Однажды в Париже поляк, хорват и англичанин сильно обидели группу французских аристократов. Кто были эти «хулиганы»?» Так был сформулирован один из каверзных вопросов профессионального конкурса сомелье, проходившего в Петербурге. Речь шла о парижской дегустации, организованной в 1976 году Стивеном Спарриером (англичанин), когда калифорнийские вина Майка Гргича (этнический хорват) и Уоррена Виньярски (поляк) одержали верх над именитыми гран крю Бургундии и Бордо.
В описанном происшествии, конечно, никто не хотел никого обижать. Но для французов дегустация обернулась оскорблением патриотических чувств, а для американцев со славянскими фамилиями — пропуском в пантеон славы виноделия.
Для Виньярски это оказалось знаком судьбы. Stag’s Leap Cellars 1973, почти случайно попавшее на парижскую дегустацию 1976 года, было первым вином с участка, который за шесть лет до этого был занят сливовым садом.
Он родился в 1928 году в Чикаго, в районе, где селилась польская диаспора. После школы поступил в Чикагский университет, откуда перевелся в Институт сельского хозяйства и природных ресурсов Колорадо. Потом он вернулся в Чикагский университет, чтобы продолжить изучение политической теории и защитить диссертацию. Углубленное изучение предмета завело его в Неаполь, где он изучал рукописи Макиавелли и не чурался вина.
Итальянское вино понравилось Уоррену настолько, что, вернувшись в Америку, он стал подрабатывать на винодельнях. Закончилось это тем, что в 1964 году он получил место помощника винодела в хозяйстве Souverain, забрал семью из Чикаго, а в 1965-м купил участок в районе Howell Mountain тогда еще мало кому известной калифорнийской долины Напа.
Трудно сказать, о каких временных горизонтах думал уже не самый юный винодел, когда за бокалом каберне он облюбовал старый сливовый сад на xолме Stag’s Leap. Проект в Howell Mountain был заброшен, найдены новые инвесторы, и в 1970 году Уоррен уже высаживал лозы на месте выкорчеванных слив. В 1973 году, когда Stag’s Leap был готов для первого урожая, он привлек к работе известного консультанта Андрея Челищева. Так получилось вино, прославившее долину Напа.
Стиль вин, который любил Виньярски, формировался не на высоком алкогольном градусе и не на яркой ванили от американского дуба, ранее характерных для вин Напы, — Виньярски всегда считался знатоком терруаров долины. Сложное строение почвы региона с перемешанными слоями вулканического и аллювиального происхождения он сравнивал с «железным кулаком в бархатной перчатке» и таким образом объяснял, как в здешних винах уживаются элегантность и мощь.
Виньярски слишком многое делал самостоятельно, за все отвечая сам, и так не смог привить любовь к виноделию детям. Его сын и две дочери поработали на Stag’s Leap, но не стали преемниками отца. Корпорации наступали на его друзей и соседей: гигантская группа Constellation приобрела бренд Mondavi, Foster’s купила Souverain... Он даже не смог выиграть многолетнюю тяжбу с соседним хозяйством Stags’ Leap Winery, которому суд разрешил сохранить спорное название, закрепив лишь измененное место апострофа.
Оставаясь врагом «корпоративного виноделия», в 2007 году Виньярски вступил в переговоры со старым другом Пьеро Антинори и предложил ему купить Stag’s Leap Cellars. Тот вместе с еще одним статусным американским производителем вина, Chateau Ste. Michelle, посчитал, что предложение имеет смысл. Виньярски отправился в Chateau Ste. Michelle в штат Вашингтон и вернулся с уверенностью, что поместье перейдет в добрые руки. Условия контракта предполагали, что Виньярски останется консультантом хозяйства. Сумма сделки составила $185 млн.
Сегодня, прогуливаясь между рядов своих бывших лоз, Уоррен Виньярски признает, что не может привыкнуть к мысли об их новом хозяине. «Чувство собственности не проходит», — пожимает он плечами.