Конец 2009 года, пасмурная Рига. «Стою на улице и вдруг вижу, как в офис Parex banka заходит первый вице-президент «Роснефти» Эдуард Худайнатов. Неожиданно было встретить на входе в такой банк менеджера госкомпании», — рассказывает один из его знакомых. Встреча в банке, только что перешедшем под контроль латвийского государства, была чрезвычайно важна для Худайнатова: ему предстоял непростой разговор с председателем правления Нилсом Мелнгайлисом, в ходе которого решалась судьба кредита компании «Североргсинтез», в бизнесе которой он участвовал.
Спустя год Худайнатов стал президентом «Роснефти», а после президентских выборов 2012 года уступил свой пост Игорю Сечину, решив заняться собственным бизнесом — «Независимой нефтегазовой компанией» (ННК). «Она возникла практически из ниоткуда, скупая не добывающие пока компании с большими предварительными запасами», — удивляется аналитик «Уралсиб Кэпитал» Алексей Кокин. Только последнюю сделку, покупку Alliance Oil у семьи Бажаевых, аналитики оценили в $3,5 млрд (она завершилась в сентябре 2014 года).
Откуда взялся новый нефтяной генерал? «Для меня это одна из гримас нынешнего времени и один из неразрешенных вопросов,— признается в разговоре с журналистом Forbes один из бывших коллег Худайнатова. — Он был известен как наемный топ-менеджер и вдруг в одно мгновение становится собственником, да еще и с миллиардами в кармане».
Владельцы облигаций «Альянса», познакомившись с Худайнатовым, шутили, что он «образец позднего Сечина», вспоминает очевидец событий. «Да нет, Худайнатов — абсолютно самостоятельная фигура», — возражает человек, близкий к ННК. «Он вырос из бизнеса нулевых, выбрался за счет умения строить отношения с властью», — считает один из бывших коллег Худайнатова. Так кто он, восходящая звезда нефтяного рынка или еще один исполнитель поручений власти?
Человек с лопатой
Осень 2003 года. Сорокатрехлетний Эдуард Худайнатов летит бизнес-классом из Петербурга в Москву. «Мы встретились в самолете», — вспоминает бывший заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Рязанов. Это была не первая встреча бизнесменов. Познакомились они несколькими годами ранее, когда оба были депутатами Тюменской областной думы. Рязанов, в те годы гендиректор Сургутского ГПЗ, избрался от Сургута, Худайнатов — от Нефтеюганска, где работал руководителем администрации поселка Пойковский. Их пути разошлись в 2000 году. Рязанов стал депутатом Госдумы, а Худайнатов возглавил во время президентских выборов штаб Владимира Путина в Нефтеюганске.
Однако встреча в самолете сильно изменила судьбу Худайнатова. Рязанов, тогда уже заместитель нового председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера, летел в командировку. «Чем занимаешься?» — поинтересовался он у Худайнатова. Тот рассказал старому знакомому, что после выборов президента в 2000 году стал главным федеральным инспектором аппарата полномочного представителя президента в Северо-Западном федеральном округе по Ненецкому автономному округу, живет и работает в Санкт-Петербурге. Рязанов понял, что собеседнику государственная работа не по душе. «Я говорю ему: «Хорошо, давай приходи [в «Газпром»], давай попробуем», — вспоминает Рязанов. Он хотел поручить Худайнатову проект освоения Южно-Русского месторождения.
Один из крупнейших газоносных участков страны (запасы по категории АВС1 — 833,5 млрд куб. м) должен был стать ресурсной базой для «Северного потока» — газопровода по дну Балтийского моря, ведущего в Европу. Крупнейший строительный проект того времени выполнял в числе прочего геополитические задачи — газ должен был пойти в обход строптивой Украины.
Худайнатов не был специалистом по добыче газа, но Рязанову нужен был человек, который сможет подготовить месторождение к промышленному освоению. «В данном случае я не ошибся, надо отдать Худайнатову должное, — вспоминает Рязанов. — Это человек, которого можно на Луне с лопатой высадить, вернуться через полгода и обнаружить сад». Худайнатов готов «работать 24 часа в сутки», описывает бывшего коллегу один из собеседников Forbes.
В 1996 году по поручению губернатора Ханты-Мансийского автономного округа Александра Филипенко Худайнатов занимался благоустройством поселка Пойковский. Он построил поселок практически с нуля: провел в нем коммуникации, построил храм, яхт-клуб для детей, рассказывает знакомый Худайнатова. «Первое, что он сделал в Пойковском, — вывез все гаражи и благоустроил улицы. Завез грунт, посадил траву и деревья. Заасфальтировал дороги, сделал тротуары. Все, что из себя сейчас представляет поселок, сделал он», — рассказывает житель поселка Рустам Галимов. Сейчас инициативная группа жителей поселка хочет подать в комиссию по топонимике заявку на название одной из улиц именем Худайнатова.
Впрочем, способности Худайнатова были очевидны не для всех: на этапе утверждения его кандидатуры на пост гендиректора «Севернефтегазпрома» (оператор Южно-Русского месторождения) возникли сложности, говорят двое бывших коллег Худайнатова по «Газпрому». По внутрикорпоративной процедуре такое назначение должен был визировать заместитель председателя правления Александр Ананенков, курировавший производственный блок и инвестиционную программу холдинга. «Ананенков был категорически против Худайнатова. Но Рязанов при поддержке другого зампреда, Юрия Комарова (отвечал за экспортную политику. — Forbes), это назначение продавил», — поясняет один из собеседников. Сам Рязанов вспоминает, что Худайнатов ходил на прием к Алексею Миллеру и произвел неплохое впечатление: говорил, что играет на гитаре и поет. Позже Миллер якобы, смеясь, сказал Рязанову: «Веселый парень, хороший. Считаешь нужным — давай». И подписал документ о его назначении. Но Ананенков этот инцидент не забыл.
Едва получив назначение, Худайнатов сразу же оказался на грани увольнения — после неудачного выступления на балансовой комиссии «Газпрома», ежегодном аттестационном мероприятии для руководителей дочерних предприятий концерна. Куратором комиссии был Ананенков. «На совещаниях в «Газпроме» веди себя степенно и сдержанно, докладывай спокойно и размеренно, а потом отвечай на вопросы — их нужно предугадать и заранее подготовиться», — учил Худайнатова Рязанов. Но тот «в меру своего взрывного характера» буквально за три минуты все доложил. «И, как я 
понимаю, наступила гробовая тишина. И они начали его долбить, и долбить очень сильно. В балансовой комиссии человек 40–50 народу», — рассказывает Рязанов со слов очевидцев. «Он пришел, как барин. На вопросы реагировал с удивлением и пытался их переадресовать подчиненным, не осознавая, что нужно владеть деталями, знать, что, собственно, происходит в компании, и быть в состоянии хотя бы раз в год об этом рассказать», — вспоминает бывший коллега Худайнатова, побывавший на комиссии. Больше всех вопросов задавала руководитель департамента перспективного развития Влада Русакова.
Рязанов узнал, что комиссия решила поставить его протеже неудовлетворительную оценку, за что в «Газпроме» обычно увольняют. «Смена генерального директора — это минус мне, потому что я его рекомендовал. Но это еще полбеды: если туда поставят человека, которого я не знаю, то проект двигаться не будет, а отвечать за него мне», — объясняет Рязанов. Поэтому ему пришлось приложить серьезные усилия, чтобы Худайнатову дали еще один шанс. Он попросил Василия Подюка, возглавлявшего департамент по добыче газа, газового конденсата и нефти, спустить ситуацию на тормозах. Худайнатов остался, но его проблемы не закончились.
На Южно-Русском была проведена только предварительная геологоразведка. Предстояло еще много работы: 3D-разведка для уточнения запасов, обустройство пунктов сбора и подготовки газа, строительство трубопроводов до магистрального газопровода и ЛЭП, социальных объектов. Но после инцидента на балансовой комиссии денег на подготовку месторождения к разработке Рязанову и Худайнатову не давали. «Даже притом что Алексей Миллер поддерживал проект», — подчеркивает Рязанов. Кредит в размере €700 млн под залог в итоге выдал Газпромбанк.
В результате Худайнатов подготовил месторождение к эксплуатации очень быстро, комментирует Forbes источник в одной из компаний-партнеров «Газпрома». Позже выяснилось, какой ценой. В 2009 году в «Газпроме» подсчитали расходы на обустройство Южно-Русского месторождения и выяснили, что в сравнении с сопоставимыми проектами затраты на подготовку к эксплуатации оказались примерно в два раза выше, рассказывает один из бывших коллег Худайнатова. Но на это закрыли глаза — сыграла роль политическая важность проекта.
С папкой в руках
После ухода Рязанова из «Газпрома» в 2006 году (по признанию его коллег, из-за чрезвычайной самостоятельности) зашаталось кресло и под Худайнатовым — его практически выдавили, вспоминает бывший коллега. В 2007 году Южно-Русское месторождение торжественно запустили в эксплуатацию, и уже с 2008 года Худайнатова практически отстранили от руководства «Севернефтегазпромом»: он лишь числился гендиректором, а его обязанности исполнял Александр Попов. Худайнатов признавался коллегам, что собирается выйти на работу в «Стройтрансгаз» — опять-таки по протекции Рязанова. Газпромбанк консолидировал контрольный пакет подрядчика и собирался менять менеджмент.
«Но вдруг Эдуарду Юрьевичу позвонил Рязанов и сказал: «Выходишь в «Роснефть», — рассказывает бывший коллега Худайнатова. По его словам, вице-премьер Игорь Сечин, возглавлявший тогда совет директоров «Роснефти», искал замену президенту компании Сергею Богданчикову. Представитель «Роснефти» пояснил, что Худайнатов был принят на должность вице-президента Богданчиковым, а в 2010 году по директиве правительства совет директоров компании назначил его президентом. «Кто-то из моих знакомых посоветовал его Игорю Ивановичу. Он, видимо, встретился с Худайнатовым, и тот ему понравился», — рассказывает Рязанов, отрицая, что рекомендовал Худайнатова непосредственно Сечину. По версии самого Худайнатова, озвученной однажды в разговоре с журналистами, Сечин заметил его после того, как он «закончил с Южно-Русским месторождением».
В «Роснефти» вице-президенту компании Эдуарду Худайнатову поручили похожий проект — подготовить к запуску Ванкорское месторождение, которое впоследствии стало базой поставок «Роснефти» в Китай. Почти одновременно с переходом в «Роснефть» Худайнатов вошел в совет директоров «Стройтрансгаза», контрольный пакет которого получил Геннадий Тимченко. У «Стройтрансгаза» был подряд от «Роснефти» на строительство участка нефтепровода Ванкор — Пурпе, и Худайнатов, отвечавший в «Роснефти» за строительство, контролировал его исполнение.
Именно в это время, считает один из его бывших коллег, Худайнатов стал доверенным человеком Сечина в «Роснефти». «Он смог добиться хороших отношений с Сечиным, в первую очередь потому, что в отличие от Богданчикова был управляем», — говорит один из его знакомых. «Богданчиков считал, что выполнять поручения Сечина ему не по рангу. С Худайнатовым не было таких проблем. Он выполнял все поручения и подходил к ним неформально. Лучше перестрахуется, чем будет заниматься самодеятельностью. При этом он действительно профессионален и мог быть компетентен во всех вопросах, которые возникали», — считает собеседник Forbes. На встречи с Сечиным Худайнатов всегда приходил с толстой папкой в руках, детально, на многих страницах, проработав несколько вариантов решения вопроса.
В сентябре 2010 года Худайнатов сменил Богданчикова в кресле президента компании. «Никогда не думал, что когда-либо возглавлю «Роснефть», — передает слова самого Худайнатова один из его знакомых. «Роснефть» тогда уже была крупнейшей нефтяной компанией страны: ее добыча составляла почти четверть общероссийской — 110 млн т, а капитализация достигла $75 млрд.
Спустя год президент «Роснефти» оказался в центре скандала. Небольшая нефтегазовая компания «Североргсинтез», зарегистрированная в Ямало-Ненецком АО, не вернула кредит латвийскому Parex banka на $75 млн, выданный, как выяснилось, под поручительство компании «Севернефть», с которой якобы связан Худайнатов.
Газ в чистом поле
В конце 2009 года Худайнатов приехал в Ригу на переговоры с руководством Parex banka, чтобы решить судьбу кредита «Североргсинтеза». Встреча с председателем правления банка Нилсом Мелнгайлисом оказалась безрезультатной — Худайнатов просил о дофинансировании компании, но банкиры отказали. По словам источника Forbes, менеджмент латвийского банка, в тот момент переходившего под контроль государства, был «ограничен в свободе действий». Однако бывший владелец Parex banka Валерий Каргин считает, что банкиры руководствовались другими мотивами. «Со стороны латвийского руководства банка встреча проходила с позиции силы», — отмечает он. По мнению Каргина, все вопросы и решения банка стали политизированными, негативное отношение к России распространилось и на российских предпринимателей. «У банка было множество российских клиентов, которые столкнулись с негативным отношением к себе, и большая часть восприняла это в штыки», — отмечает Каргин.
Встреча в 2009 году была единственной, на которой Худайнатов присутствовал лично. Через два года, когда банк решил взыскать долг с поручителя, сам Худайнатов и его представители отрицали в суде всяческую связь с «Севернефтью», «Североргсинтезом» и этим кредитом, утверждая, что это бизнес родного брата Эдуарда — Жана Худойнатова. По одной из версий, фамилии родных братьев отличаются на одну букву из-за ошибки паспортистки.
История с «Севернефтью» началась в 2004 году, когда Худайнатов работал в «Севернефтегазпроме» и занимался Южно-Русским месторождением. «Если бы не Рязанов, никакой «Севернефти» не было бы», — уверен бывший коллега Худайнатова. Сам Рязанов подтверждает: Худайнатов занимался этой компанией по его просьбе. В конце 1990-х годов «Газпром» сфокусировался на крупных месторождениях. А небольшие и средние месторождения часто оказывались в частных руках. Именно так и вышло с «Севернефтью». Главным активом компании была лицензия на Западно-Ярояхинский участок в Пуровском районе на Ямале с извлекаемыми запасами 25 млн т нефти и 17 млрд куб. м газа. По словам Рязанова, «это было частное месторождение». «Его кто-то купил, и нам в итоге его предложили», — рассказывает он, не вдаваясь в детали.
Худайнатов, по словам Рязанова, хорошо изучил месторождение. Там было чистое поле: надо было пробурить скважины, возвести установку подготовки газа и компрессорную станцию, построить около 60 км трубы до магистрального газопровода «Газпрома». Но партнеры решили, что «растущий рынок позволяет рискнуть и приобрести актив». В 2004 году «Севернефть» перешла к швейцарской Krini Holding Ltd. и британской Soulstar Trading Ltd. По словам Рязанова, основными бенефициарами был он сам и Худайнатов, а заниматься обустройством месторождения на месте отправили Жана Худойнатова.
«Первые $40 млн на развитие согласился дать только Parex», — рассказывает Рязанов. В этот банк «Севернефть» привел еще один совладелец этой компании, имя которого Рязанов не называет: «Он живет не в России, он бизнесмен и небольшой трейдер нефтепродуктов». Другой собеседник Forbes говорит, что это был уроженец Прибалтики, который лично знал руководителей Parex banka: «Они, собственно говоря, под него дали деньги».
«Вы должны понимать, что такой кредит посторонний человек просто так бы не получил», — говорит человек, имевший отношение к переговорам с Parex. По его словам, бывшие владельцы банка были связаны с латвийскими спецслужбами: «Худайнатова привели люди, связанные с аналогичными структурами с российской стороны, по крайней мере на это очень похоже». Об этом же Forbes рассказали еще два человека, знакомых с Худайнатовым. В 2007 году «Севернефть» перекредитовалась в Commerzbank AG. Чуть позже компания передала банку в залог 16 разведочных и эксплуатационных скважин, а также здания и оборудование общей стоимостью 4,1 млрд рублей ($137 млн по тогдашнему курсу).
Летучий газ
«Растущий рынок» не единственное благоприятное условие для развития бизнеса. Владельцы «Севернефти» пользовались связями и возможностями, которые им давала работа в «Газпроме». Западно-Ярояхинский участок «Севернефти» находился неподалеку от Южно-Русского месторождения «Газпрома», обустройством которого в то время занимался Худайнатов. По некоторым работам у «Севернефтегазпрома» и «Севернефти» были одни и те же подрядчики. В 2006 году «Стройнефтегаз» получил подряд на инжиниринговые услуги на Южно-Русском месторождении, а в 2007 году — на Западно-Ярояхинском участке. ООО «Буринжениринг», занимающееся геологоразведочными работами и строительством скважин, тоже работало на обоих месторождениях.
«Когда появилась компания «Севернефть», всеми вопросами сбыта в «Газпроме» занимался Александр Рязанов», — говорит один из его бывших коллег по «Газпрому». Он был зампредом, который отвечал за доступ к трубе и за транспортировку газа.
«Севернефть» получила от «Газпрома» разрешение на транспортировку газа по трубопроводам монополии. По мнению Рязанова, в «Газпроме» не знали, что он был одним из бенефициаров «Севернефти». Но на момент начала производства «Севернефтью» своего газа (примерно 1 млрд куб. м в год) Рязанов ушел из «Газпрома», и тут-то начались проблемы. «Газпром» не дал «Севернефти» обещанного доступа к трубе, предложив вместо этого продавать газ ему — по 500 рублей за 1000 куб. м. Для сравнения: «Сургутнефтегаз» получал по 1500 рублей.
«Мы добивались, чтобы нам дали возможность продать газ самостоятельно. Но положение было безвыходное», — констатирует Рязанов. Худайнатов, остававшийся в «Газпроме», помочь не мог — такие вопросы решались на уровне Кирилла Селезнева (с 2004 по 2008 год — начальник департамента маркетинга, переработки газа и жидких углеводородов и гендиректор «Межрегионгаза») и Александра Ананенкова. Доступа к Селезневу у Худайнатова не было. И тогда Рязанов обратился к Тимченко — тот как раз присматривался к газовым проектам. Партнеры по «Севернефти» ждали, что с помощью Тимченко смогут «протащить газ» по трубе «Газпрома». Тимченко, в свою очередь, приобрел опцион на 25% акций компании и дал денег в долг. По словам Рязанова, Тимченко согласился и даже выдал компании опционный кредит. Но своим опционом так и не воспользовался. Впрочем, и помочь «Севернефти» не смог, хотя и разговаривал несколько раз с соответствующими людьми, замечает Рязанов: «Как-то не получилось, сложно сказать почему».
После того как добиться приемлемых цен от «Газпрома» не удалось, партнеры решили строить завод по переработке газа мощностью 1,2 млрд куб. м в год. Для этого они создали компанию «Североргсинтез», которая и взяла в 2006 году кредит у Parex banka под поручительство «Севернефти». Срок первого платежа по кредиту наступал лишь 1 февраля 2010 года. «Мы видели, что сможем производить примерно 100 000 т пропан-бутана, который можно поставлять по железной дороге. Тонна пропан-бутана стоила $500, и мы могли бы получать $50 млн выручки», — объясняет Рязанов. Но тут возникли проблемы с Commerzbank, который решил взыскать с «Севернефти» свой кредит и в итоге перепродал этот долг третьим лицам: о правах на заложенное Commerzbank имущество заявила кипрская Lopilato Investments Ltd. — 100%-ная «дочка» банка «Альба альянс» Дмитрия Пяткина и Александра Фраймана. «Достроить в этой ситуации завод было нереально», — констатирует Рязанов.
По словам человека, близкого к Parex, завод «Североргсинтез» строился под конкретные скважины, которые были частью активов «Севернефти», заложенной в Commerzbank. А потому как только «Севернефть» потеряла скважины, проект потерял какие-либо перспективы и стал убыточным. «То есть они сами сделали все, чтобы убить этот проект на корню. Это было сделано сознательно, за спиной латвийского банка. Мы узнали об этом, по сути дела, случайно», — горячится собеседник Forbes.
В декабре 2011 года Parex banka, перешедший в собственность государства, затеял многолетнюю тяжбу с «Севернефтью». «Если бы не сопротивление «Газпрома», за пять лет «Севернефть» превратилась бы в компанию стоимостью $500–600 млн», — сожалеет Рязанов. Впрочем, создатели «Севернефти» неплохо на ней заработали. Летом 2011 года они переоформили лицензию на Западно-Ярояхинский участок на «Севернефть-Уренгой» и в 2012 году продали его «Еврохиму» за $403 млн. «Еврохим» — крупный потребитель газа, и «Газпром» не смог отказать ему в транспортировке газа для собственного завода. Новое приобретение агрохимического холдинга закрывало около четверти его потребностей в газе. Совокупная производственная мощность активов «Севернефть-Уренгоя» составляла 1,1 млрд куб. м природного газа и 220 000 т газового конденсата в год.
Перед сделкой владельцы «Севернефти» выкупили долг компании на $137 млн у «Альба альянса» более чем с трехкратным дисконтом — за $40 млн. А с Parex так и не рассчитались. Международный третейский суд в Риге удовлетворил иск Parex о взыскании денег с «Североргсинтеза» и «Севернефти». Но в российских судах дело забуксовало. В 2012–2013 годах Parex вел переговоры с Рязановым о подписании мирового соглашения, две встречи состоялись в Москве, рассказывает человек, близкий к переговорам. По его словам, владельцы «Севернефти» соглашались выплатить «фиксированную сумму, которая закрыла бы все вопросы». Но в 2013 году Высший арбитражный суд окончательно отказал латвийскому банку во взыскании долга, и переговоры с Рязановым прекратились. «По-моему, это называется русским словом «кидалово», — говорит человек, близкий к банку. «Были достигнуты договоренности, но у них очень долгая процедура принятия решений, и договоренности потеряли актуальность. А суд в итоге принял решение в нашу пользу», — пояснил Рязанов. Суд окончательно встал на сторону должников: им удалось доказать, что документы поручительства — фальшивка.
В настоящий момент общая сумма задолженности превышает $100 млн. Правопреемник Parex — компания Reverta, управляющая «плохими» долгами банка, — безуспешно пыталась оспорить и сделку с «Еврохимом». В какой-то момент на активы «Севернефти» даже был наложен арест. Но в судебно-правовом поле снова было принято решение против Reverta, и дело прекратилось. Теперь Reverta пытается добиться справедливости в Европейском суде по правам человека, куда подала иск против России «в связи с невозможностью получить справедливое правосудие».
Бывший владелец Parex banka Валерий Каргин тем не менее полагает, что главные проблемы в этой истории создал не Худайнатов. «У нас была твердая уверенность, что никаких проблем с ним не было бы. Он бы выплатил кредит. И все нормально было бы, равно как и со множеством других клиентов. Просто клиенты отказываются сотрудничать при таком политизированном отношении к себе. Потому что это уже не отношения бизнес-структур, а отношения с государством. Под таким углом и надо рассматривать то, что происходит сейчас с Худайнатовым», — говорит Каргин.
Стратегический альянс
Бывший сотрудник нефтяной компании «Альянс» вспоминает, как однажды попал в особняк без опознавательных знаков Независимой нефтегазовой компании (ННК) Эдуарда Худайнатова на Арбатской площади. Когда шел в переговорную, офисный работник перегородил дорогу щитком, предупреждающим, что пол мокрый. «Я выдвигаюсь за угол, а охранник мне велит немедленно вернуться — сейчас Эдуард Юрьевич будет проходить», — смеется собеседник Forbes. Знакомые с Худайнатовым и Сечиным говорят, что руководитель ННК копирует бывшего шефа даже в мелочах: те же интонации, похожие обороты речи и формулировки, даже жесты.
Уступив Игорю Сечину пост президента «Роснефти» после выборов президента России в 2012 году, Худайнатов недолго оставался в компании. Знакомый последнего утверждает, что он давно просился «на вольные хлеба».
Будучи вице-президентом «Роснефти» по газу, он начал подыскивать для себя небольшие нефтяные месторождения, рассказывает его бывший коллега. Он привык руководить бизнесом самостоятельно, а крупные компании, такие как «Газпром» и «Роснефть», «зажимали его ментальность в определенные рамки», считает бывший коллега Худайнатова. «Безусловно, он всегда эти рамки соблюдал, он игрок по правилам. Но при этом, мне так кажется, он эти рамки никогда не любил. Поэтому всегда и стремился к собственному бизнесу», — говорит собеседник Forbes. По данным «Коммерсанта», есть и иная версия: на срок работы Худайнатова в «Роснефти» повлиял скандал с Parex — ННК Худайнатов зарегистрировал в 2012 году, еще работая в «Роснефти».
В июле 2013 года он окончательно переехал в особнячок на Арбатской площади, а уже в августе заключил первые сделки, купив компании без реальной добычи, но с большими запасами — ЗАО «Геотекс» в Саратовской области и ОАО «Пайяха» в Красноярском крае. В марте 2014 года ННК выиграла лицензии на разработку четырех нефтегазовых месторождений на Таймыре, через два месяца купила у структур ВТБ компанию «Конданефть», которая владеет тремя лицензиями в Ханты-Мансийском АО. По оценке аналитика RaiffeisenBank Андрея Полищука, общая сумма первых сделок составила порядка $1 млрд. Откуда деньги? «ННК создавалась на заемные и привлеченные средства», — рассказывает человек, близкий к Худайнатову.
«...хочу сказать слова благодарности моему другу и коллеге Эдуарду Юрьевичу Худайнатову. Худайнатов теперь будет заниматься развитием новых проектов, в которых, без сомнения, будут востребованы его высокие профессиональные качества, опыт и квалификация. Хотел бы пожелать ему всяческих успехов. Уверен, что переход Худайнатова на новую должность даст импульс развитию новых амбицизных проектов в сфере ТЭК. Это позволит задействовать в работе значительный ресурсный потенциал и привлечь к работе значительное число профессиональных кадров», — приветствовал Игорь Сечин действия ННК на рынке. При этом глава «Роснефти» помогал Худайнатову не только словом, но и делом.
Собрав небольшие нефтяные компании, ННК замахнулась на актив покрупнее — НК «Альянс» семьи Бажаевых (через которую они контролировали Alliance Oil), которым, по данным «Ведомостей», интересовалась и «Роснефть». «У «Альянса» были проблемы с добычей — компания просчиталась с запасами на Колвинском месторождении. Основной актив Бажаевых — «Русская платина» — требовал денег», — рассказал источник Forbes, знакомый с ходом переговоров. В апреле 2014 года ННК и «Альянс» договорились объединить активы. Ресурсная база совместного предприятия составила 500 млн т нефти, добыча — 3,5 млн т, переработка — 5 млн т. «По объемам добычи объединенная компания пока не входит и в десятку крупнейших. По всем показателям ее правильнее было бы отнести к относительно небольшим активам, но у компании есть перспективы роста за счет ресурсной базы», — считает Полищук.
ННК получила в СП только 40% и начала переговоры о выкупе 60% у «Альянса». Сделку планировалось закрыть в августе 2014-го, но у Худайнатова возникли сложности с финансированием. Официально стороны не раскрывали сумму сделки и источник финансирования. Но, по данным одного из собеседников Forbes, Худайнатов заплатил $3,5 млрд, а одним из кредиторов был ВТБ — об этом президента банка Андрея Костина якобы попросил лично Сечин. Пресс-служба ВТБ на запрос Forbes не ответила.
Незадолго до создания СП с «Альянсом» в ноябре–декабре 2013 года компания Худайнатова зарегистрировала несколько юридических лиц: «ННК-Таймырнефтегаз» (сейчас ООО «Лидер»), «ННК-Арктика», «ННК-Капитал», «ННК-Нефтепродукт», «ННК-Проект», «ННК-Трейдинг». В 2014 году эти компании были переоформлены на ООО «Ортис», владельцем которого, по данным «Интерфакс-СПАРК», является гражданин Латвии Владиславс Скребелис. Это бывший член правления Parex banka, который, по данным источника Forbes, вел кредит «Североргсинтеза». О том, что Скребелис от Parex подписывал бумаги с Жаном Худойнатовым, упоминали и «Ведомости». Чем занимаются юридические лица, переоформленные со структур Худайнатова на структуры Скребелиса, непонятно, их финансовые потоки тоже неясны. Рязанов говорит, что не знает, что связывает Худайнатова и Скребелиса.
«Владиславс Скребелис был доверенным лицом бывших владельцев банка, — объясняет человек, близкий к Reverta. — Вполне возможно, что в возобновившихся отношениях с Худайнатовым Скребелис представляет именно их интересы, ведь на них по решению судов наложены обеспечительные меры на €40 млн».
В Reverta отмечают, что в ходе тяжбы с «Севернефтью» и «Североргсинтезом» пропали оригиналы документов, свидетельствующих о связи Худайнатова с обеими компаниями, и его личные гарантии по кредитам — остались только копии. Во всех случаях эти документы визировал Скребелис (копии есть в Forbes). Человек, знакомый с ходом переговоров, также вспомнил, что на одной из встреч с юристами банка в Москве Худайнатов обмолвился: «А я уже ничего не должен. Я за все рассчитался». Forbes удалось связаться с Владиславсом Скребелисом, но он категорически отказался от комментариев и отрицает всякую связь с Худайнатовым. Сам Худайнатов на вопросы Forbes отвечать тоже отказался.
«Севернефть» и «Североргсинтез» после продажи основного актива, Западно-Ярояхинского месторождения, объявлены банкротами. А вот в отношении ННК у Худайнатова амбициозные планы, рассказал Forbes его знакомый: увеличить в 10 раз добычу к 2022 году, до 25 млн т, за счет органического роста добычи и приобретения новых активов, купить второй НПЗ в европейской части страны, чтобы общий объем переработки составил 12 млн т, и найти стратегического партнера.
— При участии Ирины Мокроусовой, Александра Левинского и Елены Зубовой