В октябре 1993-го по указанию президента Бориса Ельцина танки прямой наводкой били с Новоарбатского моста по Белому дому, где заседал мятежный парламент. Примерно в это время управляющая компания Russia Partners начала собирать свой первый фонд для инвестиций в Россию. Высокие политические и экономические риски не смущали инвесторов фондов Russia Partners, ведь партнеры компании когда-то были на короткой ноге с высшим руководством страны, а фонд был застрахован от потерь госгарантиями США и России. Инвесторов не оттолкнули и другие российские реалии: второй фонд они собирали уже в 2004-м, когда арестовали главу ЮКОСа Михаила Ходорковского, а третий — в разгар кризиса 2008-го.
Кто стоит за рисковыми инвесторами, чьи вложения в разные компании выросли в два-три раза? Довольны ли остались собственники бизнеса, в который инвестировала Russia Partners? За 20 лет работы Russia Partners в России сменилось несколько поколений предпринимателей, Forbes проследил эволюцию их отношений с американскими инвесторами.
Вознесенский и пионер
К тому времени, когда американец Дрю Гафф стал консультантом молодого российского правительства по вопросам привлечения инвестиций, он уже имел определенные знания о стране. Изучать русский язык Гафф начал в 13 лет — в его школе была интересная лекционная программа, однажды выступал советский поэт Андрей Вознесенский. Обучение по дополнительной программе русского языка и литературы Гафф продолжил в Гарварде. В рамках студенческого обмена в 1981 году учился на филфаке ЛГУ.
Следующие несколько лет он работал на Уолл-стрит, в отделе слияний и поглощений компании PaineWebber. И в 1991 году Гафф отправился в Россию открывать представительство фирмы. В 1994 году компания купила Kidder Peabody и продала ставшее непрофильным подразделение прямых инвестиций своим менеджерам Дрю Гаффу и Джорджу Сигулеру. Так партнеры стали пионерами российского рынка private equity, правда, до сих пор в шутку спорят о звании первопроходца с коллегами из Baring Vostok.
Открыв представительство в Москве, Гафф отправился убеждать администрацию президента и аппарат правительства, что private equity — «наилучшая и наивысшая форма инвестиций». Премьер Виктор Черномырдин и министр финансов Борис Федоров пообещали вложить в фонд $5 млн и предоставить гарантии на $20 млн, если он найдет $100 млн — огромные по тем временам суммы. Гафф собрал в фонд Russia Partners I $155 млн. «Они рисковали гораздо больше меня: ведь я знал, что такое прямые частные инвестиции, для них же это была новая, неизведанная территория», — вспоминает Гафф.
Риски действительно были: нечистых на руку иностранных советников тогда хватало. Достаточно вспомнить консультанта Госкомимущества по вопросам приватизации, профессора Гарварда Андрея Шлейфера, впоследствии приговоренного в США к многомиллионному штрафу за махинации при покупке акций российских компаний.
Фонд Russia Partners I участвовал в приватизации Сыктывкарского ЦБК, завода электронно-лучевых трубок в Дубне, инвестировал в привилегированные акции «Сиданко» и «Лукойла». Деньги нередко были легкими. Один пример. Для финансирования диспетчерской РАО ЕЭС разместило специальные бумаги, среди инвесторов был и Russia Partners I. Позже эти бумаги были конвертированы в акции РАО ЕЭС, как говорят в компании, на разницу между затраченными средствами и ценой акций можно было отстроить не только диспетчерскую, а все здание РАО.
Когда грянул кризис 1998 года, иностранные финансисты потянулись из России домой. Гафф остался. Так Russia Partners достались два инвестфонда, нуждавшихся в антикризисном управлении, и офис «АБН Амро Эквитиз» в Столешниковом переулке в Москве.
Один из этих фондов (с участием Европейского банка реконструкции и развития) инвестировал в малый бизнес Поволжья. Проблем хватало. Например, предприниматель, производивший оконные рамы, купил вдруг на последние деньги импортное оборудование и начал делать высококачественные дорогостоящие гробы. Дело было в Сызрани, бандитов здесь не в пример Тольятти околачивалось мало. Продукция спросом не пользовалась.
И все же в итоге фонд принес инвесторам в среднем 25% годовых.
Поколение MTV
Гафф считает, что удачные инвестиции начинаются и замыкаются на одном факторе — талантливом предпринимателе. Настоящей находкой для Russia Partners оказался медиаменеджер Борис Зосимов, запустивший по лицензии Viacom телевизионный канал MTV Россия. Однако отношения между партнерами складывались непросто. Зосимов, как и большинство предпринимателей 1990-х, имел смутное представление о фондах прямых инвестиций. Кроме того, он из той породы креативных бизнесменов, что фонтанируют идеями, но в денежные и юридические вопросы сами почти не вникают. Финансистов и юристов они считают обслуживающим персоналом.
Идею создания MTV Россия Зосимов вынашивал с 1991 года и только спустя несколько лет познакомился с нужными людьми, руководителем MTV International Биллом Роуди и главой MTV Network Томом Фрестоном. В 1997 году они дали добро на создание телеканала, но $30 млн на запуск предложили найти Зосимову. Ему помог друг, американский миллиардер Дирк Зифф. Он пообещал свести Зосимова с людьми, управляющими его деньгами. Одним из них был нынешний владелец инвестиционной группы «Спутник» Борис Йордан, и Зосимов уже обговаривал с ним детали, когда на горизонте появился Гафф.
Зосимов не помнит, чем именно подкупил его Гафф, но он был очень убедительным. Финансист уверил его в том, что именно Russia Partners — золотое продолжение его жизни и бизнеса. Как показали дальнейшие события, бизнесмен слишком оптимистично оценил нового партнера, хотя сначала все шло как по маслу. Первые пару лет компания принадлежала Зосимову (20%) и Russia Partners (80%). В конце 1999 года контроль приобрела Viacom, до этого управлявшая реализацией проекта через лицензионное соглашение. Доли основателей уменьшились, и к моменту выхода Зосимова из MTV Россия у него, по словам источника, близкого к сделке, было чуть более 15%.
Показательная деталь — Зосимов был так далек от мира финансов и акционерных отношений, что первое время пребывал в уверенности, что делает совместный бизнес с Зиффом, а не Гаффом. «Не могу сказать, что совсем запутался, просто была договоренность с Зиффом, кто будет заниматься администрированием денег, и детали меня мало волновали», — рассказывает Зосимов.
Первый конфликт случился почти сразу. Зосимов настаивал на получении для будущего телеканала частоты в метровом диапазоне для обеспечения более широкой зоны покрытия, Russia Partners не хотели переплачивать, предложив ограничиться дециметровой частотой. И лишь после того, как Зосимова поддержала Viacom, Russia Partners уступили. Федеральную частоту получили, купив компанию «Телеэкспо». И пока министром связи был Михаил Лесин, с которым Зосимов хорошо знаком, телеканал вещал на пятой кнопке.
Первый эфир нового телеканала состоялся в сентябре 1998-го. Россия только что объявила дефолт по гособлигациям, рубль девальвировался в четыре раза. Это было очень мрачное и безрадостное время, вспоминает Гафф, но уходить из страны он даже не думал.
После кризиса экономика восстановилась быстро. Уже в 2001 году Зосимов хотел серьезно расширить бизнес и купить у «Альфа-Групп» за $25 млн канал Муз-ТВ. И здесь он не нашел понимания у американских партнеров. Однако договор был составлен таким образом, что без одобрения Russia Partners решение нельзя было принять. В итоге Муз-ТВ достался композитору и продюсеру Игорю Крутому. В 2007 году при продаже бизнесмену Алишеру Усманову канал оценили в $400 млн. «Ребята, вы хорошо смотрели вдаль», — едко заметил тогда Зосимов в электронном письме бывшим партнерам.
«У нас были абсолютно разные подходы к развитию бизнеса, — вспоминает Зосимов. — По-своему они правы, ведь у них на плечах гигантская ответственность — деньги других людей». Но тогда он не считал Russia Partners равноправным партнером. Еще большей уверенности ему придавало соглашение с Viacom, согласно которому он был несменяемым главой компании до 2003 года.
Однако после неудачной попытки купить Муз-ТВ Зосимов решил оставить пост досрочно и в 2002 году покинул компанию, продав свою долю Viacom. «Можете считать меня дауншифтером, — говорит он. — Но поверьте, тот, у кого есть семья, которая делает его счастливым, не станет 24 часа в сутки заниматься продажей нефти или алюминия». Кроме доли в MTV Россия Зосимов продал радио ХИТ FM, компанию Universal Russia, издательский бизнес и теперь занимается управлением личным портфелем финансовых инвестиций.
Зосимов был блестящим менеджером для стартапа, говорит Гафф, но по мере роста компания нуждалась в другом управленце, способном заниматься рутинной работой изо дня в день. В 2007 году из проекта вышла и Russia Partners. Телеканал MTV Россия за $360 млн купил холдинг «ПрофМедиа» бизнесмена Владимира Потанина. По оценке Зосимова, Russia Partners вложили в проект $30 млн, а получили на выходе $155 млн.
Интересно, что компания еще долго не могла рассчитаться с одним из своих инвесторов: государство за эти годы забыло о деньгах, которые когда-то с легкой руки Черномырдина оказались в фонде. Russia Partners понадобилось около года, чтобы убедить Госкомимущество забрать причитающиеся ему $5 млн за выход из телепроекта.
Цементные соглашения
Самой большой неудачей Russia Partners стала, пожалуй, десятилетняя история отношений с «Евроцементом». Изнурительная война с основным владельцем компании Филаретом Гальчевым закончилась миром только благодаря посредничеству предпринимателей из списка Forbes.
В 1996 году Russia Partners за $15 млн купила 33% акций «Штерн-цемента», владевшего двумя цементными элеваторами в Москве. На деньги инвестфонда компания, принадлежавшая предпринимателям Владимиру Штернфельду и Вадиму Юхновичу, приобрела четыре цементных завода.
В 1998 году Russia Partners довела свою долю до 41% и вместе с «Русским цементом» Максима Сотникова (12% акций), однокурсника управляющего фондом, фактически контролировала компанию. Далее начались корпоративные битвы: Штернфельд и Юхнович сражались друг с другом, Russia Partners заключала время от времени стратегические союзы. Была и стрельба (ранен представитель фонда Александр Волобуев), и самоубийство (в своей квартире повесился вице-президент компании Виктор Островлянчик).
В 2002 году ситуация зашла в тупик, и Штернфельд с Юхновичем решили продать свои акции. У Russia Partners было преимущественное право выкупа, но $50 млн у компании на тот момент не нашлось.
Так на сцене появился Филарет Гальчев, ставший впоследствии основным владельцем «Штерн-цемента» (переименован в «Евроцемент»). К 2002 году бизнесмен успел поработать на государство и защитить докторскую диссертацию по экономике. Он что-то слышал о фондах прямых инвестиций, но даже в страшном сне не мог представить, чем обернется такое партнерство. Вокруг цементной компании Russia Partners вновь разгорелась корпоративная война.
Отношения между партнерами, по версии Гальчева, не заладились с самого начала. «В силу нашей определенной неискушенности, а также незрелости российского рынка и системы корпоративных взаимоотношений я не понимал, что у нас разные интересы, — вспоминает Гальчев. — Моя задача была развивать компанию, а их — подороже выйти из проекта».
Пару месяцев спустя после покупки контрольного пакета Гальчев открыл устав и обнаружил внесенные перед сделкой по инициативе Russia Partners изменения, лишившие его фактического контроля. «Я простил, но настоятельно попросил исправить документы в три дня», — говорит он. Затем возникли разногласия по поводу консолидированного аудита по международным стандартам за 2002 год. Гальчев считал, что компания, находившаяся после корпоративных войн в плачевном состоянии, была не готова к такой проверке, и начал проводить ее со следующего года.
Спустя год Гальчев предложил Russia Partners поучаствовать в программе модернизации производства «Евроцемента» на $150 млн. Финансисты отказались, вспоминает Гальчев, со словами: «Мы держатели акций, а не ваших труб». Эти слова стали для него последней каплей. «Для меня за трубами стояли десятки тысяч людей, некоторые предприятия были градообразующими», — говорит Гальчев, мечтающий встать в один ряд с российскими промышленниками типа Морозова и Мамонтова.
После этого он создал холдинговую надстройку «Евроцемент груп» и начал жонглировать активами. «Евроцемент» стал дочерней компанией «Евроцемент груп», кроме того, в группу вошли цементные заводы, купленные Гальчевым у Елены Батуриной за $800 млн. В Russia Partners посчитали, что Гальчев намеренно перераспределил прибыль в пользу холдинговой компании и одновременно существенно увеличил долговую нагрузку «Евроцемента». Фонд обвинил Гальчева в выводе активов и завалил его судебными исками, потребовав выкупа своего пакета за $120 млн. Суды Russia Partners проиграла, не помогли и письма в администрацию президента, Генпрокуратуру и американское государственное агентство OPIC.
В 2005 году Гафф решил урегулировать конфликт с помощью влиятельных российских бизнесменов. Сначала третейским судьей выступил глава «Альфа-Групп» Михаил Фридман, но прийти к устраивавшему всех соглашению не удалось. Через год Гафф подключил Millhouse Романа Абрамовича, а точнее, его младшего партнера и главу компании Давида Давидовича. При его активном посредничестве в 2007-м стороны обо всем договорились, но расчеты по сделке были завершены только в 2009 году. В СМИ звучала сумма выкупа $150 млн с учетом комиссионных Millhouse. Гальчев, Гафф и Давидович детали соглашения не комментируют.
«Наша цель как стратегического инвестора — рост, развитие и повышение эффетивности. Russia Partners до сих пор могли бы оставаться в совете директоров и неплохо на этом зарабатывать», — вспоминает Гальчев.
«Гальчев — необычайно одаренный управленец, умный человек, серьезный стратег и, главное, очень смелый для того, чтобы покупать цементный бизнес на заемные деньги. Но у него идиосинкразия к партнерам», — говорят в московском офисе Russia Partners.
Дружественные мегабайты
Один из основных текущих проектов Russia Partners связан с IT. В 2006 году фонд Russia Partners II купил контрольный пакет компании EPAM Systems Аркадия Добкина. Всего фонд инвестировал в компанию $30 млн, сейчас их доля около — 39%. За шесть лет выручка разработчика программного обеспечения, по словам Гаффа, выросла с $5 млн до $400 млн, его услугами пользуются крупнейшие компании мира. В начале 2012 года компания провела IPO, капитализация на Нью-Йоркской фондовой бирже в начале октября составляла $815 млн.
Добкин представляет собой предпринимателя новой формации — он четко понимает все возможности и ограничения, которые дает присутствие в капитале компании фонда прямых инвестиций, и не конфликтует с инвесторами. Добкин расстался с контролем, но видит в сотрудничестве с Russia Partners больше плюсов, чем минусов.
«Я, действительно, не помню ситуаций, когда инвесторы вмешивались в оперативное управление, — уверяет Добкин. — Наши интересы лежат в одной плоскости, и на их реализацию направлена моя ежедневная работа как CEO компании».
По его словам, Russia Partners помогли с организацией IPO, переговорами с банками и финансовыми структурами. Когда компании нужен был капитал для развития, он сознательно предпочел Russia Partners более привычным фондам из США и Европы. «Фактически международный бизнес Siguler Guff & Co, управляющей капиталом $11 млрд, начался с России. Свой авторитет в западных странах компания сочетает с отличным знанием российского рынка», — отмечает Добкин.
У Siguler Guff & Co уже есть успешный опыт инвестиций в технологичные компании. В 1999 году совместный фонд компании с Western Tecnology Investments предоставил Google кредит размером $10 млн и приобрел варранты, дающие право на приобретение 1% акций, в результате операции вложенный капитал вырос в 250 раз. В 2005 году этот фонд стал одним из первых институциональных инвесторов Facebook по той же схеме, предоставив кредит в размере $3,6 млн и получив право приобретения 0,5% акций. Текущая стоимость этого пакета после частичной продажи — $200 млн.
В своем третьем фонде Russia Partners делает ставку на строительство в России IT-инфраструктуры. В 2010 году Гафф обещал президенту Дмитрию Медведеву инвестировать в строительство центра обработки данных (дата-центр) $250 млн. Из них $100 млн — за счет средств фонда, остальные средства взяты по льготному кредиту у OPIC. Это будет первый центр с уровнем надежности Tier III в Восточной Европе, сейчас освоена уже почти половина выделенных денег и запущена первая очередь. Основные клиенты — банки, финансовые компании и IT-провайдеры.
Уже год проект курирует директор Russia Partners Фарит Фазылзянов. До 2010 года он был министром информатизации и связи Татарстана, одним из его подчиненных был нынешний глава Минкомсвязи Николай Никифоров. По оценке Russia Partners, потребность в стойках с серверами составляет 10 000 единиц, а существующие дата-центры в России предлагают всего 4000. Компания рассчитывает, что инвестиции в дата-центр приумножат капитал в четыре-пять раз за пять-шесть лет, и планирует вложиться в строительство еще полдесятка таких центров.
Отцы-основатели
Джордж Сигулер и Дрю Гафф основали компанию Siguler Guff & Co в 1995 году. Под ее управлением находятся активы на сумму $11 млрд, из них более $3 млрд в странах BRIC и $1 млрд в России через Russia Partners (около $150 млн инвестировал ЕБРР). Клиенты Siguler Guff — пенсионные фонды, фонды целевого финансирования, государственные инвестфонды. До сих пор компания не управляла деньгами частных инвесторов из России, но в дальнейшем два фонда планируют привлекать эти средства. Один из них — Russia Partners Technology Fund с объемом $200 млн — наполовину собран. Другой — Russia Partners IV, формирование фонда намечено на весну 2013 года. Внутренняя норма доходности фондов — 30%, количество неудачных проектов — не более 10%, минимальная сумма инвестиций — от $3–5 млн.