Индия слишком велика и разнообразна, чтобы увидеть ее за одну поездку. Но розовый Джайпур, голубой Джодпур и белоснежный Удайпур сложатся в яркую картинку этого калейдоскопа
Стоит только начать строить планы поездки в Индию, как вас тут же окружит десяток доброжелателей, каждый из которых будет советовать какое-то свое, особенное место. Одни станут говорить о святых водах Ганга, в которых нужно помочить ноги, получив тем самым благословение. Другие будут твердить, что только ашрамы и аюрведа Кералы открывают путь к истинному пониманию субконтинента. Третьи вспомнят маленький храм где-нибудь в Пенджабе, без посещения которого не познать самой аутентичной, настоящей, подлинной Индии.
Внесу и я свою лепту. Если вы хотите увидеть самое красивое, что есть в Индии, поезжайте в Раджастхан.
Штат Раджастхан как самостоятельная административная единица существует совсем недавно. На самом деле это два десятка разрозненных феодальных княжеств, переживших и владычество Великих Моголов, и британскую колонизацию, и волну национального объединения под знаменами Ганди. Местные махараджи до сих пор живут в своих дворцах, пусть какие-то из них и отданы под музеи и гостиницы.
Как и большинство путешественников, я попал в Раджастхан через Джайпур. Город построен по генеральному плану в полном соответствии с древнеиндийской архитектурной традицией, изложенной в трактате шилпа-шастра, и поделен на девять прямоугольных районов, символизирующих девять областей Вселенной. На самом деле в строгой геометрии улиц, делящих город на сектора, есть и другая логика — так было проще подавлять восстания.
В 1876 году к приезду принца Альберта, будущего короля Эдварда VII, весь город поверх мраморных фасадов выкрасили в истошно-розовый цвет — не пощадили даже гарем Хава-Махал, или Дворец ветров, с его изящными резными решетками на окнах, сквозь которые жены махараджи могли наблюдать уличные процессии, оставаясь незаметными для посторонних.
Махараджи по-прежнему живут в Розовом городе в своем дворце. Его открыли для посетителей всего полвека назад — необходимо было пополнить казну для проведения соревнований по игре в поло, страстными поклонниками которой слывут раджастханские правители.
Но если бы мне нужно было выбрать в Джайпуре какое-то одно место, я бы без сомнений назвал Джантар-Мантар — грандиозную обсерваторию, построенную 300 лет назад. Наблюдая за небесными светилами, астрономы XVIII века проявляли необыкновенную изобретательность, и человеку XXI века доставляет удовольствие гадать, как же использовались грандиозные, разбросанные на площади размером с футбольное поле астрономические приборы. Вот сферический бассейн с размеченной по дну картой звездного неба. А тут солнечные часы, показывающие время с точностью до двух секунд, — гигантская стела, окруженная каменными столбцами, выстроившимися по росту, будто батальон на строевом смотре. Или продетые друг в друга вращающиеся кольца для определения азимута небесных тел.
Стоит покинуть величественные чертоги обсерватории, как попадаешь в другой мир — шумный, беспорядочный. Уличное движение в Индии не подчиняется, кажется, никаким законам, кроме правила гудка и интуиции. Поездка по индийским дорогам сродни американским горкам, где вместо люлек веселые тук-туки и грузовики с расписными бортами и бодрой надписью «Пожалуйста, сигнальте!», намалеванной сзади.
Расхожее представление о нечистоплотности индусов верно лишь отчасти. Действительно, вместо улиц здесь сточные канавы, в которых бродят собаки и коровы, а фасад каждого дома подпирают кучи мусора. Для индусов окружающая вселенная — самоорганизующийся хаос, и убирать сор с городских улиц для них так же бессмысленно, как и мести веником Млечный путь.
Но когда дело касается личной гигиены, то индусы необыкновенно щепетильны: среднестатистический индус моется дважды в день, рубашка у него пусть и не новая, но всегда чистая, а усы — непременный атрибут индийского мужчины — аккуратно подстрижены. У меня есть подозрение, что индийские младенцы уже рождаются усатыми.
Город Джодпур стоит на краю пустыни, носящей имя Земля смерти. Природа здесь сурова: каменистая, поросшая редким колючим кустарником равнина с вздымающимися, точно серые айсберги, скалами. Испепеляющее солнце палит нещадно, и укрыться от него негде. Под стать природе и нравы — в средние века женщины сжигали себя вместе с детьми, получив весть о гибели в сражении мужа. Известны случаи, когда целые города овдовевших женщин предавали себя огню. На воротах джодпурской крепости и сейчас видны отпечатки ладоней пятнадцати жен махараджи, взошедших на костер вслед за покойным мужем в середине XIX века.
Джодпурский форт, угнездившийся на вершине скалы посреди обступивших его кварталов, видно еще на подступах к городу. Назвать эту крепость неприступной — значит ничего не сказать. Эта каменная глыба, порожденная волей правителей и необыкновенной дешевизной рабочей силы, так никогда и не была покорена, и только редкие выбоины в стенах, оставшиеся от пушечных ядер, свидетельствуют о тщетных попытках врагов прорваться внутрь.
В наши дни взять крепость гораздо проще — входной билет для иностранца стоит 300 рупий, и в распоряжении победителей оказывается приятный для прогулок тенистый ботанический сад, роскошный даже по индийским меркам дворец и хороший музей с орудиями убийства и вереницей паланкинов. Но главное, чем будет награжден крутой подъем вверх по склону, — это вид на город, все дома которого покрашены краской небесно-голубого цвета.
Часовая башня — главный ориентир в лабиринтах средневековых улочек Джодпура, она же центр огромного базара. Меня окружает море шелковых покрывал и шалей, бастионы чая и специй, уложенные аккуратными горками краски, серебряные украшения и драгоценные камни, старинные и искусно обработанные под старину статуи богов.
«Сэр, знаете, кто такой Ричард Гир? — окликает меня уличный зазывала. — Он покупал в моем магазине. Мик Джаггер, Ума Турман? Они тоже у меня были. Джорджо Армани? Он заказывает ткани на моей фабрике».
Заинтригованный, вхожу в неприметную дверь и попадаю в храм текстиля. Меня усаживают на низкий диван, и начинается ритуал.
«Это шелковое одеяло, расшитое вручную серебряными нитями для коллекции Armani Casa, — вкрадчивым голосом вещает продавец, плавно расстилая передо мной покрывало тончайшей работы. — Над этой тканью по эскизам Кензо трое вышивальщиц работали девять месяцев, а эту пашмину заказывал у нас дом Etro. В Европе она стоит €3000 плюс НДС. Мы распродаем остатки по €200. Вы можете окупить всю поездку, взяв только пару покрывал».
Магия презентации вкупе с врожденной человеческой алчностью делают свое дело, и рука сама тянется к бумажнику. Пообещав вернуться за промышленной партией одеял в другой раз, я поспешно ретируюсь в сумеречную суету торговых рядов.
Наверное, в каждой стране мира есть город, который бы претендовал на звание местной Венеции. Достаточно большого количества воды и определенного изящества архитектуры. В Индии такой город — Удайпур.
Вокруг озера — рукотворного, как и многое из того, чем поражает Индия, — раскинулся белоснежный город, его резные дворцы скорлупой гигантского моллюска отпечатались на берегах. Посреди озера тоже дворцы — поднимаются прямо из воды. Туристские брошюры кокетливо называют Удайпур «самым романтическим городом Индии», и действительно трудно представить место, столь подходящее для медового месяца.
Удайпурцы чрезвычайно гордятся тем фактом, что в их городе, и в частности во дворце, снимался один из фильмов бондианы — «Осьминожка» 1983 года с Роджером Муром. По сей день одно из любимых развлечений в городе — вечерний киносеанс на террасах ресторанов. Остается только поражаться стойкости официантов, получивших возможность смотреть фильм более 10 000 раз.
Я оказался в Удайпуре в канун Нового года. И туристы, и местные возбужденно обсуждали самые горячие предложения по организации новогодней вечеринки — от вечера с заклинателями змей до ужина в компании махараджи за $500. В итоге я оказался на крыше ресторана с видом на озеро, иллюминированные дворцы и другие такие же крыши. В полночь в небо внезапно взметнулись десятки фейерверков, пытаясь состязаться с собственным отражением в дрожащей воде. Перед глазами поплыла череда дворцов и крепостей, прилавков и лиц, увиденных в путешествии, и все они слились в калейдоскоп нескончаемого восторга, который непременно придется испытать, окажись вы в Раджастхане.