Офис инновационной компании «Суперокс» расположен на Рублево-Успенском шоссе, в самом дорогом его месте. Трехэтажное здание необычной архитектуры: темная, почти черная лестница как будто парит в воздухе. В коридоре на третьем этаже висят в рамочках благодарность президента Ельцина за активное участие в предвыборной кампании 1996 года, схема объектов нефтедобычи компании «Северная нефть» от 2002 года, портрет молодого Путина.
Хозяин офиса — бывший первый замминистра финансов, бизнесмен и сенатор Андрей Вавилов. В 2010 году он стал председателем совета директоров «Суперокса» и уже вложил в проекты компании около $10 млн. Глядя на этого человека в скромной водолазке, трудно представить, что за прошедшие 20 лет он принял участие в важнейших экономических и политических событиях, определивших стратегию страны. Появившись с командой Гайдара в правительстве в 1991 году, Вавилов стал одним из самых влиятельных чиновников 1990-х, нефтяным бизнесменом, конкурировавшим с «Лукойлом» и ЮКОСом, фигурантом нескольких громких уголовных дел, владельцем хедж-фонда в США.
Теперь Вавилов — увлеченный инноватор. Он вдохновенно рассказывает о явлении сверхпроводимости: «Явление открыто сто лет назад, но до появления материалов, которые можно эффективно использовать, технологический уклад еще не сменился».
Реструктуризация карьеры
В октябре 1993 глава ЦБ Виктор Геращенко был с визитом в Японии. Когда он вошел в гостиничный номер и включил телевизор, то увидел, как по Кутузовскому проспекту Москвы идут танки. «Звонит мой заместитель и говорит: тут на Гознак приехал замминистра финансов Вавилов в джинсах и белых тапочках и требует денег, что делать?» — вспоминает Геращенко. Он подумал и решил дать денег под расписку при условии вернуть их до конца квартала. «Мне потом говорили, что эти деньги предназначались танкистам, которые стреляли по Белому дому», — рассказывает бывший глава ЦБ. Андрей Вавилов отлично помнит этот эпизод. В ЦБ за деньгами его послал Виктор Черномырдин, на тот момент глава правительства. Премьер считал, что в тяжелый момент у правительства непременно должны быть наличные. «Помню, приехал в Гознак на своей машине, сам за рулем, взял только охранника с автоматом: заехали, взяли, положили в багажник, вернулись в правительство», — вспоминает Вавилов. Однако, по его словам, деньги не пригодились — через три дня замминистра отвез их обратно. Здание Верховного совета на Краснопресненской набережной к тому моменту уже было разгромлено.
Вавилов не раз исполнял деликатные поручения. Геращенко вспоминает, что тот случай был не первым. В том же 1993 году Вавилов выдернул его с ланча: через месяц был назначен референдум по новой конституции, а в бюджете не было денег, чтобы заплатить сотрудникам МВД. Геращенко говорит, что деньги дал, но вскоре его вызвал Ельцин и потребовал написать заявление об уходе: не вписываешься, мол, в список молодых кадров.
Вавилов как раз и был «молодым кадром». Ему едва исполнилось 30 лет. К тому моменту он уже получил образование экономиста-кибернетика, защитил диссертацию и съездил на стажировку в США — по тем временам невероятное карьерное достижение. Во властные коридоры его привел Егор Гайдар. В конце 1980-х Вавилов стал участником клуба «Перестройка», действовавшего при Центральном экономико-математическом институте. Это был мозговой центр будущих российских реформ, в котором собирались многие будущие члены правительства Гайдара. «Когда в 1991 году Гайдар начал формировать правительство реформ, он пробил назначение Вавилова заместителем министра финансов. «У Егора, помню, горели глаза: классный парень и умница. Я до сих пор не знаю, как оценивать то назначение: в начале 1990-х годов Вавилов на голову опережал многих из нас в понимании мировых финансов. А главный риск начального этапа реформ был не в коррупции, а в некомпетентности», — рассказывает высокопоставленный чиновник тех лет. Сам Вавилов говорит, что тесной дружбы у него с Гайдаром не было, однако лидер реформаторов всегда доверял его профессиональному мнению. «Мне рассказывали, что когда он уходил, то сказал Черномырдину: послушай всех, а сделай, как говорит Вавилов».
В то время страна с трудом сводила концы с концами. Кроме бюджетных обязательств российское правительство было вынуждено экстренно решать другую острую проблему. От развалившегося Советского Союза России достался огромный долг. В 1994-м совокупный долг страны достиг $112,8 млрд, или 70% ВВП (сейчас 9%). Россия задолжала как государствам-кредиторам, объединившимся в Лондонский клуб, так и коммерческим организациям, членам неформального Парижского клуба кредиторов. Многие долги были плохо оформлены, часть советской документации была вообще утеряна. Придя в Минфин, Вавилов стал заниматься внешнеэкономическими отношениями и реструктуризацией долгов.
«Коррупционная тема возникла сразу: коммерческие долги сначала надо было признать, — рассказывает бывший руководитель долгового департамента Минфина Андрей Черепанов. — За право быть включенными в список компании были готовы платить огромные деньги, особенно когда задолженность была спорная и неоднократно переуступленная». Не менее запутанной и коррупциогенной оказалась и тема межгосударственного долга. Правительство приняло решение погашать долги некоторым странам российскими товарными поставками. Частные компании рвались участвовать в этой схеме, поскольку бюджет платил за поставку значительно большую цену, чем стоили поставленные товары. Как отмечает Черепанов, «не все решения тогдашних долговых властей можно было логически объяснить».
Интересантами долговых схем были и частные банки. Процесс реструктуризации задолженности был долгий и запутанный. Поэтому довольно быстро появилась система торговли долгами через запасную дверь. Суть была в том, что ВЭБ выкупал у кредиторов долговые обязательства без очереди, но с большим дисконтом. В 1994 году был создан так называемый консорциум банков, которых Минфин уполномочил реструктурировать задолженность перед иностранными кредиторами. Отбор банков курировал Андрей Вавилов. Никакой формализованной процедуры не было. В консорциум вошли «Империал» (его возглавлял бывший зампред ЦБ Сергей Родионов), «Национальный кредит» (владелец — Олег Бойко), Национальный резервный банк (руководитель — близкий к Виктору Черномырдину банкир Александр Лебедев), «Менатеп» (ключевую роль в банке играл один из бывших членов гайдаровской команды, старый знакомый Вавилова Константин Кагаловский) и банк «Столичный» Александра Смоленского. Вавилов говорит, что в то время под давлением банков подписывалось много бумаг. Он уверяет, что им не поручали урегулировать внешний долг, «это была функция ВЭБа».
Главным агентом по операциям с внешними долгами Минфин сделал НРБ Александра Лебедева — активы банка стремительно росли, его крупнейшим акционером стал «Газпром». Кроме того, правительство разрешило открыть счета в банке госкомпании «Росвооружение». В то время получение счетов госкомпаний с большими оборотами было заветным желанием всех банкиров. В условиях высокой инфляции, скачущего курса рубля наличие такого источника ликвидности существенно упрощало для банка механизмы зарабатывания денег. Близким к Вавилову считался и Олег Бойко. В 1995 году, когда банк «Национальный кредит» был на грани разорения, он неожиданно получил от Сбербанка векселя на $126 млн. И Лебедев, и Бойко отказались комментировать Forbes историю своих отношений с Вавиловым.
Недооценена роль Вавилова и в одной из самых скандальных историй 1990-х — организации залоговых аукционов, полагает один из его бывших подчиненных. Он не был автором идеи (ее предложил глава ОНЭКСИМ банка Владимир Потанин), но был технологом аукционов. Сам Вавилов говорит, что всегда был против аукционов и выполнял техническую функцию — подписывал документы. «Я говорил Черномырдину, что это бессмысленная раздача «ни за что». Эти люди [олигархи] и так бы поддержали Ельцина — у них выхода не было, и они все это прекрасно понимали».
«Цепь отдельных ошибок»
Как Вавилову удавалось влиять на принятие самых важных экономических и бизнес-решений 1990-х, но при этом так долго оставаться в тени? Возможно, разгадка кроется в умении бывшего замминистра финансов выстраивать особые отношения с руководителями страны. Он был доверенным лицом Черномырдина и часто выполнял особые поручения негласного патрона «Газпрома». К мнению Вавилова нередко прислушивался и Борис Ельцин.
В 1996 году Вавилов был главным «фандрайзером» режима — именно он искал деньги на избирательную кампанию. Для этого были придуманы сложные финансовые схемы, одна из которых — с выкупом ГКО — описана в 25-страничной справке, которую подготовила комиссия по борьбе с коррупцией Госдумы в 2002 году. «Государство передавало банкирам свои ценные бумаги со скидкой до 70% от номинала, а затем под предлогом острой нехватки денег в бюджете принимало их назад, но уже по номинальной стоимости. Разница в 70% делилась между предвыборным фондом и банками поровну». В этой справке говорилось, что Вавилов виновен в растрате, присвоении бюджетных средств, злоупотреблении властью. «Эти действия нельзя рассматривать как цепь отдельных ошибок, заблуждений, промахов или оплошностей, поскольку все финансовые операции осуществлялись по схожим сценариям и имели узкую адресную направленность, были сопряжены с предоставлением огромных финансовых выгод коммерческим структурам», — написано в справке. Вавилов отмечает, что подобных справок было много, конкретно эту он не видел. Что же касается избирательной компании, для ее финансирования он ездил по разным странам и привлекал кредиты. И ничего нигде не размещал.
Врагам не сдается
Кроме высокопоставленных союзников Андрей Вавилов часто сталкивался с влиятельными противниками.
В коррупции Вавилова впервые публично обвинил его бывший начальник, исполнявший обязанности министра финансов в 1994 году Сергей Дубинин. Будучи главой ЦБ, на одном из заседаний Госдумы в 1997 году он заявил, что Вавилов связан с хищением из казны $231 млн. Это было так называемое дело МАПО «МИГ». В том же году Минфин заключил соглашения с компанией «МИГ», в соответствии с которыми она должна была произвести самолеты для Индии. Но контракт с Индией так и не заключили, а деньги Минфин перечислил сначала банку МФК, который купил облигации внутреннего валютного займа и разместил их на счете в Уникомбанке (банк контролировал депутат Ашот Егиазарян, сейчас он объявлен в международный розыск по обвинению в особо крупном мошенничестве). Все перечисленные Минфином бюджетные средства и облигации исчезли. В сентябре 1997 года Генпрокуратура возбудила уголовное дело о хищении государственных средств в особо крупных размерах.
В то время Вавилову приходилось отбиваться не только от прокурорских проверок. 3 февраля 1997 года первый замминистра финансов сидел в своем кабинете в Минфине и вдруг услышал взрыв: на воздух взлетела его машина, припаркованная прямо под окнами. Злоумышленников не нашли, однако Вавилов косвенно обвинил в происшествии тогдашнего главу ФСБ Николая Ковалева. По версии газет, Вавилову начали мстить обиженные банкиры. Расследование ничем не закончилось, не считая того, что Вавилов стал ходить с охраной, а минфиновские автомобили — парковаться во внутреннем дворе.
Вскоре после громкого скандала Вавилов ушел из Минфина. По его словам, причина ухода — происки Бориса Березовского, который тогда был замсекретаря Совета безопасности. «Я всегда принимал решение самостоятельно, а мне предлагали отказаться от этого принципа», — говорит Вавилов. Он вспоминает, что ему позвонил Березовский, попросил встретиться. «Сказал мне: мы решаем все, я готов пролоббировать, что ты останешься, но за это надо организовать мне заем миллиарда на два долларов и все ключевые решения согласовывать со мной». По словам Вавилова, после этой встречи он пошел к Черномырдину, но премьер фактически подтвердил слова Березовского.
«В какой-то момент Вавилов стал конкурировать по влиянию на Черномырдина с Березовским, — подтверждает чиновник департамента аппарата правительства, — поэтому его и убрали». Согласно другой версии, его уволил Анатолий Чубайс, который в 1997 году стал главой Минфина и первым вице-премьером. В ответ на просьбу Forbes прокомментировать эту историю идеолог приватизации начал перебирать имена всех известных ему Вавиловых, закончив академиком-генетиком Николаем Вавиловым. А вот о бывшем замминистра финансов разговаривать отказался.
Уйдя из Минфина, Вавилов стал председателем правления банка МФК, куда ушли деньги на покупку МиГов. Это был банк, входивший в бизнес-империю Владимира Потанина. Вавилов говорит, что он сам выбрал МФК, поскольку с Потаниным из всех банкиров был знаком хуже всех: «Он меньше всего беспокоил». По его словам, связи между его назначением и тем, что деньги МиГа оказались на счету именно МФК, нет. «Это просто была политическая игра Березовского — я мог бы уйти в любой другой банк или на любое предприятие, претензии все равно были бы». «Мне кажется, Вавилов сошел с ума», — сказал Forbes Березовский. Ни уход из Минфина, ни тему покупки МиГов они не обсуждали.
В МФК Вавилов проработал недолго, через несколько месяцев он покинул пост руководителя банка.
«Мой коллега Андрей Вавилов каким-то образом вышел из Минфина одним из самых богатых людей страны», — подытожил как-то в интервью события тех лет бывший министр финансов Борис Федоров, ныне покойный.
Успешный нефтяник
В феврале 2003 года цвет российского бизнеса по традиции собрался в Кремле на ежегодную встречу правления РСПП. Совладелец ТНК Герман Хан, активно жестикулируя, рассмешил целую компанию олигархов и госменеджеров.
Михаил Ходорковский быстро отстранился от общего веселья: сев за стол, он в полном одиночестве с ручкой в руках перелистывал страницы своего доклада. Через несколько минут, заметно волнуясь, владелец ЮКОСа перед телекамерами доложил Путину о том, что масштабы коррупции в стране достигли неимоверных размеров. Пример коррупционной сделки Ходорковский привел из своей же отрасли, рассказав президенту о недавней продаже крошечной компании «Северная нефть» государственной «Роснефти» за невероятную по тем временам сумму $600 млн. Когда олигарх закончил, Путин вступился за «Роснефть» и жестко раскритиковал ЮКОС. Этот разговор стал первым принципиальным конфликтом Путина с Ходорковским, вспоминает бывший зампред правления ЮКОСа Александр Темерко. Через восемь месяцев Ходорковский оказался в СИЗО. Продавцом «Северной нефти» в сделке, о которой говорил владелец ЮКОСа, был Вавилов с партнерами.
Совладельцем нефтяной компании Вавилов стал вскоре после того, как покинул госслужбу. В 1998 году название «Северная нефть» не было широко известно: по объему добычи она занимала 44-е место в России. Сначала он приобрел 10% у государственной «Зарубежнефти», потом провел допэмиссию, после которой доли прежних акционеров компании сократились в десять раз (так, к примеру, 25%-ный пакет одной из структур «Лукойла» — «Коминефти» — уменьшился до 2,5%). Владельцами 80% акций стали четыре фирмы с ничего не говорящими названиями. Этой допэмиссией Вавилов нажил себе еще одного влиятельного врага в лице президента и основного владельца «Лукойла» Вагита Алекперова. Вернуть блокпакет «Лукойл» пытался через суды, но ничего не вышло. «Обычная история: когда надо было для развития компании пожертвовать деньгами, никто этого не хотел, — рассказывает свою версию Вавилов. — А когда я нашел финансирование, с кредиторами договорился, долги реструктурировал, естественно, нашлись желающие сказать: отдай нам все обратно, мы передумали».
По версии Вавилова, когда он покупал «Северную нефть», компания была фактически банкротом, поэтому он получил ее «в обмен на свои возможности по реструктуризации долгов», а деньги на покупку 10% привлек в банках. По его словам, у компании были долги на сумму около $80 млн, а номинально он заплатил около миллиона. Информацию про предбанкротное состояние в пресс-службе «Лукойла» оставили без комментариев, отметив лишь, что у компании в то время было 12 лицензий, развитая инфраструктура и «легкие» месторождения. А про допэмиссию «Лукойлу» просто «забыли» сообщить — от своих прав компания никогда не отказывалась.
Вавилов не раз в своей жизни шел ва-банк. В 2001 году он сражался уже со всеми нефтяными генералами. «Северная нефть» выиграла конкурс по продаже трех месторождений Вала Гамбурцева в Тимано-Печоре с суммарными запасами больше 190 млн т. Против компании Вавилова в этом бою выступила не только компания Алекперова, но вообще весь цвет российской нефтянки: «Сургутнефтегаз», тандем ЮКОСа и «Сибнефти», ТНК, «Роснефть». Неудивительно, что победа «Северной нефти» вызвала шок. В ее конверте была цена $7 млн, другие претенденты предлагали от $60 млн до $100 млн. Простить поражения нефтяники не могли, вокруг «Северной нефти» начались бесчисленные суды, и Вавилову ничего не оставалось, как продать компанию.
Новым владельцем «Северной нефти» станет крупная нефтяная компания, судиться с которой у «Лукойла» отпадет охота, объявил Вавилов в начале 2001 года. Он имел в виду «Роснефть», которая тогда хотя и сильно уступала компании Алекперова размером, зато принадлежала государству и курировалась замруководителя администрации Путина Игорем Сечиным. После сделки с «Роснефтью» Вавилов в одночасье стал официальным миллионером: на момент продажи у него было 55% акций «Северной нефти», за которые он должен был получить $330 млн. В 2003 году сенатор Андрей Вавилов встал на учет в налоговой инспекции Нижнеломовского района Пензенской области, которую представлял, и, продав «Северную нефть», заплатил подоходный налог $50 млн.
Говорить о коррупционности этой сделки Ходорковского заставила именно ее цена. ЮКОС тоже заказывал оценку «Северной нефти» одному из иностранных банков, и она получилась значительно ниже, вспоминает Темерко. «Мне эта инвестиция изначально тоже показалась рискованной», — признается инвестбанкир Сергей Алексеев. В 2003 году он работал вице-президентом банка ABN Amro, получившим от «Роснефти» мандат на эту сделку, а впоследствии стал первым вице-президентом госкомпании. Но «Роснефть» не прогадала. Сейчас «Северная нефть» из-за резкого роста цены на нефть была бы оценена уже примерно в $2 млрд, считает аналитик Номос-банка Денис Борисов. Но в 2003 году сделка и правда была очень дорогой, ведь тогда никто не мог предположить, что баррель Urals с $27 подорожает в четыре раза. «Сделка была чистая», — утверждает Вавилов. Он уверен, что сейчас смог бы продать компанию за $3 млрд, но об упущенных возможностях не жалеет. «Северная нефть» дала мне возможность заниматься другими вещами».
В 2002 году Вавилов пошел в сенаторы. В Совет Федерации он был избран от Пензенской области. Через шесть лет за истечением срока давности было закрыто уголовное дело против Вавилова о МиГах. В 2010 году он сложил сенаторские полномочия. Большую часть сенаторского срока он входил в состав комитета по правовым и судебным вопросам. Его знакомые рассказывают, что значительную часть времени сенатор проводил вдали от российского парламента — в США и Австралии.
Однако российская действительность настигала его и там. В 2004 году личный самолет Вавилова, летевший по маршруту Москва — Барбадос — Аспен (штат Колорадо), был по требованию американского ФБР посажен в Палм-Бич. Там Вавилова и его жену допрашивали по громкому делу украинского вице-премьера Павла Лазаренко. Американские прокуроры осудили Лазаренко за отмывание в США $600 млн, украденных у «Газпрома». Одна из подписей, которая дала толчок многочисленным транзакциям, принадлежала Вавилову.
Другой эпизод из сенаторского периода тоже связан с Америкой. В 2008 году Вавилов купил на аукционе за $53,5 млн два пентхауса в нью-йоркском Plaza Hotel рядом с Центральным парком, а потом подал иск в суд с требованием вернуть деньги. Адвокат Вавилова рассказывал, что решение о покупке было принято по видеопрезентации, а на деле оказалось, что это не пентхаусы, а какие-то чердаки. «Закончилось все для меня хорошо — я вышел оттуда без потерь», — говорит Вавилов, отмечая, что с девелопером удалось договориться во внесудебном порядке.
Большую часть своих средств Вавилов хранит в собственном хедж-фонде IFS Hedge Fund, который он зарегистрировал в 2004 году на Каймановых островах, еще будучи сенатором. Фонд ориентируется на инвестиции в деривативы в разных странах. По словам Вавилова, начиная с 2005 года доходность стабильно держится на уровне 20% годовых. В мае 2006 года Forbes оценивал состояние Вавилова в $470 млн. Сколько денег сейчас у него на счету, Вавилов не говорит.
Гроб Магомеда
В офисе «Суперокса» на Рублевке стоит большой макет города. Маленькие фигурки имитируют гуляющие парочки, убирающих улицы дворников и пасущихся овец. А вокруг города ездит поезд. «Идея в том, чтобы сделать макет ландшафта будущего, где используются все современные технологии. Высокотемпературные проводники из недорогих материалов во многих областях могут заменить обыкновенные проводники», — объясняет Вавилов.
На Рублевке у «Суперокса» находится только офис. Сами же исследования в области сверхпроводимости проходят в здании химфака МГУ. Штат компании небольшой, 20 человек.
В Совете Федерации Вавилов познакомился с академиком Николаем Черноплековым (ныне покойным), который увлек его идеей сверхпроводимости. Высокотемпературные сверхпроводники были открыты в 1986 году, и с ними связывали большие надежды. Была запущена всесоюзная программа по исследованию сверхпроводимости, но после распада СССР деньги выделять перестали.
Преимущество сверхпроводниковых материалов заключаются в том, что они проводят ток со значительно меньшими потерями (сейчас по дороге к потребителю теряется до 10% тока). «Знаменитый блекаут в Москве — авария на подстанции Чагино — произошел в частности из-за того, что загорелся трансформатор, — рассказывает профессор химфака МГУ, научный руководитель «Суперокса» Андрей Кауль. — Сейчас трансформатор выглядит как небольшой дом, заполненный маслом, чтобы обеспечить теплоотвод. Если он загорается, то это катастрофа — такой трансформатор горит, как бочка с нефтью. А в сверхпроводящем трансформаторе ток идет без потерь, не выделяя тепло, и он залит не маслом, а жидким азотом, который не горит».
Еще одно направление, которое Вавилов рассчитывает развивать при помощи сверхпроводников, — это магнитные подушки. С их помощью можно запускать поезда будущего, которые будут «висеть» в воздухе. Кауль берет большую таблетку, покрытую сверхпроводимым материалом, и заливает ее жидким азотом (температура около минус 200 градусов Цельсия). Через минуту он подносит к кипящей таблетке магнит — тот повисает в воздухе. Эксперимент называется «гроб Магомеда» (по преданию, гроб с телом пророка висел в пространстве без всякой поддержки). Японцы обещают в ближайшие несколько лет запустить поезд из Токио в Осаку, который будет работать на таком же принципе и сможет достигать скорости турбовинтового самолета — до 581 км/ч.
Экономика этих инновационных проектов пока не ясна. «Безусловно, для Вавилова это бизнес-проект, а не благотворительность в пользу науки», — не сомневается Кауль. Ведь технология должна быть очень интересна государству, частным энергокомпаниям, и, кроме того, могут быть введены платные участки сетей для потребителей.
Детали бизнес-плана Вавилов не раскрывает. На волне увлечения инновациями компания подала заявки сразу во все государственные профильные институты. «Суперокс» уже выиграл госконтракт по линии Минобрнауки на внедрение сверхпроводников в медицине и приборостроении. Сумма контракта — 180 млн рублей на два года. Компания получила статус резидента в Особой экономической зоне в Дубне. В феврале «Суперокс» подаст заявку на выделение гранта по линии Сколково.
Кроме того, компания планирует строительство завода по производству сверхпроводниковых лент и претендует на софинансирование «Роснано».
В последнее время Вавилов выходит из тени, делится наблюдениями знакомый с ним бизнесмен. В июле 2010 года по приглашению помощника президента Аркадия Дворковича Вавилов стал членом рабочей группы Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики при президенте. Таланты Вавилова, похоже, снова востребованы.
Андрей Вавилов о героях десятилетия
«Босс», 2000 год
«Чубайс в экономике разбирается очень слабо, несмотря на свой имидж серьезного экономиста. Чубайс — организатор, политик. Что надо делать в экономике, он, в общем-то, не очень понимает. И правильных решений в кризисных условиях он принять заведомо не может».
«КоммерсантЪ», 2001 год
«Несколько лет назад в Москве был взорван мой служебный автомобиль. У меня сложилось твердое убеждение, что организация взрыва — дело рук если не самого Ковалева (бывший глава ФСБ. — Forbes), то его сподвижников точно. Ковалев, Коржаков выступают как борцы за закон, а на самом деле они обыкновенные рэкетиры».
«КоммерсантЪ», 2001 год
«В Конституции есть 57-я статья, касающаяся уплаты налогов. Я бы на Госсовете специально принял решение, чтобы губернатор Абрамович прочитал Конституцию от корки до корки и законспектировал. Чтобы знал, как устроено государство. Он, по-моему, знает только, как эшелон с мазутом умыкнуть».
«Московский комсомолец», 2003 год
«Принципиальных врагов и не было. Все, что было, — это бизнес, ничего личного, возможно, за исключением Вагита Алекперова. Для него наши споры, по-моему, начали носить именно личный характер. Что, в общем-то, неудивительно. Ведь «Лукойл» превратился не только в миноритарного акционера «Северной нефти», но и в «миноритарного» пользователя недр в том регионе, который он считал просто своей собственностью».