Нефть

Проблемы

Нулевые годы были для российской нефтяной отрасли триумфальными — рост добычи с 320 млн до 500 млн т в год, конец корпоративных войн, консолидация, внедрение новых технологий. Новое десятилетие для страны и нефтяных компаний будет куда более трудным. Факторы, двигавшие добычу вверх, больше не действуют, некоторые новации нулевых сегодня, наоборот, работают на подавление активности в секторе.

Впрочем, и достижения нашей нефтяной отрасли в нулевые годы не стоит переоценивать. Успехи соседей в 2000-е были еще более впечатляющими. Казахстан в 2009-м добыл 78 млн т, в 3 раза больше своего советского пика 1991 года, Азербайджан — 50 млн т — в 3,6 раза больше пика 1987-го. Россия в 1987 году добыла 570 млн т и вернуться к этому пику до сих пор не смогла.

Тем временем в России накопились большие проблемы в нефтепереработке. Поразительно, но в 2000-е она росла быстрее, чем добыча. На сегодня переработка — наиболее выгодное звено вертикально интегрированных компаний, «подкармливающее» даже проекты в добыче нефти. Увы, это лишь результат фискального перекоса. Пытаясь создать стимулы для модернизации нефтепереработки и удержать низкие цены на топливо на внутреннем рынке, государство ввело таможенные льготы для экспорта нефтепродуктов. Результат во многом оказался обратным ожидаемому: модернизации переработки не произошло, а экспорт нефтепродуктов превратился в бизнес по уничтожению стоимости на несколько миллиардов долларов в год. Сегодня для того, чтобы снабдить страну примерно 40 млн т бензина, российские НПЗ вынуждены перерабатывать около 200 млн т нефти, поставляя около 60 млн т мазута на экспорт по цене на 25–30% ниже цены сырой нефти.

Уровень добычи, которого удалось достигнуть к 2010-му году, может оказаться лишь коротким пиком перед затяжным спадом — и тоже по причинам, связанным с фискальной политикой. Простая и прозрачная налоговая система, созданная в начале 2000-х, фактически основывается на вмененной долларовой себестоимости добычи любой тонны нефти, где бы ни находилось месторождение. Государство фактически согласилось с тем, что не в состоянии грамотно разбираться в экономике добычи на каждом проекте и поэтому забирает себе львиную долю не от реальной прибыли, а от прикидочной, рассчитываемой как выручка (которую легко посчитать, ибо объем известен и мировые цены известны) минус вмененные затраты. Эта система оправдывала себя во времена, когда основная добычная база была стандартной и с понятными низкими издержками. Но сейчас сибирские и поволжские месторождения, в которых сосредоточено более 80% запасов нефти страны, входят в фазу спада добычи, а заместить эту падающую добычу можно лишь применением новых и дорогих технологий или походом в отдаленные районы, причем для обоих категорий издержки будут уже совсем другими.

Результатом всех этих процессов может стать очень скорое и быстрое падение добычи, теперь уже вызванное не неразберихой смутных лет, а более тяжелыми причинами.

Что делать

В мире немало технологий, которые при нынешних ценах на нефть позволяют долго поддерживать рентабельную добычу на стареющих месторождениях. Но они куда дороже, чем та вмененная себестоимость, которую государство оставляет российским нефтяникам, и требуют интерактивной работы с месторождением, невозможной в нынешней системе технического регулирования отрасли. Для преодоления накопившихся проблем необходимо, во-первых, снизить удельную налоговую нагрузку на отрасль, а во-вторых, сделать налоги более чувствительными к реальной структуре себестоимости каждого проекта, переходить от обложения выручки к обложению прибыли.

Изменение налогового режима должно затронуть не только старые месторождения, но и новые, вводившиеся в нулевые годы. Экономика многомиллиардных капиталовложений в Тимано-Печеру, месторождения Восточной Сибири и Ямала в действующих налоговых условиях весьма сомнительна и становится привлекательной лишь при наличии специальных льгот. Чтобы стимулировать компании, правительство давало им неформальные обещания, что, когда новые месторождения войдут в строй, «правильный» налоговый режим будет обеспечен. До какой-то степени правительство свое слово держит, вводя явочным порядком льготный режим для определенных месторождений. Проблема в том, что правила ввода этого режима сугубо «понятийные» и никаким законом не обеспечены, сегодня они есть, а завтра могут быть отменены. Кроме общей неуверенности в завтрашнем дне это создает и вполне конкретные сложности: компании не могут привлекать длинные деньги для развития таких проектов.

В принципе чиновники все это понимают, но, учитывая зависимость бюджета от нефтяных доходов, можно понять их нежелание менять что-то в системе регулирования и налогообложения нефтяной отрасли. Видимо, если спад добычи начнет проявляться, это сподвигнет государство к более решительным действиям, но, к сожалению, будет уже поздно. В нефтяной отрасли весьма длительный инвестиционный цикл, и пройдут годы, прежде чем результаты станут заметны.

Отдельная задача для российских компаний — экспансия на мировой рынок. Путь туда будет труден. Ни один международный нефтяной проект не делается в одиночку, а наши нефтяники пока очень плохо работают в партнерствах. У них нет больших преимуществ, которые можно предложить соратникам по проекту, — по количеству денег, которые можно заплатить за вход в проект, российским компаниям трудно конкурировать с индийскими и китайскими, вооруженными национальным мандатом на бронирование запасов углеводородов для своих стран практически по любой цене. При походах в неприятные страны, где нет сильной конкуренции со стороны западных компаний, российские нефтяники не могут опираться на политический вес своего правительства, в то время как позиции Китая, например, в Африке все усиливаются. Российские компании обладают определенными техническими навыками при работе со старыми месторождениями, но сильно проигрывают западным компаниям и даже конкурентам из БРИК в высокотехнологичных секторах, таких как добыча в океане или с больших глубин.

Как облагать

В большинстве стран принята налоговая система, сочетающая в себе элемент роялти, то есть долю прибыли, получаемую государством от реализации нефтяных проектов вне зависимости от прибыльности работы оператора, и участие государства в прибылях от проекта. В одной из крайностей, принятой в Иране, оператор получает лишь фиксированную сумму с каждой добытой тонны, в другой — действующей в Великобритании — роялти вообще отсутствует. Упор на роялти заставляет оператора заниматься лишь месторождениями с низкой стоимостью добычи и создает большие балластные потери: запасы, которые можно было бы с выгодой добыть, остаются в земле, ибо уплата роялти делает такую добычу убыточной. Упор на налоги на прибыль требует квалифицированных экспертов, работающих на государство, способных оценить соразмерность и оправданность тех или иных затрат, увидеть трансфертное ценообразование. Кроме того, нужна здоровая конкурентная среда, дающая возможность проводить такие сравнения.