Полезные ресурсы

Летом 2005 года инвестбанкиры Павел Малый из UBS и Питер О’Брайан из Morgan Stanley летели через Атлантику. В США им предстояло провести неделю в ходе подготовки IPO независимого российского производителя газа компании «Новатэк». Садясь в самолет, они знали, что книга заявок на акции «Новатэка» уже переподписана в несколько раз и спрос находится на верхней ценовой границе. Посовещавшись, Малый и О’Брайан прямо в самолете предложили основному владельцу и главе «Новатэка» Леониду Михельсону повысить цену размещения. Тот отказался, так как уже назвал диапазон цен и считал неправильным «суетиться, пытаться выиграть какую-то копейку». Банкиры удивились, ведь речь шла все же не о копейках — бизнесмен пренебрег десятками, если не сотнями миллионов долларов. И уговорам Михельсон не поддался. «Бизнесмен не должен быть жадным», — закончил разговор c инвестбанкирами владелец «Новатэка».

Размещение акций газовой компании прошло по верхней границе диапазона, по итогам IPO капитализация «Новатэка» составила $5,1 млрд. В 2006 году состояние Михельсона достигло $3 млрд (26-е место), а в 2016 году он возглавил список Forbes c состоянием $14,4 млрд.

Михельсон мечтал, чтобы капитализация «Новатэка» была $100 млрд, но не из-за денег и не для того, чтобы продать, а потому что хотел создать большую компанию, рассказывает его знакомый. За прошедшие 10 лет «Новатэк» и Михельсон прошли чуть больше четверти пути к намеченной цели — от небольшого газодобывающего предприятия до компании стоимостью $27 млрд (54% капитализации «Газпрома»).

Очень жесткий, прямой, компетентный, трудоспособный — так описывают Михельсона люди, которые работали с ним в разное время. «Не разменивается на мелочи, видит главное и готов на серьезные шаги, благодаря этому производит огромное впечатление на людей из ближнего круга», — говорит инвестбанкир, знакомый с Михельсоном. Сам он от интервью для этой статьи отказался.

При всех перечисленных достоинствах Михельсона у него есть еще одна важнейшая способность — он умеет своевременно подбирать нужных партнеров. Пожалуй, самый ценный из них — друг Владимира Путина Геннадий Тимченко.

Семья строителей

Михельсон считает, что не все можно измерить деньгами. В его представлении богатство не главное, главное, чтобы он что-то создал, рассказывает его знакомый. В 1990-е годы в России было три независимых производителя газа: «Нортгаз» Фархада Ахмедова, «Итера» Игоря Макарова и «Новатэк» Леонида Михельсона. И только один из них остался в газовом бизнесе, а его владелец возглавил список Forbes. Инвестбанкир, знакомый со всеми тремя бизнесменами, считает, что все дело в целеполагании. Для Фархада Ахмедова цель — роскошь: особняк на Солянке, замок, яхта на Средиземном море, и «Нортгаз» для него был некой ступенькой. Для Макарова — пафос: офис рядом с «Газпромом», участие в важных мероприятиях, большая дружба с предыдущей командой, стоявшей у руля монополии. Но, когда «Газпром» возглавил Алексей Миллер, места для Макарова уже не было. Цель Михельсона — стройка: он вышел из прорабов и гордится этим. «Михельсон сам с лопатой в первых рядах — это черта, которая вызывает уважение. Он строитель в широком смысле этого слова. Все время создает что-то, и для него это имеет ценность», — говорит бизнесмен, хорошо знакомый с Михельсоном.

Сын строителя, Леонид Михельсон попал на тюменский север из Самары после института — прорабом на стройку газопровода Уренгой — Челябинск. Вставал в шесть утра и, перед тем как идти на работу (планерка начиналась в семь), за завтраком мог выпить водки — работать ему приходилось с особенным контингентом. В строительное управление, где работал Михельсон, в основном отправляли вчерашних зэков. С ними прораб особо не церемонился, и, когда милиция уводила зэков со стройки за плохое поведение, Михельсон часто слышал в свой адрес: «Мы с тобой еще на зоне встретимся».

Но ему попадались и очень приличные люди. На севере Михельсон научился работать с любым контингентом, рассказывает его знакомый. Водку он с тех пор не пьет, предпочитает вино и даже коллекционирует его. Тюменский север Михельсона по-настоящему зацепил. Там все делалось на пределе возможностей, ему, наверное, это и нравилось, считает его знакомый. И когда Михельсона звали в Самару на стройку метрополитена, назад он уже не хотел, строить газопроводы ему больше нравилось.

В 1984 году 29-летнему Михельсону предложили стать главным инженером треста «Рязаньтрубопроводстрой», хотя сам он мечтал работать у отца, который возглавлял другой трест — «Куйбышевтрубопроводстрой». В 1987 году Виктор Михельсон тяжело заболел. Его сын уволился из «Рязаньтрубопроводстроя» и несколько месяцев был без работы, пытался перейти на работу в «Куйбышевтрубопроводстрой», чтобы заменить отца. Но до этого никому не было дела. Пока отец болел, в трудовом коллективе начались склоки, каждый из его замов хотел занять место начальника треста и каждый занимался предвыборной кампанией, поэтому коллектив распадался на группировки. Леонид Михельсон называл это потом извращенной формой демократии в рамках одного коллектива, рассказывает его знакомый.

Решить проблему с назначением Михельсона-младшего в «Куйбышевтрубопроводстрой» помог знакомый отца из горкома партии. Через несколько дней после того, как сын принял дело отца, 71-летний Виктор Михельсон умер. Спустя несколько месяцев Леонид Михельсон уволил всех потенциальных претендентов на место главы треста. Не потому что боялся, что его подсидят, а из-за того, как они вели себя, когда отец умирал, говорит его знакомый.

Партнер геолога

«Типичный русский олигарх свои активы получил по дешевке, оказавшись в нужное время в нужном месте. Как получил свою компанию Михельсон? Он ее построил, ведь до Михельсона такой компании не было», — говорит инвестбанкир. Когда Михельсона как-то спросили, как появился «Новатэк», он отшутился, что, мол, объединились два нищих — строитель и геолог, рассказывает знакомый Михельсона. Строителем был сам Михельсон, геологом — Иосиф Левинзон. Геологи могли получать лицензии, но у них не было денег для разработки месторождений, а строители могли прокладывать газопроводы и обустраивать месторождения.

Впрочем, в шутке Михельсона про нищих была лишь доля шутки. На излете советской власти при низких ценах на нефть трест Михельсона был практически банкротом. В начале 1990-х он вместе с трудовым коллективом приватизировал «Куйбышевтрубопроводстрой» и назвал строительную компанию «Нова», но это был скорее пассив, чем актив: тысячи хороших, но никому не нужных специалистов. Михельсон метался по всей Западной Сибири, где был основной фронт работы, и искал заказы. «Нова» получала подряды на месторождениях в Ямало-Ненецком округе. Денег у заказчиков не было, поэтому за работу они рассчитывались своими акциями. Так у Михельсона появилась небольшая доля (7%) в «Таркосаленефтегазе», дочке «Пурнефтегазгеологии». Незадолго до этого, в 1993 году, Михельсон познакомился со своим будущим партнером — Иосифом Левинзоном, возглавлявшим «Пурнефтегазгеологию». В 1996 году Левинзон стал вице-губернатором Ямало-Ненецкого округа.

Михельсон всегда злится, когда слышит предположения, что Левинзон, работая во власти, обеспечил его лицензиями. Большинство лицензий «Пурнефтегазгеология» получила до того, как ее партнер поменял работу, а Юрхаровское месторождение (на него сегодня приходится более 60% добычи «Новатэка») компания купила у структур Кахи Бендукидзе, рассказывает его знакомый. По данным Роснедр, к 1994 году, когда структура Михельсона начала скупать акции «Пурнефтегазгеологии», у компании были лицензии на Комсомольское, Западно-Таркосалинское и Восточно-Таркосалинское месторождения, Известинский, Усть-Пурпейский, Ханчейский, Кынско-Часельский участки и еще 21 участок в нескольких районах Ямало-Ненецкого АО. В 2001 году у «Новатэка» уже был контрольный пакет «Пурнефтегазгеологии». «Ведомости» тогда писали, что эта компания владеет информацией о 334 залежах углеводородов, суммарные запасы которых составляют 1,5 млрд т нефти, 150 млн т газоконденсата и 4 трлн куб. м газа.

«Новатэк» поднимал газ из месторождений, которые «Газпрому» были неинтересны, отмечает инвестбанкир. Бывший правительственный чиновник вспоминает, что в начале 1990-х годов «Газпром» добровольно отказывался от газовых месторождений. «Великодержавный» «Газпром» не считал нужным заниматься мелкими месторождениями, а мелкими считались месторождения с запасами менее 500 млрд кубометров газа, подтверждает бывший топ-менеджер монополии. Иногда впоследствии выяснялось, что реальные запасы намного выше. Именно так произошло, например, с Юрхаровским месторождением — главным добывающим активом «Новатэка».

В 1995 году Роскомнедра отказали «Газпрому» в выдаче лицензии на этот газоносный участок. Позже, по данными СМИ, «Пурнефтегазгеология» предлагала эту лицензию «Газпрому», но концерн отказался: извлекаемые запасы Юрхаровского месторождения оценивались всего в 9 млрд кубометров. В 2001 году извлекаемые запасы Юрхаровского (C1 + C2) уже превышали 300 млрд кубометров, а в 2003 году на запуске месторождения в промышленную эксплуатацию Михельсон заявил, что за два года доразведки суммарные запасы газа выросли до 1,3 трлн кубометров (извлекаемые C1 + C2 — около 780 млрд).

Могли ли быть у Левинзона данные о реальных запасах месторождений? Геологическая информация — это такая сложная материя, объясняет бывший правительственный чиновник: реальные запасы измерить невозможно до тех пор, пока не выкачаешь весь газ или нефть, поэтому сложно разобраться, где был умысел в занижении запасов, а где просто произошла ошибка. Так или иначе, отмечает бывший топ-менеджер «Газпрома», но на карте газоносности региона можно найти множество мелких и не очень месторождений, которые каким-то образом в свое время были подобраны разными структурами.

Специфика газового бизнеса в России такова, что любое газовое месторождение еще нужно монетизировать, ведь запасы предстоит не только добывать, но и транспортировать, продавать — то есть иметь доступ к единой системе газоснабжения. В нефтяной сфере благодаря реформам трубопроводы были выделены в отдельную структуру — «Транснефть», и доступ к трубе получили десятки компаний. «Газпром» же свою трубу до сих пор охраняет как зеницу ока. И с помощью этого безотказного инструмента монополия имела возможность довести до банкротства любого, кто решился добывать газ в России. Бывший топ-менеджер «Газпрома» считает, что помочь «Новатэку» с доступом к трубе мог губернатор Ямала Юрий Неелов (возглавлял регион с 1994 года в течение 17 лет), заместителем которого был Иосиф Левинзон. Руководитель главной газоносной провинции страны, уверен он, безусловно имел влияние даже на «Газпром», тем более что он входил в совет директоров монополии.

Партнер друга президента

«Я очень удивлен тем, какая трансформация произошла с Михельсоном. Я был уверен, что его сожрут, как и остальных независимых производителей», — рассказывает бывший правительственный чиновник.

После ухода Рема Вяхирева из «Газпрома» команда Алексея Миллера начала возвращать активы, разбежавшиеся при прежнем менеджменте. «Ушла дочка, погуляла и должна вернуться» — фраза заместителя предправления «Газпрома» Александра Ананенкова относилась как раз к этому сюжету. Фархаду Ахмедову в 2005 году пришлось вернуть «Уренгойгазпрому» контрольный пакет компании «Нортгаз», работавшей на Северо-Уренгойском месторождении с запасами более 300 млрд кубометров газа. Игорь Макаров не захотел продавать контрольный пакет «Итеры» «Газпрому». И «Газпром» вытеснил его компанию с рынков сбыта стран СНГ и убил на корню попытку запустить Береговое месторождение, не давая доступа к трубе.

Были проблемы и у «Новатэка». В 1996 году тюменская «дочка» «Газпрома», «Запсибгазпром», получила 20% «Пурнефтегазгеологии» с обязательством привлечь в компанию $51,4 млн. В дальнейшем предполагалось, что «Запсибгазпром» увеличит пакет до контрольного, но получилось наоборот: в ходе нескольких допэмиссий пакет «Запсибгазпрома» был размыт до 4,17%, а структура Михельсона «Новафининвест» получила контроль над предприятием. Новый менеджмент «Газпрома» несколько лет оспаривал допэмиссии и ограничивал доступ «Новатэку» к трубе. «Мы пришли к ним, сказали: зачем же вы применяете ресурс?» — объяснял Михельсон в интервью Forbes в 2005 году. Стороны пошли на мировую: в обмен на ничего уже не стоящую долю в «Пурнефтегазгеологии» «Новатэк» передал «Газпрому» лицензию на Западно-Таркосалинское месторождение с запасами 381 млрд кубометров.Впрочем, проблемы «Новатэка» на этом не закончились. В разгар road show IPO в 2005 году Ямальская прокуратура оспаривала консолидацию активов газовой компании, в ее офисах проходили обыски. Михельсона и руководство компании пытались обвинить в выводе активов в офшоры, отмывании денег и в том, что они теперь все продадут в Лондоне, вспоминает бывший правительственный чиновник. «Параллельно шло уголовное преследование разных бизнесменов, поэтому в «Новатэке» очень боялись, что все это плохо закончится», — рассказывает он. Страхи были напрасными,  а с «Газпромом» удалось договориться.

Незадолго до IPO «Новатэк» начал сотрудничать с Газпромбанком (основным владельцем был «Газпром»). Банк купил у «Новатэка» блокпакет «Тамбейнефтегаза», которому принадлежала лицензия на Южно-Тамбейское месторождение с запасами свыше 1,2 трлн кубометров. Еще через год акционером «Новатэка» стал «Газпром», купив 19,39% акций за $2,34 млрд. Именно председатель правления Газпромбанка Андрей Акимов помог Михельсону в 2008 году обрести главного партнера в бизнесе — Геннадия Тимченко. «Михельсон — одиночка, но оставаться одному опасно, — вспоминал знакомый банкира. — Ему не нужен был индустриальный партнер, но при этом ему необходимо было выходить из узкого мирка в международный бизнес». Акимов приложил усилия, чтобы партнерство Михельсона и Тимченко состоялось, ведь поначалу они воспринимали друг друга настороженно.

Леонид Михельсон — очень недоверчивый человек, отмечает инвестбанкир. «Зачем Тимченко нужен «Новатэку»? У него есть опыт международных проектов, имя среди западных банкиров и значительный административный и финансовый ресурс, — рассказывает знакомый Акимова. — В общем, подходит всем тем, что в комплексе называется «приемлемостью лица». Тимченко тогда жил в основном за границей, и покупка доли в «Новатэке» была для него нетривиальной сделкой — в России к тому времени уже сложился набор игроков на газовом рынке.

Михельсон до Тимченко и после Тимченко — это два разных человека. Такую фразу произносили почти все собеседники Forbes. Вот как это запомнил бывший топ-менеджер «Газпрома». До 2008 года Михельсон, будучи уже миллиардером, скромно ходил по кабинетам на Наметкина, 16 (центральный офис «Газпрома») и предлагал идеи, которые никого не интересовали. Михельсон хотел, например, получить долю в компании «Север-энергия» (запасы 1,3 трлн кубометров газа), опцион на контрольный пакет которой был у «Газпрома». Предложение Михельсона в «Газпроме» тогда проигнорировали. Все изменилось в 2008 году, после того как Тимченко стал акционером «Новатэка» с пакетом в 5,07% акций. С тех пор пакет Тимченко увеличился до 23,5%, а Михельсон на переговорах с «Газпромом» сидит за одним столом с Миллером, рассказывает соббеседник Forbes.

С 2008 года «Новатэк» в 2,5 раза увеличил свои запасы. Состоялась и сделка с «Северэнергией»: «Газпром» реализовал свой опцион, а потом продал эту компанию СП «Новатэка» и «Газпром нефти» за $1,8 млрд. «Мало того что «Газпром» продал компанию по затратам, так еще и подписал соглашение о закупке газа с Самбургского месторождения по беспрецедентно высокой цене — 1800 рублей за 1000 кубометров, а в среднем «Газпром» покупал газ у независимых производителей по 800–900 рублей. Абсурд какой-то!» — говорит бывший топ-менеджер «Газпрома».

В 2011-м партнерство Михельсона и Тимченко вышло за пределы «Новатэка». Годом ранее Михельсон выкупил у Газпромбанка крупнейшую нефтехимическую компанию страны, «Сибур», и предложил новое партнерство акционерам «Новатэка» — Тимченко и французской Total. «Я давно присматривался к этой компании, но тогда «Газпром» ее не продавал, — рассказывал Тимченко в интервью Forbes в 2012 году. — Он пришел и сказал: слушай, у нас с тобой так хорошо получается в «Новатэке», может быть, ты захочешь стать партнером еще в одной компании?» Предложение он принял и купил 37,5% «Сибура».

В декабре 2010 года компания «Миракл», подконтрольная Михельсону, купила 50% «Сибура» у Газпромбанка за 75 млрд рублей, взяв кредит в том же Газпромбанке. Почти через год компания Dellawood Holdings (бенефициары Михельсон, Тимченко и менеджеры «Сибура») купила оставшиеся 50% акций. После сделки «Миракл» был присоединен к «Сибур холдингу», а Dellawood стала владельцем 100% «Сибур холдинга». Таким образом, Михельсон получил 57,5% компании, Тимченко — 37,5% и менеджеры — 5%, а долг оказался на балансе «Сибура». Чистый долг «Сибура» на 31 декабря 2010 года составлял 43,3 млрд рублей (0,74 EBITDA), на 31 июня 2015-го — 232,2 млрд рублей (1,82 EBITDA).

В 2014 году Тимченко продал 17% акций «Сибура» Кириллу Шамалову, сыну Николая Шамалова, еще одного хорошего знакомого Путина, сократив свою долю до 15,3%. Кирилла СМИ называют зятем президента России. В декабре 2015 года к ним присоединился еще один партнер — китайская компания Sinopec, которая заплатила за 10% «Сибура» $1,34 млрд. В результате сделки доля самого Михельсона сократилась с 50,2% до 43,2%.

Как акционеры участвуют в жизни компании? Тимченко видят в «Сибуре» совсем редко — только на совете директоров, с приходом Шамалова его роль еще уменьшилась. Михельсон сначала глубоко погружался в дела компании, он хорошо понимал сырьевую часть бизнеса, потому что она пересекается с бизнесом «Новатэка». Но теперь в «Сибуре» у него скорее позиция финансового инвестора, в отличие от «Новатэка», где «он все знает досконально, подробно, детально, лучше, чем большинство его сотрудников».

Партнер государства

У Михельсона есть личный самолет, что неудивительно: ведь в воздухе он проводит сотни часов, летает в Японию, в Китай или добирается до Сабетты — вахтового поселка газовиков на Ямале. «Михельсон не может не быть на Сабетте с определенным интервалом. Иначе он перестанет спать», — иронизирует знакомый с ним бизнесмен. Там у «Новатэка», пожалуй, самый большой проект за всю историю компании — строительство завода по сжижению газа для дальнейшего экспорта на азиатские рынки через Северный морской путь. Об этой стройке Михельсон регулярно докладывает президенту Путину. Планируется, что завод заработает в 2017 году, его продукция уже законтрактована.

Бывший правительственный чиновник вспоминает, что идея заняться производством СПГ у Михельсона возникла еще в середине 2000-х годов, до прихода в «Новатэк» Тимченко. Но возможность заняться таким масштабным проектом, как «Ямал СПГ», появилась благодаря Тимченко.

После того как в 2006 году «Новатэк» продал Газпромбанку блокпакет в «Тамбейнефтегазе», владелец контрольного пакета компании Николай Богачев переоформил лицензию на другую компанию — «Ямал СПГ», а потом перепродал ее «Металлоинвесту» Алишера Усманова. Тимченко выкупил ее и продал «Новатэку» уже контрольный пакет (51% компании) за $650 млн. Гигантское Южно-Тамбейское месторождение рассматривалось раньше как будущая ресурсная подпитка на случай, если у «Газпрома» сократится добыча на Ямале. Сам Богачев рассказывал Forbes в 2005 году, что возьмется разрабатывать месторождение, только если будет построен завод по сжижению газа и инфраструктура для его вывоза морем. Этим и занялся Михельсон.

Под реализацию этого проекта «Ямал СПГ» получил беспрецедентный пакет льгот. Компания не платит НДС на ввоз оборудования, к ней не применяются требования, касающиеся размера контролируемой задолженности относительно размера собственного капитала, «Ямал СПГ» имеет налоговые и таможенные льготы на добываемый газ. В 2014 году «Новатэк» подпал под санкции США и Евросоюза, но именно тогда компании нужны были деньги на проект. И государство выделило «Ямал СПГ» 150 млрд рублей из Фонда национального благосостояния, а кроме того, оно финансирует строительство порта Сабетта на Ямальском полуострове. В свою очередь, власти Ямало-Ненецкого АО (регион теперь возглавляет Дмитрий Кобылкин, который работал в «Пурнефтегазгеологии») одобрили свой пакет льгот для «Ямал СПГ»: компания освобождена от уплаты налога на имущество на 12 лет, а также будет платить пониженный налог на прибыль в размере 13,5%. Михельсон создает новую нефтегазоносную провинцию с выходом на новые рынки, и такие льготы для «Ямал СПГ» нужно было давать независимо от того, кто это строил, считает знакомый с ним инвестбанкир.

Эта история очень полезна для бизнеса, рассуждает бывший топ-менеджер «Газпрома», потому что «в конце концов она сможет запустить реформу газовой отрасли и разрушить тупик, в котором мы находимся в связи с монополией «Газпрома». В марте 2016 года стало известно, что Леонид Михельсон попросил президента Владимира Путина разрешить «Арктикгазу» (эта компания входит в «Северэнергию») экспортировать трубопроводный газ через «Газпром экспорт». Президент пока думает.