Страница экономиста
Сегодня часто приходится слышать, что кризис для России оказался слишком мягким и поэтому не стал стимулом для реформ. В целом это действительно так. Да, ВВП существенно, на 7,9%, упал, но значительных социальных последствий кризис не имел. Безработица находится на уровне ниже европейского и американского, доходы населения практически не снизились, а у пенсионеров даже повысились. Полномасштабного банковского кризиса удалось избежать, залив сектор ликвидностью, и даже кризис плохих долгов проходит сравнительно мягко, т. е. без крупных банкротств. Есть, правда, серьезное отягчающее обстоятельство: дефицит бюджета перевалил за 6% ВВП, и пока не видно, как его опустить ниже этой отметки, в том числе потому, что государство уже потратило или будет вынуждено потратить значительные средства на поддержание высокого уровня доходов населения и сохранение на плаву неконкурентоспособных предприятий.
В России распространено убеждение, что кризис является лучшим стимулом для проведения назревших реформ. Однако в современной политологии нет единого мнения на этот счет. Это лишь одна из нескольких теорий реформ, причем у всех теорий довольно слабое эмпирическое подтверждение. В российской истории примером кризиса, подстегнувшего реформы, является банковский кризис 2004 года, после которого наконец-то была введена система страхования депозитов. Пример этот хорош тем, что показывает: реформы, вызванные кризисом, обычно концентрируются только на ключевых моментах, из-за которых произошел кризис. Реализация более широкой программы реформ требует большого искусства, поскольку реформы ставят правительства перед проблемой так называемой динамической несовместимости: происходит подрыв краткосрочной устойчивости системы ради вероятного повышения ее долгосрочной устойчивости. Последняя масштабная российская реформа, монетизация льгот, продемонстрировала это в полной мере. По мнению социологов, сейчас четко можно проследить положительные последствия реформы, но первоначальная реакция населения на нее была резко отрицательной.
Есть и другое объяснение: причиной реформ является приход к власти новой управленческой команды. К новейшей истории России данная гипотеза вполне применима. Всплеск интереса к реформам наблюдался после прихода к власти команды Горбачева в середине 1980-х, Ельцина в начале 1990-х, Путина в начале 2000-х. В двух последних случаях смена команды происходила на фоне острого кризиса, который стимулировал спрос на определение реформаторской повестки. Однако нельзя не признать и наличие собственно политических стимулов. Новый лидер чувствует необходимость иметь собственную, отличную от предшественника повестку дня и продемонстрировать свои способности к ее реализации.
Впрочем, истории известны примеры последовательной реализации стратегии реформ в рамках одной команды или команды, обладающей большой преемственностью. Лучший пример последнего времени — это Сингапур, но в принципе и другие страны Азии и даже Европы последние 50 лет демонстрировали аналогичный подход. Условием для реализации такого курса является не столько наличие железной воли правителя, сколько широкая поддержка в обществе. Интересный пример в этой связи представляет собой Китай, где, как показали экономические историки Пол Грегори и Кейт Чжоу, компартия не была в строгом смысле этого слова инициатором реформ, а лишь с небольшим опозданием легализовала то, что и так уже было внедрено населением явочным порядком.
Российское общество пока, по всем признакам, не проявляет стремления к реализации широкомасштабной модернизационной программы. Возможно, это впечатление обманчиво, более того, ситуация может быстро измениться в связи со сменой поколений. Но пока она такова. Поэтому Россия живет в эпоху малых дел, которые при этом нельзя назвать незначительными. Наведение порядка в финансовом секторе и стимулирование его развития, меры по дерегулированию и улучшению инвестиционного климата, приватизация, улучшение управления в государственном секторе и в компаниях, получивших государственную помощь, изменение принципов денежно-кредитной и бюджетной политики — все эти шаги чрезвычайно важны. Накопление критической массы небольших изменений станет базой для быстрых фундаментальных сдвигов в будущем.