь…

Здесь есть какой-то элемент восточного воспитания. Вот я нахожусь в разводе, и никакого разделения капиталов не было ни с той, ни с другой стороны. Все очень мирно, положительно, и дети видят любящих родителей, бабушек, дедушек с той и другой стороны.

Если в моем детстве отец был рядом, я его видел дома каждый день, то мои дети меня каждый день не видят. Правда, я в обязательном порядке стараюсь проводить с ними время раз в неделю — раз в 10 дней. В футбол играем, например. Ну, я делаю все то, что, может быть, не делали мы с папой, потому что было советское время, не было тех возможностей: он был круглосуточно на работе, не было своего футбольного поля или теннисного корта, условно. Я пытаюсь больше детей воспитывать, чем меня воспитывал папа, потому что меня очень много вещей не устраивает в их пока таком детском возрасте. Ну, не знаю, может быть, стоит занять позицию, когда ты не делаешь замечания детям, как советует папа. Но просто их двое… Они начинают драться, громить все. Они просто могут убить друг друга в игре: к примеру, берет железяку какую-то и бежит на своего брата: «Я тебя сейчас убью».

А. А.: Вот есть такая теория, она абсолютно оправданна. Как-то ко мне приехали гости с ребенком, по-моему, двухлетним. Ребенок все время носился как угорелый по лестнице, ходил по краю бассейна — я дергался. Они говорят: «Не, мы книжку одну прочли — он знает, что не упадет, а если упадет, то будет больно. И так далее». То есть если ребенка все время ловить и все время не давать ему падать, у него исчезает инстинкт самосохранения. Внуки окружены нянями, у них создается ощущение, что ничего не может случиться. А если их просто так оставить, чтобы они друг друга действительно поранили, то у них это бы сработало.

Э. А.: Не поднимается рука оставить их в этом состоянии.

А. А.: Да, но мы довели сами до такого состояния, что уже оставлять невозможно, потому что травма может быть очень серьезная.

Э. А.: На самом деле все то, что сейчас сказал Араз Искендерович, это применимо и в сфере бизнеса. То есть если ты будешь своего ребенка постоянно оберегать… Если бы он мне каждый день звонил и говорил: «Ну, что там? Что мы сегодня оплатили? Куда потратили? А выручка? А как подписали?» — естественно, я бы сам ни на что не был бы способен.

 А. А.: Сейчас я в Баку не бываю. У меня в Баку нет никакого бизнеса. В Москве мы настолько заняты, что на Баку распыляться сил нет.

Э. А.: У меня есть в Баку небольшой проект на берегу, называется Sea Breeze: я построил несколько десятков домов на продажу, отреставрировал старый советский пансионат, сделал apartment building и ресторан.

О баловстве детей

А. А.: Если необеспеченные родители стараются, чтобы дети не заметили, что они необеспеченные, то обеспеченные родители обязаны делать так, чтобы дети не поняли, что они обеспечены. Эмин не может сказать, что папа разбрасывается деньгами, хотя такие возможности, наверное, были…

Э. А.: Ты тоже не можешь такого сказать.

А. А.: Я тоже не могу сказать про сына. Он в детстве с какого-то возраста вообще отказался от денег, я ему даже насильно дать не мог. К примеру, первую машину он купил сам, когда ему было 17 лет.

Как не потерять ребенка

А. А.: Это был тяжелый, очень тяжелый шаг. Вы понимаете, человек всегда стремится к какому-то семейному очагу, чтобы рядом были дети, мама, чтобы вечером — ужин. А ты отдаешь ребенка своими руками неважно в какую школу, но он не с тобой. То есть это такое серьезное решение, с одной стороны, для тебя как для отца, с другой стороны, для сына. Конечно, характер Эмина уже сложился: у человека характер формируется в 12–13 лет, и потом ничего нового не происходит. Вот с Шейлой мы совершили ошибку, когда отправили ее учиться в шесть лет, ментально она стала американкой. Но надежды не теряем, думаем, может, что-то удастся…

Э. А.: Шейла окончила Fashion Institute и долгое время работала в Neiman Marcus, а сейчас сдала экзамен и получила лицензию на торговлю недвижимостью в штате Нью-Джерси. Шейла не хочет предвзятости, чтобы люди потом говорили, дескать, она просто-напросто работает в компании папы или брата. Меня это тоже смущает, это смущало бы любого нормального человека. Эту предвзятость можно преодолеть только в одном случае — когда демонстрируешь результат.