В глобальной экономике дефицит лидерства. Самое время предъявить миру идеи, выгодные всем
Сегодня все чаще говорят о том, что система управления мировой экономикой, которая начала складываться в разгар финансового кризиса, сама переживает кризис. Два года назад G-20, или «большая двадцатка», объединившая крупнейшие страны мира, сумела договориться о координации антикризисных мер, что спасло глобальную экономику от повторения судьбы «Титаника».
Но ситуация стала налаживаться, и между членами G-20 выявились противоречия, которые могут полностью парализовать работу группы. Вместо совместных действий в мире ведутся «валютные войны». Правительства используют ослабление своих валют для того, чтобы воспрепятствовать структурным изменениям. Страны с дефицитом во внешней торговле вынуждены его уменьшать, иначе не решить проблему глобальных дисбалансов. Но страны с профицитом никак не хотят с ним расставаться.
К похожим эффектам ведет и неравномерность экономического восстановления. США, где рост низкий, пытаются увеличить инфляцию (не допустить дефляцию) в своей стране, а значит, пока доллар остается основной резервной валютой, — и во всем мире. Развивающиеся страны, где темпы роста довольно высоки, накапливая резервы, пытаются снизить инфляцию у себя, а значит, и в США, ведь мир сегодня взаимозависим. Наконец, сохраняется проблема потоков капитала: учитывая закрытость Китая, капитал перетекает в другие развивающиеся страны, которые пытаются как-то сдерживать напор спекулянтов. Словом, члены «двадцатки» преследуют противоречивые цели, которые не могут быть достигнуты одновременно. А действовать исходя из общих интересов многие пока не готовы.
Развивающиеся страны, ставшие вдруг значительными глобальными игроками, с трудом привыкают к росту своего влияния. В первую очередь это касается Китая, который пытается, как и до кризиса, поддерживать экспортно ориентированный рост за счет занижения курса юаня к доллару. Проблема в том, что эта политика больше не работает: Китай стал настолько большим, что Америка уже не может тянуть его за собой. Несмотря на попытки Пекина отдалить неизбежное, исход будет тот же: дисбалансы все равно будут снижены, но не за счет валютных курсов и потоков капитала, а за счет медленного роста США, ведущего к снижению спроса на китайский экспорт.
Россия находится в двойственном положении. В силу того что иностранные инвесторы и спекулянты, пусть временно, потеряли к нашей стране интерес, она практически не затронута валютными войнами, центр которых переместился в Бразилию и Индию. И все-таки «подстройка» происходит: сальдо счета текущих операций упало до 2% ВВП, что совсем немного для России, где в силу зависимости экономики от экспорта ресурсов равновесное значение сальдо должно быть положительным. Проблемы пришли в страну не со стороны валюты, а со стороны торгового баланса. Воевать вроде бы не с кем, а вот участвовать в международных договоренностях не помешало бы.
Одна из базовых теорем в экономике — так называемая теорема о диктаторе, доказанная в 1950-х годах. Она гласит, что в чистом виде демократическое принятие решений невозможно: в некоторых ситуациях группа людей просто не может сделать выбор из нескольких вариантов. В таких ситуациях и возникает потребность в человеке, который в сложных случаях мог бы брать решение на себя. Полвека назад его назвали бы диктатором. Сегодня эту теорему можно интерпретировать как аргумент в пользу лидерства, в том числе и в международном сообществе. Именно лидерства, или способности не просто навязывать всем свои интересы, а формулировать выгодную всем политику, в мире сегодня и не хватает. Без него глобальная экономика рискует погрузиться в хаос «валютных войн», в которых нельзя победить. Россия, если она действительно хочет играть в мире одну из первых ролей, должна начать предлагать решения не только внутренних, но и глобальных проблем.