Непотопляемый

Рано утром 29 мая въезд на «Тольяттиазот» перегородила фура. На проходной одного из крупнейших химических заводов страны появились хмурые люди в форме. Это не подготовка к очередному захвату предприятия, а меры предосторожности, приуроченные к годовому собранию акционеров. Хозяин компании — 73-летний Владимир Махлай — не мог воочию оценить стараний своих подчиненных. Пять лет назад он эмигрировал в Лондон, опасаясь ареста. В апреле обвинения против него были сняты, но Махлай пока не вернулся на родину: в разделе «Розыск» на сайте Интерпола еще месяц висело его фото, а милиция продолжает интересоваться его заводом.

Для человека, навлекшего на себя гнев депутатов Госдумы, губернатора и влиятельного сотрудника администрации президента, Махлай держится на удивление крепко — он не потерял ни свободы, ни собственности. Как ему это удается?

Махлай родился на Урале, куда его семья была выслана с Украины во время раскулачивания. До переезда в Тольятти работал директором Губахинского химзавода в Пермской области.

Руководить «Тольяттиазотом» (ТОАЗ) Махлая назначили в 1985 году. Это химическое предприятие, считавшееся самым современным в СССР, было построено на деньги американского бизнесмена Арманда Хаммера. СССР расплачивался с инвестором произведенными на заводе удобрениями. Для удобства транспортировки построили аммиакопровод из Тольятти в Одессу.

Это сейчас «Тольяттиазот» — одно из крупнейших химических предприятий страны: производит более 2 млн т аммиака и почти 700 000 т карбамида в год. 85% удобрений отправляется на экспорт в 120 стран мира. В 2008 году его выручка достигла 30 млрд рублей, а чистая прибыль — 8,5 млрд рублей. А в конце 1980-х ситуация на заводе была плачевной. «Все оказалось куда страшнее, чем я думал, — вспоминал Махлай в одном из интервью свое знакомство с «Тольяттиазотом». — Пять лет после пуска, а из шести агрегатов работают два, да и те постоянно ремонтируются». Простой оплачивался по повышенному тарифу, так что заводчанам были выгодны случайные поломки. Чтобы покончить с саботажем, Махлай заставил рабочих чинить неполадки без выходных.

К началу 1990-х Махлай наладил производство и по-новому организовал сбыт. Как и подавляющее большинство сырьевых компаний того времени, ТОАЗ продавал аммиак не напрямую потребителям, а через посреднические фирмы. Первую из них, T+A Farm Corporation Ltd, Махлай зарегистрировал в Швейцарии весной 1992 года. В совет директоров вошел он сам и его жена.

Тут как раз началась приватизация. В конце 1992 года 20% акций ТОАЗа перешли в руки его руководства. В отличие от многих других «красных директоров» Махлай поверил в то, что капитализм возвращается в Россию всерьез и надолго. К тому же в Тольятти у него был хороший ментор — сосед по дому Евгений Седыкин, создатель одного из первых в городе кооперативов. Это уберегло Махлая от участи типичного советского директора, который к середине 1990-х остался не у дел.

Седыкин вспоминает, что больше всего Махлая интересовало, как стать владельцем предприятия с минимальными затратами.

«Округление» пакета, контролируемого Махлаем, продолжалось несколько лет. В 1995 году началась приватизация аммиакопровода, который позволял «Тольяттиазоту» экономить на доставке удобрений до порта. Минимущества решило отдать заводу 51% создаваемой компании «Трансаммиак» в обмен на 6,1% его акций. Самарский фонд имущества продал эти акции через инвестиционный конкурс, победителем которого стало российско-швейцарское СП «Тафко». После этого акции были перепроданы трем швейцарским фирмам, в совете директоров которых некоторое время заседал старший сын Махлая Андрей.

В том же году владельцем 10% акций завода стала компания Eurotoaz Limited, созданная уроженцем украинского города Ужгорода Дьордем Галантаи. Через нее ТОАЗ продавал свою продукцию американской корпорации IBE, чьи владельцы, эмигранты из Западной Украины, помогали Махлаю освоиться в США. По его просьбе они купили два этажа в нью-йоркском небоскребе под офис ТОАЗа. Американская недвижимость и стала причиной конфликта. Младший сын Махлая Сергей, посланный отцом приглядывать за партнерами, заподозрил, что они завысили цену покупки. Махлай разорвал отношения с IBE, компания Eurotoaz Limited исчезла из реестра акционеров, рассказывает Седыкин, представляющий интересы Галантаи в Тольятти.

Сам ТОАЗ уже много лет не раскрывает своих владельцев. Реестр акционеров ведет местный филиал «Центрального объединенного регистратора», который возглавляет исполнительный директор ТОАЗа Евгений Королев.

Методы работы Махлая не раз пытались оспорить в суде. В конце 1990-х Российский фонд имущества подал иски о пересмотре итогов приватизации «Трансаммиака». Считалось, что их инициировал владелец воронежского завода «Россошанские удобрения» депутат Госдумы Николай Ольшанский. По условиям инвестконкурса покупатель пакета ТОАЗа должен был протянуть ветку аммиакопровода в Воронеж, но Махлай не спешил подпускать к трубе конкурентов — суды затянулись почти на 10 лет.

Вразгар тяжбы за аммиакопровод у Махлая появился по-настоящему серьезный противник. К весне 2005 года компания «Синтек» Николая Левицкого скупила с рынка почти 10% акций завода по заказу холдинга «Ренова» Виктора Вексельберга и выдвинула своих кандидатов в совет директоров.

С именем Левицкого, некогда возглавлявшего компанию «Еврохим», связывали проблемы другого «красного директора» — Виктора Ледовского. В 2001 году он пытался не допустить «Еврохим» к управлению «Невинномысским азотом» и был арестован по подозрению в хищении. Пока директор сидел под арестом, «Еврохим» консолидировал контрольный пакет акций завода.

Узнав, что Левицкий едет на собрание акционеров «Тольяттиазота», Махлай приготовился к обороне. «Перед заводом нас встречали блокпосты с автоматчиками», — вспоминает вице-президент «Синтека» Денис Чередниченко. После предъявления документов гостей «чуть ли не под дулами автоматов» пустили на территорию завода.

После собрания Махлай устроил новым акционерам экскурсию по заводу. По словам Чередниченко, глава ТОАЗа вел себя настороженно. «Мы с ним поговорили о возможных вариантах сотрудничества, — вспоминает он. — Махлай нас выслушал, сказал «замечательно», но так ничего и не произошло». В то время «Синтек» вместе с «Реновой» собирались создать химический холдинг, идеальной основой для которого мог бы стать «Тольяттиазот». Но для этого нужно было получить контрольный пакет ТОАЗа, расставаться с которым Махлай не собирался.

Через неделю после собрания акционеров, 29 апреля 2005 года, на предприятие впервые приехала группа следователей МВД — проводить выемку документов. Их интересовали данные о собственниках завода и бухгалтерские отчеты компании — все то, что Махлай отказался показывать новым акционерам.

«Тольяттиазот» немедленно перешел в контрнаступление. Исполнительный директор завода Александр Макаров позвонил депутату Госдумы от Тольятти Анатолию Иванову и попросил узнать, в чем дело. Из ответа Генпрокуратуры на депутатский запрос Иванова выяснилось, что уголовное дело по факту уклонения от уплаты налогов было возбуждено по инициативе депутата Госдумы Ивана Харченко, избравшегося в парламент в Краснодарском крае. «Никаких претензий от налоговой тогда не было», — утверждает Иванов. Он связался со своим краснодарским коллегой, и тот сообщил ему, что написал письмо в органы по просьбе губернатора Александра Ткачева. ТОАЗ строил в регионе грузовой терминал: с предыдущим губернатором Николаем Кондратенко Махлай смог подружиться, а с новым нет. Терминал в Тамани до сих пор не построен, но Иванов уверен, что причина проблем была вовсе не в нем.

«Нам всем было очевидно, что идет процесс рейдерства, — говорит он. — Часто при захвате возбуждаются уголовные дела после какого-то заявления, дело ЮКОСа тоже началось с запроса депутата». «Это не наш стиль работы», — отметает обвинения в рейдерстве представитель «Реновы» Андрей Шторх. По его словам, «Ренова» не имела никакого отношения к многочисленным проблемам руководства завода с правоохранительными органами.

В основу претензий к Махлаю легли поставки аммиака за рубеж через посредников. Крупнейшим из них была швейцарская компания Nitrochem Distribution, «дочка» крупного поставщика удобрений Ameropa. C покойным владельцем этой компании Феликсом Циви Махлай сотрудничал с 1990-х годов. Его сын Андрей Махлай несколько лет заседал в совете директоров Nitrochem. Следователи решили, что ТОАЗ поставлял этой компании аммиак по заниженной цене, благодаря чему Махлай в 2002–2004 годах недоплатил 280 млн рублей налога на прибыль. Кроме того, ему припомнили приватизацию «Трансаммиака» и квалифицировали покупку 6,1% акций завода аффилированными фирмами как мошенничество.

Уголовное дело по этим фактам было возбуждено 29 июля 2005 года. Вероятно, тогда Махлай вспомнил о судьбе своего коллеги из «Невинномысского азота» и своей очереди ждать не стал. По словам Седыкина, в августе у него состоялся долгий разговор с соседом. «Он просил помочь, остаться на хозяйстве, — вспоминает предприниматель, — я отказался, а утром я узнал, что он уехал».

Сначала Махлай перебрался в Швейцарию, потом в Лондон. Вслед за ним в Британию уехал и исполнительный директор завода Александр Макаров. По словам адвоката тоазовцев Сергея Замошкина, следователи уговаривали Макарова дать показания против шефа, обещая избавить его от уголовного преследования, но он предпочел покинуть страну. В декабре 2005 года обоих руководителей ТОАЗа объявили в международный розыск по линии Интерпола.

Когда похожая история произошла с главой «Русснефти» Михаилом Гуцериевым, он, уезжая, продал компанию и отошел от дел в России. Но Махлай решил сохранить завод. В Лондоне он был в курсе всех дел на ТОАЗе. Каждую неделю проводил телемост с Тольятти, давал поручения подчиненным и увольнял менеджеров. «Он реально управляет заводом, — утверждает депутат Иванов. — В ежедневном режиме он принимает решения вместе с Макаровым».

Иванов дважды ездил в Лондон, где встречался с опальными менеджерами «Тольяттиазота» в небольшом кафе недалеко от Гайд-парка. Махлай жаловался Иванову на власть, которая мешает ему работать. «Потом он немного расслаблялся и говорил: «Ну надо же как-то высказать», — рассказывает депутат. — Накипело у него».

Выпустив пар, Махлай переходил к делу. Во время первой встречи он предложил Иванову баллотироваться в мэры Тольятти и обещал свою поддержку. По задумке хозяина ТОАЗа на этом посту депутат мог бы помочь ему отбиться от обвинений. Иванов вежливо отказался.

Вторая встреча состоялась осенью 2008 года. К тому времени «Ренова» поставила крест на планах создания химического холдинга на базе ТОАЗа и продала свой пакет акций владельцу «Уралхима» Дмитрию Мазепину. После этого на Иванова вышел связанный с Мазепиным депутат и попросил передать Махлаю предложение о покупке его пакета акций. Услышав об этом от Иванова, Махлай рассвирепел. «Никакому Мазепе я завод не отдам», — отрезал он.

Следствие против Махлая и Макарова продолжалось. Компания судилась с акционерами, требовавшими предоставить им отчетность, и налоговой, предъявившей миллиардные претензии. Дела «Тольяттиазота» несколько раз рассматривал Высший арбитражный суд.

Весной 2008 года судья Елена Валявина заявила, что накануне рассмотрения этих дел ей звонил сотрудник администрации президента Валерий Боев и требовал пересмотреть итоги приватизации «Трансаммиака» в пользу государства, намекая, что в случае отказа ее полномочия судьи не продлят. Однако суд встал на сторону «Тольяттиазота» и в делах, связанных с аммиакопроводом, и в налоговых спорах.

Несмотря на это, Следственный комитет МВД продолжал требовать экстрадиции Махлая и Макарова из Великобритании. В основе претензий был отчет двух милиционеров, которые посчитали, какой ущерб нанес стране Махлай, продавая аммиак по заниженным ценам через аффилированные компании. Но Вестминстерский магистратный суд расценил эти расчеты как «весьма наивные». Принимая решение об отказе в экстрадиции, суд также учел показания экспертов — профессоров Ричарда Саквы и Билла Боуринга, рассказавших о том, что в силу особенностей российского правосудия по возвращении на родину Махлай может стать жертвой режима и потерять собственность.

А 1 апреля 2010 года обвинения с Махлая и Макарова в России были сняты. Это произошло потому, что в начале 2010 года вступило в силу правило преюдиции. По нему милиция и органы дознания должны принимать решения судов без дополнительной проверки. Так как Махлай выиграл все аналогичные споры в арбитраже, уголовное дело надо было закрывать. Но, по словам депутата Иванова, следователи не спешили. Чтобы ускорить процесс, он попросил вице-спикера Госдумы Юрия Волкова подписать обращения в Генпрокуратуру и МВД. «Если бы не вмешательство фракции («Единой России». — Forbes), может, когда-нибудь дело и было бы прекращено, но никто не спешил», — говорит депутат.

Услышав, что обвинения сняты, Махлай на радостях позвонил Иванову и позвал его в Лондон праздновать победу. Депутат в ответ пригласил его вернуться в Тольятти. Но Махлай не торопился.

По словам адвоката Замошкина, через неделю после прекращения дела на завод пришел запрос от самарского УВД с просьбой предоставить данные о продажах аммиака в 2006–2009 годах. Не исключено, что дело пойдет по второму кругу. Бывший партнер из компании IBE тоже не теряет надежды привлечь Махлая к ответственности за махинации с его акциями.

Глава ТОАЗа сдаваться не собирается. «У меня нет свидетельств того, что Махлай решил уйти на пенсию и выращивать герань», — говорит его адвокат.

Оказывается, управлять гигантом социалистической индустрии можно и из Лондона, и пара новых уголовных дел вряд ли смогут этому помешать.