Кажется, еще вчера аналитики Goldman Sachs праздновали изумительный рост стран BRICS, а МВФ прошлой весной предсказывал трехкратное увеличение темпов роста мировой экономики за счет развивающихся рынков.
Что же случилось? По самой популярной версии, виновником является ФРС, которая начала сворачивать свою экспериментальную политику «количественного смягчения» (QE) — покупку долгосрочных активов, направленную на поддержку роста. Но роль ФРС преувеличена. Отступление от QE отражает растущую уверенность в экономике США, что сулит большинству стран с развивающейся экономикой расширение экспортного рынка. Кроме того, ужесточение политики ФРС в настоящее время сопровождается тенденцией к более свободной денежно-кредитной политике в еврозоне и Японии.
Неопределенность в отношении темпов роста Китая является более фундаментальной причиной. Потрясающий рост Китая на протяжении более 10 лет вызвал ценовой бум, который тешил самолюбие политиков стран-экспортеров от России до Аргентины.
Теперь они не могут себе такое позволить. В краткосрочной перспективе рост Китая, где новое руководство пытается справиться с последствиями кредитного бума, остается проблемой. Случись малейшая пауза в Китае, и сегодняшний кризис развивающихся рынков покажется легкой икотой на фоне землетрясения.
Есть и другие важные факторы. Сланцевая революция в США меняет ситуацию в энергетике. Экспортеры, такие как Россия, чувствуют ценовое давление. В то же время сверхдешевая энергия в США снижает конкурентоспособность некоторых азиатских производителей. С учетом того что Мексика активно реформирует свой энергетический сектор, диапазон вызовов для Азии будет расширяться.
«Абэномика» Японии также важна для некоторых стран, так как резкое снижение стоимости иены влияет не только на Корею, но и на других азиатских конкурентов Японии. Хотя в долгосрочной перспективе японское возрождение, конечно, было бы полезным для стран региона.
Стабильность в еврозоне была единственным и самым важным положительным фактором для рынков в 2013 году. Но в то время как европейская периферия перешла к сбалансированному текущему счету, а северные страны, такие как Германия, даже получили профицит, развивающиеся рынки стали менее устойчивыми.
И все же в основе проблем развивающихся стран лежит их собственная политика. Здесь есть существенные различия. В Бразилии усилия правительства по ослаблению независимости Центробанка и вмешательство в развитие энергетики и кредитного рынка навредили росту.
Для Турции важным вызовом становится состояние институтов демократии, а также давление правительства на Центробанк. Неспособность России развивать сильные независимые институты затрудняет усиление предпринимательского класса и диверсификацию экономики. В Индии сохраняется независимость Центробанка, там сейчас думают о переходе к режиму инфляционного таргетирования. Но длительный период популизма ослабил тенденции роста и усугубляет инфляцию.
Тем не менее некоторые развивающиеся страны движутся вперед, и те, кто в состоянии держать курс, могут получить выгоду от нынешних потрясений. Помимо Мексики это Чили, Колумбия и Перу. У них есть хорошие шансы получить пользу от инвестиций в строительство институтов. Но, конечно, разработка новых институтов может занять десятилетия.
Так насколько же хрупки развивающиеся рынки? В отличие от 1990-х годов, когда фиксированные обменные курсы были широко распространены, большинство стран сейчас проводят гибкую политику, позволяющую смягчить шок от внешних потрясений. Так что сегодняшнюю драму можно интерпретировать как демонстрацию работы этих шокопоглощающих курсов.
Акции развивающихся рынков резко упали, но это тоже лишь реакция на рыночную конъюнктуру. Реальный вопрос в том, что произойдет, когда кризис перейдет на долговые рынки. Многие страны создали значительные запасы и в настоящее время выдают гораздо больше долгов в национальной валюте. Конечно, вариант завышения инфляции в соответствии с долгами вряд ли является хорошим выходом. К сожалению, ясно лишь то, что можно ожидать еще больше драм в ближайшие несколько лет.
© Project Syndicate