Российской экономике сейчас могут помочь только тактические антикризисные меры.
Многие читатели Forbes убеждены, что экономические власти в Российской Федерации вместо «стратегии развития» реализуют «тактику выживания». И что так дальше нельзя.
На наш взгляд, альтернатива «или тактически выживать, или стратегически развиваться» ложная. Те, кто считает ее реальной, видимо, не вполне учитывают размер и структуру российской экономики, ее место в мире и, самое главное, мощь происходящих в мировой экономике сдвигов. Российская экономика в значительной своей части вовлечена в мировую торговлю. Поэтому ее состояние не в последнюю очередь определяется параметрами внешнеторгового оборота. Соответственно, ценовые колебания на мировых рынках оказывают на эти параметры существенное влияние.
При этом доля российской экономики в мировом ВВП незначительна и продолжает снижаться. Даже на сырьевых рынках, в том числе на рынках углеводородов, Россия не определяет объемных и ценовых трендов. В условиях относительно небольших колебаний рыночных показателей это не очень важно. В том случае, если цены и объемы спроса на российский экспорт растут (а на импорт — стабильны или снижаются), возникает даже ощущение «парения над рынками». Собственно, отсюда и возникали идеи «энергетического оружия» и «энергетической империи». Но когда колебания рынков переходят некоторую границу «безболезненной переносимости», наступает момент рефлексии.
Произошедшие сдвиги (и перспективная динамика) на рынках энергоносителей носят масштабный характер. Они дополняются аналогичными, хотя и меньшими по глубине изменениями на иных сырьевых рынках. Сила воздействия этих внешних шоков на российскую экономику велика. Частично внешние шоки могли бы быть смягчены внешним притоком капиталов, включая заимствования, но тут российским экономическим властям не повезло: политические страновые риски реализовались именно в самый неудачный момент. Поэтому «кавалерия не прискачет», внешние деньги не придут.
При таких масштабах шоков текущая экономическая политика не может быть ничем иным, кроме как комплексом тактических антикризисных мер. И если можно критиковать экономические власти, так скорее не за «отсутствие стратегического мышления», а за недостаточность и непоследовательность как раз экстренных тактических мер, за неспособность сопротивляться отраслевому и корпоративному лоббизму, от аграрного до инновационного, за недостаточную жесткость мер бюджетной экономии.
И это не вопрос года или полутора. С учетом перспективы сохранения высокого странового риска и приближающейся демографической ямы экономическая политика ближайших лет обречена на то, чтобы быть именно тактической.
Можно ли совмещать решение тактических задач и реализацию так называемых стратегий развития? Только в крайне ограниченном формате.
Финансовые ресурсы для этого ограниченны, радикальное изменение структуры бюджета (перераспределение средств с военных и полицейских расходов на образование и инфраструктуру) практически невозможно в силу политических ограничений. Рассуждения о быстром восстановлении доверия внутреннего инвестора за счет укрепления верховенства права перешли в область «паренья этакого», внешний инвестор будет блокирован страновыми рисками, перевешивающими все возможные нормы прибыли.
Естественно, скольжение вниз неприятно, хотя и лучше быстрого падения. Но попытка представить расширение инвестиций в «человеческий капитал» и инфраструктуру паллиативом «мелкому антикризисному шараханью» — это трата если не ресурсов, то времени.
Сейчас нужно переформатирование «тактики выживания» в программу приспособления к новым реальностям, переход экономического анализа к восприятию этой реальности как «новой нормальности».
Стабилизация российской экономики в рамках «новой нормальности» даже более важна, нежели попытки вернуть ее к докризисному состоянию. Сейчас такие попытки были бы бессмысленной тратой ресурсов.
И точно так же бессмысленной тратой ресурсов и времени стала бы попытка сейчас, до стабилизации экономики, начинать реализацию стратегий развития какой бы то ни было идеологической направленности. Призывы в стиле «не надо жить на коленях» в такой ситуации уже звучат как предложение умереть стоя.